Весенний ветер бросил часть сыплющейся с неба трухи прямо в лицо вампиру. Тот снова закашлялся. Труха напоминала пепел, вот только пахла почему-то цветущими ландышами.

Пузырь продолжал вращаться, постепенно увеличивая скорость вращения – и понемногу съеживаясь в размерах, рассыпаясь на носимый ветром серый пепел. Л'эрт не отследил того момента, когда пузырь окончательно исчез, оставив после себя только облако серой трухи.

Он попытался пошевелиться и не смог. Казалось, тело перестало его слушаться. Было больно. Было невыносимо больно. Л'эрт чувствовал спиной жесткие сучки дерева, к которому он прижимался, но не мог сдвинуться даже самую малость. Но он все-таки не умер окончательно. Кривая тень горькой улыбки скользнула по его губам. Даже столь мощный артефакт не в силах уничтожить высшего вампира. Кости восстановятся, кожа срастется – и довольно быстро, скорость регенерации тканей у него высокая. А раз Химера не относилась к освященным предметам – у него даже не появится новых шрамов. Никаких следов. Словно ничего и не было. Если бы воспоминания можно было стереть так же легко и просто, как срастить кости.

В голове стоял мутный туман. Он снова сплюнул кровью. Вот так вот. Ты монстр, герцог. Твоя жена считает твою личность уничтоженной, а тебя нынешнего – монстром. Ты надеялся на что-то иное? Ты надеялся воскресить то, что умерло? Платя за это чужой кровью? Х-ха. Он бездумно смотрел на взрезанные ладони. Но ведь тогда, до ее смерти, он еще никого не убил. Она просто не могла знать, во что он превратился за все это время. Может, она права? Может, и в самом деле герцог Саранциа был тогда полностью и бесповоротно уничтожен, а душа его была сожжена той новой личиной – личиной вампира? Кровь маленькими каплями ползла по разодранной коже. Он считал, что не стал умирать, чтобы вернуть ее. Так ли это? Или собственная смерть оказалась ужаснее смертей тех, кто продлевали ему жизнь?

Прерывая поток путаных мыслей, перед его лицом возник небольшой туманный сгусток, пульсирующий алым. Л'эрт кисло хмыкнул. Глава Черной Лиги изволил ответить на вызов и почему-то настаивал на разговоре. Пусть так. Он щелкнул пальцами, разрешая энергии сформироваться в овал портала.

Сгусток разросся до размеров человеческого роста, преобразуясь в нечто похожее на огромное зеркало. По стеклистой поверхности прошло несколько волн ряби, и Л'эрт увидел Риффира.

– С чего бы такая честь, темнейший? У тебя так много лишнего времени, что его не жаль потратить на приватную аудиенцию?

Глава Черной Лиги кутался в бархатную мантию, словно его знобило.

– Нам необходимо поговорить, Ра'ота.

– Зачем, о великий? – Сквозь усталость в голосе вампира прорезалась чуть заметная издевка. – Ты решил проверить, не сдрейфлю ли я?

– Все не так просто.

– Что тут сложного, Риффир? Или ты боишься, что я применю некое тайное знание, против которого тебе нечего будет противопоставить?

Глава Лиги непроизвольно скривил губы в презрительной усмешке:

– Это у тебя нет шансов.

– Вот и проверим. Говори уже, где и когда. У меня не так много времени, как у тебя, чтобы тратить его на светский треп.

– Ты так рвешься занять мое место. Почему именно сейчас, Ра'ота? Я чувствую твою боль даже через портал. Ты ранен и ослаб. Как же ты надеешься драться со мной?

– Молча и быстро. Ты что, не слышишь меня, темнейший?

– Это ты меня не слышишь! Почему ты хочешь драться именно сейчас?

Л'эрт пожал плечами. Движение отозвалось острой болью в позвоночнике, и ему стоило трудов не поморщиться.

– Так уж совпало. Это личный вопрос, Риффир. Просто я счел, что иногда надо платить по счетам. Я не собираюсь говорить тебе больше, хоть кипятком обделайся.

– Послушай, ситуация действительно неоднозначная и время для поединка выбрано не совсем удачно. – Риффир помялся. – Я надеюсь, ты сохранишь наш диалог в тайне, потому что формально я не вправе открывать то, что сейчас скажу. Мы уже многие годы пытаемся не допустить, чтобы сбылось одно старое пророчество. Ведунья Сиринити…

– А-а, ты решил рассказать мне сказку перед сном? Как всегда, что-то страшненькое? Солнце упадет на землю и спалит все дотла? – На лице вампира заиграла наглая ухмылка.

