И тут в небе появился еще один дракон.

Он подобрался очень близко и совершенно незаметно. Словно вылупился из сырой тучи прямо передо мной, бесцветный на ее фоне, словно хамелеон. Потом дымчатая серость налилась синевой, и я узнал Драганку.

— Эй, заморыш! Ты чего тут мечешься и орешь, как дурной? — крикнула она, глядя на меня с неприкрытым любопытством. — Ну-ка спускайся, пока не запутался в проводах!

Мы спикировали в какой-то сквер, превратились и сели на скамейку.

— На, попей водички, — Драганка протянула мне невесть откуда извлеченную пластиковую бутылку. — Рассказывай, что стряслось!

— У меня украли дочку, — сказал я, уже почти не сомневаясь, что прав. — Ее хотят убить.

— Дочку? — Драганка посмотрела на меня, прищурившись, со смесью удивления, любопытства и легкой брезгливости. Будто я только что признался ей в чем-то постыдном. — Когда ты успел? Ты же недавно превратился!

— Ей два года.

— Так это до превращения… Ну, забудь, она тебе уже не дочь.

— Ты меня сюда позвала, чтобы это сообщить? — с ненавистью прошипел я.

Решил: скажет еще слово, хоть раз усмехнется — и смертный бой все-таки состоится. Не с Грегом, так с ней. Сама виновата, что подвернулась. А если она меня убьет — так мне и надо.

— Эй, расслабься!

Драганка все-таки засмеялась, но не обидно.

— Так ты к ней привязан? То есть ты из-за этого так голосил?

— А как ты думаешь?!

— Ну, обычно-то драконам на своих детей плевать, — заметила она с какой-то горькой улыбкой. — Это в лучшем случае. А чаще они с ними обращаются очень скверно.

— Может, я и скверно обращался с Васькой. Мог бы общаться с ней почаще. И быть повнимательнее. Мог бы не отдавать ее на воспитание чужому человеку!

— Я вообще-то под «скверно» подразумевала слегка другое, — тихо произнесла Драганка, глядя на меня совсем не так, как раньше. — У тебя есть подозрения, кто ее увез?

— Ха, подозрения! Да я знаю, кто. Отчим. Герман.

— А почему ты решил, что ее хотят убить?

Я плюнул на клановую лояльность и рассказал ей про поход к Мертвому и жертвоприношение во всех подробностях. Зачем я это сделал, я не знал. Просто хотелось выговориться хоть кому-то неравнодушному. Но моя откровенность была вознаграждена.

Драганка слушала внимательно, кивала, а под конец спросила:

— Говоришь, скобка на лбу тебе померещилась? Вот такая?

Я аж подскочил.

— Да! И что она означает? Ты знаешь?

Несколько мгновений Драганка колебалась.

— Странно все это, — сказала она. — Нет, то, что ребенка выбрали для жертвоприношения и пометили печатью, — в этом-то как раз ничего необычного нет… Но вот сам выбор печати очень меня удивляет!

— Ты о чем?

— Видишь ли, тут есть тонкость. Если твоя дочка родилась еще до твоего превращения, то она — обычный ребенок. И ничего особенного с ней не сделают. Ну, может, просто убьют, возьмут в заложники… И скобка тебе точно померещилась. На обычном ребенке она все равно не сработает.

— Что значит — не сработает?!

— Слушай дальше. Другое дело, если бы девочка родилась после превращения. Тогда все это имело бы смысл.

— Расскажи-ка мне про эту печать!

— Очень мощная штука! Я о ней только читала, сама не видела ни разу. Она превращает жертву в артефакт.

— Чего?!

— В живой амулет-птицу. Это древнее драконье колдовство. Птица-проводник — существо, способное найти путь домой из любого мира. Абсолютно любого. И провести по ней хозяина и всех, кого он захочет взять с собой. Безотказный компас и удобная дорога в одном артефакте. Очень дорогая и редкая штуковина. Главное, для обряда нужен змееныш женского полу, чем младше, тем лучше.

— Змееныш?

