Детская кровь… Изысканное лакомство… Но сейчас он и так уже выпил слишком много… Если он не хочет окончательно провалиться в беспамятство опьянения, ему надо остановиться.

Капли чужой крови медленно стекали с его пальцев, капая на мостовую. Краденое тепло… Он не человек, ему это не надо… У него другие приоритеты. Зачем ему тепло?

Ветер взметнул его волосы, длинной черной паутиной раскидав их по плечам. Так просто отказаться от тепла, если не знаешь, на что оно похоже… Лучше бы он никогда этого не знал. Он совершил ошибку… Если бы только он мог предположить, что все сложится именно так! Если бы…

Карвен расхохотался. Ледяной смех разбил ночную тишину, пугающим эхом разлетаясь по темным переулкам. Жуткий смех, не принадлежащий миру живых.

Даже если он не может изменить прошлое… он заставит эту мразь стократ заплатить за все! Месть… месть смягчает боль… Так всегда было, и так всегда будет.

Серп луны бесстрастно завис на ночном небе. Ему не было дел ни до живых, ни до мертвых. Он просто освещал кровь, огромной лужей растекшуюся под обезглавленным трупом на брусчатке.

Карвен наклонился и погрузил в эту лужу правую ладонь. Кровь была теплой – пройдет еще некоторое время, прежде чем она остынет. Кровь была теплой, но согреть его она не могла…

Песок… Одна песчинка на миллион. Карвен был абсолютно уверен, что для Л'эрта эта песчинка – такая же желтая, как и множество других. Проклятого инкуба наверняка не терзают никакие воспоминания.

Если бы он тогда в Керхалане последовал за повозкой лицедеев… Если бы он убил инкуба… Со смертью мага должны рассеяться все наложенные им заклинания. Но смерть – это слишком просто. Обычная смерть позволит Л'эрту ускользнуть от его мести. А ускользнуть он не должен.

И значит… он подождет. Еще немного ожидания – ничто по сравнению со всей этой кучей песка времени. Но он должен дождаться нужного момента. И ударить именно тогда когда Л'эрт будет полностью беззащитен.

– Ты не уйдешь! Я не… – Карвен хватает его за локоть, рывком разворачивая к себе лицом. Синий атлас рубашки скользит под пальцами.

– Быть может, ты решил удержать меня силой? – Л'эрт даже не сопротивляется. Его губы кривит презрительная улыбка. Глаза инкуба стремительно светлеют, становясь похожими на покрытый трещинами лед. – Желаешь в очередной раз поспорить? Но разве ты уже успел забыть? Ты ведь проиграл.

– Послушай, я не совсем понимаю, что происходит, но…

– Зато я понимаю. – Л'эрт небрежно выворачивается из хватки тонких пальцев, отцепляя их от своей руки, словно огромного клопа. – Но вот что я тебе скажу. Ты мне омерзителен. И если ты попробуешь подойти поближе, вероятно, меня потянет блевать. Надеюсь, осознание этого факта позволит тебе научиться держать в руках свои… мм… эмоции. Или тебе хочется оттирать дерьмо со всей этой кучи рюшечек? – Он подцепил пальцем широкий кружевной воротник Карвена.

– Л'эрт…

– Прощай… принцесса. – Л'эрт улыбается еще неприятней, показывая кончики белых клыков. – Если тебе так уж понравилось, поищи кого-нибудь еще для своих игр. Уверен, ты справишься.

Карвен отшатывается назад.

– Я убью тебя!

– Убьешь? Не сильно ли сказано? Ведь я нужен Аластра. Как редкий зверь. Ты рискнешь пойти против воли главы ковена? Он размажет тебя в лепешку и даже дыхания не собьет.

– Когда-нибудь… – алые глаза вспыхивают мертвым огнем, – когда-нибудь главой ковена стану я. И мы посмотрим, что останется тогда от твоей наглости, получеловек!

– Ты меня слышишь, Карвен? Зачем ты устроил это представление в Керхалане? И зачем ты убил тех, кого взял в свое сопровождение?

– Мне так захотелось.

– Из-за своей прихоти ты упустил Ра'ота, и тот благополучно успел скрыться. Зачем?! Ведь его смерть сейчас дала бы нам дополнительный козырь против Аластра!