– Это не сказки! К старым пророчествам надлежит относиться с серьезностью! Даже такой нахал, как ты, должен это понимать!

– Хорошо-хорошо. Я весь внимание. – Он хотел развести руками, но остановился в самом начале движения: тело отозвалось волной боли.

– Мы считаем, что есть опасность возвращения Изначальных богов в наш мир.

– Она всегда есть. Каждое второе мало-мальски значимое предсказание предвещает это с незапамятных времен. – В голосе вампира зазвенели льдинки. – Какое отношение твои боги имеют ко мне и к моему вызову, темнейший?

Облик Риффира не претерпел изменений – морок скрывал истинные эмоции мага.

– Я не могу открыть тебе всего. Скажем так, в целях понижения вероятности прорыва одного из богов в наш план реальности, крайне целесообразно было бы перенести наше выяснение отношений на более дальний срок. Года на два как минимум.

– Ну да. А пока эти два года будут идти, ты меня тихонько пристукнешь где-нибудь в уголке. Риффир, ты организовал столько попыток моего убийства, что должен крайне удивляться, что я не вызвал тебя раньше!

– Ты слишком слаб, чтобы открыто противостоять мне!

– Ну так и докажи это! Прихлопни меня – поединок дает тебе такой шикарный шанс! А ты медлишь и рассказываешь мне какие-то дурацкие сказки про неудачное расположение звезд.

Глава Лиги помедлил, потом нервно потер руки и наклонился чуть вперед к собеседнику:

– А если мы заключим соглашение? Тебе не обязательно драться со мной, чтобы урвать кусочек власти. Да, власти будет чуть меньше – но зато и риска существенно меньше…

Л'эрт удивленно вскинул брови:

– Да ты боишься меня, маг. Забавно. Знай я это раньше… – Ухмылка на его лице стала на редкость паскудной.

Риффир резко выпрямился, став неестественно прямо. Терпение мага кончилось.

– Завтра, после восхода солнца. Вот в этом месте. – Овал портала мигнул, на несколько мгновений изображение мага сменилось тщательно прорисованной картой. Над картой пульсировала алая точка, указывая на место чуть правее Драконьих Пик относительно настоящего месторасположения вампира. – Надеюсь, ты не опоздаешь. Я не привык ждать.

С легким хлопком портал закрылся. В воздухе повис легкий запах озона.

Л'эрт медленно поднялся, опираясь на дерево. Ему еще надо было похоронить умирающих от чумы людей, лежащих в его повозке. Когда перед началом инициации артефактов Химеры он снял с них обезболивающий морок, болезнь стала догрызать их тела буквально на глазах.

Наверное, более разумно было бы убить их до того, как они умрут от болезни, – и использовать эту силу при поединке с Главой Черной Лиги, но с убийствами у Л'эрта в последнее время возникли серьезные проблемы.

В конце концов, есть и другие способы собрать силу. Более неудобные и громоздкие – но не требующие человеческих жертв. Он понимал, что с учетом всех тех, кого он убил раньше, необходимые сейчас жертвы – капля в море. Понимал и не хотел этих жертв.

Когда Л'эрт добрался до места предполагаемого поединка, там его уже ждали. Но не совсем те, кто он думал.

В центре каменной, выбеленной дождями и ветром площадки стоял худощавый, нескладно сложенный подросток. Вихры светлых, почти белых волос в беспорядке падали на лицо, скрывая глаза. Если не смотреть в эти глаза, ему можно было бы дать максимум лет четырнадцать. Глаза выдавали истинный возраст. Насколько знал Л'эрт, Аластра было больше полутора тысяч лет. Насколько больше – Аластра никогда и никому не говорил. Возможно, в некоторых ситуациях ему и не хотелось бы выглядеть мальчишкой, но изменить это он не мог – вампир сохраняет внешний облик на момент инициации. Аластра не повезло. Правда, сейчас уже мало кто из вампиров рискнул бы посмеяться над несоответствием его внешности статусу главы вампирского ковена. Л'эрт слышал, что последний раз такие шуточки звучали еще до его рождения и кончились для шутников более чем печально.