Ладно… она имела право. Это ее сестра, и Джакомо знал, на что идет… Только разве от этого меньше болеть будет?

Мужчина потер грудь… там, слева, болело, тоскливо ныло сердце, то заходилось в бешеном переплясе, то успокаивалось…

Друга нет.

И Змейки нет.

И…

Что есть, так это тоска. Зеленая, злобная, горькая… может, поэтому Комар и не прогнал королевского слугу, когда тот явился на порог? Отлично знал, что не стоит с высокородными связываться, что можно головы не сносить, что Осьминог уже своей заплатил… но тут вроде как ничего серьезного и не нужно?

Последить за бабой, и все…

Последили.

А вот «все» получилось весьма и весьма заковыристым. Таким, что и сразу не расскажешь, и не подумаешь, и…

Вслух-то высказать можно. Только страшно. До крика, до истерики, до… до непредставимого. Ну есть же вещи, которые даже последнее отребье делать не будет! Вот самое последнее, какое есть…

Убьет, украдет, детей своих продаст, но вот это…

Никогда!

За такое не то что чистилище, за такое – АД.

А сердце мозжило и ныло…

Комар подумал несколько минут, а потом махнул рукой, достал из ящика стола свиток и решительно подвинул поближе чернильницу.

«Змейка!

Если ты читаешь эти строчки, значит, я мертв. Надеюсь, ты поставишь свечку за мою грешную душу…»

Сейчас он подробно опишет, что случилось, что происходило, расскажет все от и до. А потом…

Нет, он не полный дурак. И понимает, что рано или поздно Мия вернется в столицу. И придет… куда? Правильно, в единственное место, без которого она не обойдется.

В банк.

На всякий случай Комар сделает еще одну копию письма, оставит ее в доме Джакомо, в тайнике, о котором знали только они трое. Мия точно знала.

Комар был в курсе, потому что пришел в дом друга и увидел пустую нишу.

Реши Мия утопиться, она бы не стала забирать с собой деньги и драгоценности, это уж точно. Сестрам бы оставила. А она забрала.

Нехорошо, конечно, но до банковской тайны… да будет ли она когда-нибудь? Знают двое – уже знает и свинья, а тут знают вкладчик и банкир, значит, в курсе будет весь Эрвлин.

Итак, один свиток он оставит у Джакомо. Второй же…

У Мии есть ячейка в банке. Собственно, откуда он и знал, что девушка жива. Часть драгоценных камней, в которые обращал свои незаконные доходы Джакомо, нашлась в ее ячейке.

Банкир трясся, мялся, но посмотреть разрешил. Взять бы не разрешил ничего, это уж понятно. Но положить?

Просто письмо?

Позволит, никуда не денется. Сегодня Комар его оставит, а потом пойдет на встречу с осведомителем. Вот как хотите…

Сердце мозжит…

Восемью часами позже Комар понял, что сердце-то было умнее. И вовсе даже головой думать надо.

Но…

Было непоправимо поздно.

Кинжал?

Стилет?

Да что ты навоюешь той ерундой супротив волков? Здоровущих таких, размером с теленка в холке…

Лязгнули, смыкаясь, клыки, хрустнула кость… боль была такая, что кто-то другой тут же и выключился бы.

Комар был покрепче.

Еще один удар он нанести успел, прежде чем на его горле сомкнулись жуткие челюсти. Рванули, едва не оторвав самое голову…

Из его подручных спасся лишь один – вовремя успел удрать. Отходил по нужде, ну и… не вернулся. Нужду уже на ходу справлял, как большую, так и малую. Но – плевать ему было на все. И на изгаженные штаны в том числе.

Когда три волка – да, черных, страшных, с кроваво‑красными глазами…

Не обычные то были волки.

Мужчина трясся, рассказывая. Что и понятно, потому что это были младшие братья того самого Леверранского чудовища. Но пока об этом еще никто не знал.

Даже трупа волка не осталось.

Следы лап припорошило снегом так, что не разобрать.