Карвен криво усмехнулся. В его глазах вспыхнули и почти сразу же погасли языки пламени.

– Уверяю тебя, даже просто приказ на убийство дал мне достаточно козырей. Разве ты еще не знаешь про его ссору с Валиной?

Светлые брови Глонка сошлись на переносице.

– Это ты подстроил?

– Разумеется. Осталось лишь подождать, пока напряжение между Аластра и его дочерью достигнет наивысшей точки… И тогда мы ударим. Со стороны Аластра было очень глупо показывать столь явную привязанность к кому-либо. Смешно… Такой старый вампир – и оказался подвержен человеческим чувствам…

– Ненависть – тоже человеческое чувство, Карвен. Или ты забыл?

– Чужую ненависть использовать куда сложнее, чем чужую любовь. Я бы даже усомнился, что в данном случае это вообще возможно. – Карвен отбросил пропитанный кровью носовой платок на кучку песка на столе. Порезы на руке уже затянулись, оставив тонкие розоватые следы. – И мы не люди. Мы выше их. Предназначение человечества быть нашим кормом. Так же как их кормом является домашний скот.

– Да, да, да… – Глонк лениво зевнул, показывая самый обычный, вполне человеческий, прикус. – Мы не люди, мы монстры. Даже если пытаемся казаться людьми.

– Ты опять о Л'эрте? – В голосе Карвена зазвенел металл.

– Нет, не только. – Глонк мягко спрыгнул с подоконника. – Что мне передать Аластра? Его не устроят рассуждения о неспешности твоей мести.

– Передай… Передай, что Ра'ота оказался удачливее, чем мы предполагали.

– И все?!

– Я слежу за ним. Он сейчас в Геренвене. Как только представится удобный момент, я его уничтожу.

– Карвен, еще одной неудавшейся «попытки» Аластра тебе не простит. И тогда охотиться за Ра'ота будешь уже не только ты.

– Это неважно. – Карвен едва заметно улыбнулся. В этой улыбке не было тепла – только презрение. – Аластра осталось недолго отдавать приказы. И этот приказ он отдать уже не успеет.

Глонк добрался почти до двери и только тогда обернулся.

– Это значит, что ты все еще не собираешься убивать Л'эрта?

– Он все еще мне должен. И перед смертью он сначала заплатит мне свой долг.

– Ты о чем? – Рыжий вампир недоуменно нахмурился.

– Как ты думаешь, как много порезов серебром в состоянии выдержать высший вампир? – Тонкие пальцы Карвена погладили рукоять изящного поясного кинжала.

– Я сомневаюсь, что пытками его можно заставить что-либо сделать. У Аластра это так и не получилось.

– Видимо, он плохо старался. Или ему на самом деле не так уж и нужно было ломать этого получеловека.

Кхенеранн был зол. Казалось бы, все идет замечательно, просто великолепно. Народ поддерживает их Орден. Сила Наисвятейшего – и его служителей – растет день ото дня. Еще немного, и они смогут выступить в открытую.

Но нет – ему почему-то хватало одного взгляда на самодовольное лицо сидящего перед ним эльфа – и его настроение неудержимо начинало портиться.

Веренур устроился в глубоком кресле, обитом алым бархатом, и непринужденно разглядывал нависшую над ним фигуру церковника. В руках эльф лениво вертел в руках маленькое зеркальце, то посылая солнечных зайчиков в потолок, то заставляя их сверкать на подвесках, подчеркивавших остроконечные уши. Самодовольство его объяснялось весьма просто: правитель был немного пьян. Он в последнее время старался не выходить из этого состояния.

– Какая честь, великий Кхенеранн! Я просто не держусь на ногах от свалившегося на меня счастья! – Он неспешно вытянул упомянутые ноги, демонстрируя церковнику качественные сапоги из дорогой кожи.

Церковник поморщился – от собеседника явственно пахло перегаром. В последнее время их отношения с правителем Абадосса были, мягко говоря, напряженные. Ксорта наотрез отказался перестать афишировать свою принадлежность к нечеловеческой расе, а также поддерживать гонения на прочих нелюдей. Кроме того, идеи аскетизма, которые упорно пытался внедрить в народные массы Кхенеранн, разбивались о чрезмерную пышность, которую распространил среди высшей аристократии Ксорта.