Паскуале предложил Адриенне руку, дана коснулась его локтя кончиками пальцев, благовоспитанно, как полагается, и они быстрым шагом направились к лошадиной ярмарке. К той его части, где торговали конями.

Разбирался ли Энцо в лошадях?

Вырос он все же в деревне, там поневоле научишься. Но не так чтобы слишком хорошо. Рысака от тяжеловоза он бы отличил, безусловно. И арайку от джебели. Мог посмотреть копыта и зубы… Но чтобы настолько?

Адриенна знала о лошадях если и не все, то многое.

Она со знанием дела проверяла ноги, копыта, лезла самым страшным коням в рот, ворошила гривы, осматривала крупы и холки…

Сейчас уже она рявкнула на торговца, который пытался выдать семилетку за трехлетку, и пообещала ему заорать на всю ярмарку. Ишь ты, свинью за бобра продавать? Не обнаглел? Кого другого дури, дядя, а я не из таких!

Паскуале смотрел с восхищением.

– Какая чудесная женщина будет! – тихо поделился с Лоренцо. – Сразу видно, и умненькая, и хозяйственная… если ее муж не оценит – значит, дурак!

Энцо был твердо уверен, что будущему мужу Адриенны неоправданно повезло. Но высказывать это вслух не спешил.

Вместо этого…

Он самым наглым образом любовался. И ничего не мог с собой поделать. Да и не хотел.

Первая любовь… она такая, настоящая.

– А там что?

– Ромы, – поморщился Паскуале.

Нельзя сказать, что он был расистом или что не любил какой-то народ. Нет. Но ему не нравились ромы за вороватость и наглость. Будешь работать? Отлично, договорились! Мы с тобой нашли общий язык. Нет? Тогда пошел вон. Не о чем с тобой говорить. А уж воров почтенный купец с удовольствием драл бы кнутом на площади.

Адриенна тоже сморщила нос. У нее о ромах тоже были плохие воспоминания. Она помнила, как испугалась – тогда. А потом уж, узнав о Моргане, о короле Лоренцо, о Маргарите… о своих предках Сибеллинах, поняла, что именно произошло.

Она все же была законной наследницей Сибеллинов.

Законной, признанной, по крови. Не важно, сколько раз потом разбавлялась кровь, все равно все СибЛевраны были копиями Сибеллинов.

Она – законная правительница. Ромы пролили ее кровь. Посягнули, подняли руку… соответственно, должны быть наказаны. Вот их и покарали.

Мгновенно.

Безжалостно.

Надо полагать, если еще кто-то решится… интересно, что стало с тем, кто убил Лоренцо? Подло убил, в спину… Скорее всего, что-то неприятное.

Ромов она не любила. Но кони-то у них бывали! И хорошие…

Два синхронных вздоха. Два обреченных взгляда.

Адриенна и Паскуале, дана и ньор, двенадцать лет… ладно, почти тринадцать – и сорок. А мысль была одна и та же.

Для дела? Надо…

И озвучки эта мысль не требовала. И так все понятно.

Ромы действительно торговали конями. Мельтешили вокруг, лопотали что-то… Леоне со вздохом достал кнут – и ловко снял кончиком шапку с одного из ромов.

– А в следующий раз по морде. Потом глаз выстегну. А ну, успокоились!

И ведь как отлично подействовало! Моментально все успокоились, заткнулись, перестали крутиться под ногами, а одному из мальчишек, который пытался спереть у Энцо кинжал, уже Чезаре помешал. Перехватил руку, потом ухо – и от души крутанул, вызывая возмущенный и жалобный вой. Подействовало.

А думай, дрянь мелкая! Сейчас ухо пострадало, потом тебе вообще руку отрубят. Такое наказание тоже есть.

Не умеешь – и не лезь!

Мальчишка понял все верно, заткнулся и улепетнул. А Паскуале с Адриенной отправились к загону для лошадей.

Трем загонам. Кони, ослы, мулы. Ромы всем торгуют, что спереть можно.

Адриенна придирчиво осматривала коней.

Одного, второго… одна кобылка ей даже очень понравилась.

Такая… уверенная, крепко сбитая, с гривой-щеткой, с задорно приподнятым хвостом, не слишком густым, но это не по болезни, просто порода такая. И цвет хороший, мышастенький…

– Посмотрим? – обратилась Адриенна к Паскуале.