— Дочь дракона и смертной женщины, — пояснила Драганка. — Змееныши — не драконы, но с рождения открыты стихийной магии и поэтому в будущем часто становятся чародеями. Если им позволяют вырасти. Мальчиков обычно убивают. А дочерей используют как материал для амулетов. Всяких разных. Для птицы-проводника, к примеру, желательно иметь кровную связь с жертвой. Но необязательно. Говорят, если провести небольшой дополнительный обряд и напиться крови ее смертной матери…

Драганка взглянула на меня, осеклась и быстро добавила:

— Но, поскольку твоя дочка была зачата до превращения, к ней все это не относится! Так что, может, она тут вообще ни при чем. А тебе в самом деле просто повсюду мерещились глюки. Знаешь, после общения с темными богами и не такое бывает!

В тот миг я даже не задумался, откуда это Драганке известны такие жуткие вещи и с чего она вообще решила поделиться со мной информацией. Из всего этого я сделал только один конкретный вывод. Была печать или не была, повезли Ваську в санаторий или на жертвенник — все равно, пока я ее не найду, не остановлюсь.

Так я и сказал Драганке.

— Ну да, я бы так же поступила, — кивнула она. — А твои собратья по клану, что они об этом думают?

Я злобно ответил:

— Грег послал меня подальше. Типа, это мои личные семейные дела.

— Естественно, — ядовито хмыкнула она. — Черный во всей красе!

— Он не отказался помогать, — быстро добавил я. — Просто ему не кажется, что Васька в опасности.

— «Не кажется»! Вот лицемер! Можно подумать, он не знает, что означает эта синяя скобка. Мог бы хоть проверить…

Я не стал спорить, поскольку был того же мнения.

У меня возникла еще одна мысль, но высказывать я ее не стал. Грег мог отказаться помогать еще по одной причине. Если он в курсе происходящего и готовит Ваське роль живца.

«Прекрати! — приказал я себе. — Черный клан — твоя семья. Стыдно подозревать Грега в таких вещах!»

Однако стыдно мне не было. Я знал, на что они способны.

— Где ее искать? — пробормотал я. — Где? Как? Герман сказал — увезли куда-то за город. Якобы в лечебный центр… Мертвый говорил — областные жертвенники никто не контролирует…

Драганка нахмурилась. На ее лице отражалась внутренняя борьба.

— Сам ты ее никогда не найдешь, — решилась она наконец. — Но есть другой выход. Мой лорд, Анхель… Он делает поисковые амулеты. Такие штуки, которые могут обнаружить след даже в воздухе.

Я взглянул на нее с недоверием.

— Твой лорд? Тот колдун из леса, который ковырялся в моей голове?!

— Не ковырялся, а лечил! — поправила она. — Неблагодарный! Еще неизвестно, захочет ли он тебе помочь при таком отношении.

— Он реально может найти Ваську?

— Уверена.

— Хм… Грегу не понравилась бы эта идея.

Драганка взглянула на меня с жестокой улыбкой.

— А у тебя что, есть выбор?

— Извини. Я готов. Полетели.

— То-то же. Но сначала надо взять что-нибудь из вещей твоей дочери.

Вскоре мы вернулись к Ленкиному дому. Пока Драганка ждала меня на крыше, я выбил балконную дверь, вломился в квартиру, как заправский вор, и сунул в рюкзак первую попавшуюся Васькину распашонку. Когда над домами показался край солнца, мы уже летели над заливом, держа курс на запад.

Колдун действительно жил за городом, но гораздо ближе, чем мне казалось, — примерно в получасе полета. Тогда, во время грозы, я был уверен, что боролся со стихиями часа два. Правда, я вполне мог летать кругами. Остались позади новостройки, потянулся лес, промелькнула серая линия шоссе, и довольно скоро среди зелени запестрели крыши. За лесом ярко синел край залива. Под нами был один из старинных пригородных поселков, где сохранились те самые столетние финские дома с эркерами, шпилями, резными крылечками и верандами с витражными стеклами. Но их время уже кончилось — изящные дачи безжалостно сносились, и на их месте строились новые, из газобетона, шлакоблоков, кирпича и бруса. Еще лет десять, и тихий дачный поселок окажется в черте города, превратившись в престижное, но банальное предместье.

Драганка накренилась и синим «стелсом»[102] спикировала к дому с высокой черепичной крышей, увенчанной остроконечной башенкой. Мы приземлились на перекрестке двух широких улиц, обрамленных высокими заборами и цветущими кустами шиповника. На обочинах изобильно росли крапива и лопухи. Над кустами жужжали шмели и порхали капустницы. Вокруг было безлюдно и тихо, как и полагается ранним субботним утром.