Свидетелей не было.

А кто там порвал, кого порвал…

Вот делать стражникам больше нечего, всякое ворье перебирать! Сдохли – и ладно, город чище будет. Так что убийство Комара осталось нераскрытым. Да и не интересовало оно никого.

Столица жила своей жизнью.

Письма в сейфе бланка и в тайнике Джакомо ждали своего адресата.

А волки…

Волки отправились к хозяину. И мертвое тело с собой уволокли. На это их разума более чем хватало. Если делать не полноценное чудовище, а просто увеличить, укрепить, ну и ума добавить…

Это Хозяину удалось.

И Стая ждала своего боя.

Мия смотрела в окно.

Падал снег, укрывал белым одеялом поля, засыпал следы, убаюкивал, укутывал землю…

Падал и падал, и снежинки летели и кружились, и мысли были почему-то невеселые.

Скоро Рождество.

Они будут отмечать его в Демарко, а потом поедут в столицу.

Что их там ждет?

Как все будет?

О чем она будет думать, глядя на снегопад в следующем году?

Она не знала… и медленно водила пальцем по ледяному стеклу.

Рикардо был чем-то занят, и Мия наслаждалась одиночеством. Она сидела и слушала тишину.

Да, тишину… и только под ее рукой глубоко внутри билось сердечко ребенка…

Я уже люблю тебя, малыш. У нас все будет хорошо.

Медленно и неотвратимо падал первый снег.

© Гончарова Г.Д., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

– Столица! – Рикардо озирал Эврону с восхищением.

Мия не выспалась после вчерашней прогулки и чувствовала себя не слишком хорошо. Но если любимый восторгается, то и она его поддержит.

– Да, дорогой.

– Я завтра подам прошение в канцелярию. Может быть, меня зачислят в гвардию?

– Кого еще и зачислять, как не тебя?

Рикардо кивнул.

Да! Он прибыл в Эврону за деньгами и славой… может, в канцелярию сходить уже сегодня?

Нет, он устал, да и одежду надо привести в порядок, и сапоги начистить, и плащ грязный…

Он подождет до завтра. Ясно же: слава от него никуда не убежит! Его обязательно оценят по достоинству.

Мия с удовольствием подождала бы до завтра. Но…

Грязный квартал чем-то напоминает тысячеглазого Аргуса. Он никогда не спит, он всегда настороже, он… если Комару не доложат о ее приезде… да что там! Уже доложили!

Может, еще вчера!

Когда они останавливались на ночлег в таверне или когда подали милостыню нищему у храма. Или когда она убила тех шестерых… ладно, чуть меньше. О ней наверняка доложат Комару.

Будь это полугодом раньше, Мия бы и не подумала прогибаться под всякую шушеру. Но… она беременна. И не может работать в полную силу. Вчера ночью она это проверила. Будь она в форме, она бы этих шестерых положила всех сама, не дожидаясь, пока дан… как его там… Теско? А, не важно, она бы всех сама убила. Но ее способности словно засыпают. Беременность…

А если ее попробуют убить, она может потерять ребенка.

Даже думать о таком не хотелось. Да и Рикардо она защитить не в состоянии… нет, надо идти и договариваться.

И поздно ночью, когда Рикардо спал, из трактира снова выскользнула фигурка, закутанная в плащ.

Грязный квартал не изменился.

Но знакомый дом…

Другие люди.

Другая обстановка.

И мужчина, который открыл дверь, смотрит как на чужого человека.

– Чего тебе?

Мия ловко изобразила пальцами нужную фигуру.

– Свои.

– Хм… допустим. А надо-то чего?

– Комара.

– Ишь ты, спохватилась! Отлетался Комарик!

– Кто вместо него? – жестко спросила Мия.

– А ты чего спрашиваешь?

Мия переменила положение пальцев.

Да, было и такое в Грязном квартале. Несколько знаков только для своих. Как метки у котов. Только вот местным обитателям они давали понять, кто перед ними, на что имеет право…