– И то, дана…

Торговцу тоже кобылка понравилась. Ромы не возражали пустить покупателей в загон. Приглядывали, но не протестовали.

Адриенна медленно шла мимо лошадей.

А потом вдруг…

Это было – словно удар, от которого девочка даже пошатнулась.

Боль, отчаяние, гнев, и в то же время – страх. И что-то еще… конечно, Риен повернулась в ту сторону. И даже сделала несколько шагов.

– А вот это что такое?

Конь.

Обычный, грязно-бурого окраса, да и грязный донельзя. Клочкастая грива, слезящиеся глаза, спутанные ноги, рубцы от кнута, зубов половины нет…

Такого не купят. Еще и стороной обойдут, чтобы не заразиться чем, вон какие проплешины на крупе! Адриенна тоже не купила бы.

Но это когда она издалека смотрела. А сейчас она подошла поближе. И от коня… да, именно от коня она все это ощущала. И гнев, и отчаяние, и все это вполне отчетливо.

Бывает такое.

Стоишь рядом с человеком, а от него аж разит злостью. Или наоборот, греешься от его тепла. И так, и этак бывает. Но в данном случае…

Лошадь?!

Адриенна подошла еще ближе. Положила ладони на шею коня.

И ощутила это. Как удар. Как крик через пропасть.

Она уже не видела, как развернулись Чезаре и Леоне, отгоняя внезапно возбудившихся ромов. Не слышала, как тихо выругался Паскуале. Не чувствовала, как подхватил ее под руку Энцо, не давая упасть.

Этого не было.

Был только конь.

Черныш. Араец, между прочим. Чистокровный. Просто изуродованный донельзя.

Конь любил и был любим, его холили и лелеяли, он стоял в конюшне, его ценил и обожал хозяин…

Дан Антонио Каттанео.

Черныш его помнил и любил, обожал и показывал картинку, как видел хозяина своими глазами. Адриенна даже застонала.

Странно все же лошади видят мир. Цвета они видят, а вот форма…

Ладно, авось узнает.

А потом Черныша, так уж получилось, украли. Все было просто и вульгарно. Пьяный конюх, услужливая девушка, выпас, на который выводили Черныша, – и кража. Ромам повезло, их не догнали, неясно только почему?

Но Адриенна не знала ответа, его ведь и сам Черныш не знал. А дальше…

Как можно провести чистокровного арайца через половину страны? Продавать-то его лучше в столице. Не на окраинах…

А вот так.

Закапать в глаза воду с сахаром, выстричь проплешины, познакомить гордого скакуна с кнутом… много чего можно придумать.

Но Черныша пока еще не сломали.

И почуяв рядом… кого?!

Почуяв рядом Дитя Ветра, Черныш решился закричать. Не зная, услышат или нет, помогут или нет…

ПОМОГИ!!!

И как Адриенна могла остаться равнодушной к этой мольбе? Да никак. Но сейчас…

Она сделала шаг назад, отрывая руки, разрывая контакт.

– Мы. Берем. Этого. Коня.

Сказано было так четко и увесисто, что замерли все.

И ньор Паскуале, и здоровущий мужик в алой рубахе, видимо, ромский вайдо, не то чтобы вожак, но мужчина, который имеет право говорить от имени всего стойбища, и остальные ромы.

Адриенна посмотрела на ньора Паскуале.

– Мы платим за него десять лоринов. Уводим с собой. Немедленно. И вы уезжаете. А ромы остаются. И если что-то случится с этим конем…

– Да это грабеж!!! – заорал ром.

Адриенна посмотрела ему прямо в глаза.

– А что скажет про грабеж дан Каттанео? Я знаю этого человека.

Ром побледнел. Потом покраснел, хотя под бородой было не особенно заметно, но все же…

– Откуда…

– Мы торгуем лошадьми, – пояснила Адриенна. – И я знаю и дана, и этого коня. Хоть вы его и изуродовали, но не покалечили.

Дальше все было ясно без слов.

Убить?

Быстро и бесшумно это сделать ромы просто не сумеют. Да и слишком близко к ярмарке, и опять же спрятать тела тоже непросто. Найдут.

И ромскому стойбищу придется сложно.

А если сейчас выпустить, эти люди кинутся к мэру города, и ромов потащат под плети. Тоже приятного мало, за воровство и шкуру спустят, и солью посыплют. Или… не кинутся?