Река, как и замок, тоже была повсюду. Из-за каждого угла я слышал монотонное журчание и плеск. Между домами блестела коричнево-золотистая вода, похожая на темное пиво. Над рекой висела водяная пыль. Многочисленные ивы полоскали в воде зеленые ветви.

Я бродил по улочкам Уважека, пока не устали ноги. Проголодавшись, купил у одинокого лоточника закрученную в каббалистический знак баранку. Баранка была сдобной, горячей и пахла корицей.

Да, мне тут определенно нравилось. Под ногами — нагретая солнцем брусчатка, над головой — башенки, флюгеры, лесистые горы, ясное небо. В Питере уже давно осень, а тут еще лето. Я бы тут поселился, ей-богу!

На небольшой круглой площади я решил сделать перерыв. И заодно изучить шумевший в ее центре фонтан. Точнее, круглый бассейн, в котором бурлила и пузырилась желтоватая вода, источая сильный едкий запах. Над водой клубился пар. Что-то глухо и низко гудело под землей, земля слегка вибрировала. Каждые несколько минут в середине бассейна поднимался фонтан и с плеском обрушивался обратно в каменную чашу. Лопнуть мне, если это был не самый настоящий гейзер!

На мокром каменном бордюре, покрытом ржавыми пятнами, стояли несколько медных поварешек на длинной ручке. Я отважно зачерпнул воды, напился из фонтана горячей воды с привкусом йода и стал думать, что предпринять дальше. Пожалуй, обзорную экскурсию можно считать завершенной. Пора приступать к делам.

Я пошел по самому простому пути. Дождался первого же встречного горожанина и попросил его показать мне дом колдуньи Виллемины.

Как выяснилось, чародейка жила неподалеку. Пара кварталов в сторону замка, и я оказался на нужном месте, в богатой части города — чистой и безлюдной. Хотя никаких номеров домов тут, естественно, не было, я сразу нашел примету: большие часы без стрелок на соседнем доме. В тишине часы издавали громкое, зловещее тиканье. При виде этого голого тикающего циферблата мне стало жутковато, непонятно почему.

Но дом Виллемины тоже поверг меня в шок. М-да, не так я представлял себе жилище колдуньи… Всю переднюю стену небольшого трехэтажного домика занимала глубокая витрина. Фоном служила узнаваемая до мелочей панорама Уважека из папье-маше. Над княжеским замком нависала кукла-марионетка, изображающая огромную страшенную ведьму на метле, с редкими кривыми зубами и крючковатым носом. За спиной у нее виднелись перепончатые нетопыриные крылья, а вместо ног из-под юбки выглядывал змеиный хвост. Видимо, ведьма символизировала власть Виллемины над князем в частности и городом в целом.

«Наверно, это ее истинный облик», — решил я, увлеченно рассматривая витрину.

На переднем плане раскинулась широкая площадь, тоже несомненно с натуры (видимо, до нее я еще не догулял). В середине поднимался увитый цветами помост, подозрительно напоминающий эшафот. На нем устроилась компания игрушечных музыкантов. На площади явно происходило какое-то народное празднество. Множество крошечных куколок-марионеток в народных костюмах пили, ели, плясали, делали покупки, участвовали в играх… Я нагнулся, чтобы рассмотреть их повнимательнее, и присвистнул от изумления. Все они шевелились! Пили, ели, кружились на каруселях, водили хороводы, размахивая платочками и притопывая ногами…

Панорама буквально притягивала… точнее, даже затягивала в себя. Я оперся руками о край витрины и по пояс всунулся внутрь. В ушах заиграла едва слышная развеселая музыка, потом к ней добавились радостные возгласы, какое-то уханье и зловещее хихиканье… Я поднял голову — марионетка-ведьма оказалась прямо надо мной. Ведьма водила над площадью длиннейшими руками, махала крыльями и разевала рот, устрашающе сверкая единственным клыком. Вот-вот свалится на голову…

— Вы бы поосторожнее, — раздался позади приятный женский голос. — У нас так один покупатель туда провалился, да так и остался — видите, вон фигурка пляшет?

Я отскочил от витрины как ошпаренный.

Сзади стояла молодая медноволосая женщина с младенцем на руках.

— Это дом Виллемины?

— Проходите. — Она приветливо указала на узкую дверь рядом с витриной.

По трем крутым ступенькам мы вошли в тесный и темный коридорчик и оказались в такой же тесной, опрятной, прямо-таки накрахмаленной комнатушке.

— Минуточку, — сказала женщина. — Я уложу крошку Вилли и займусь вами.

Она понесла младенца к резной деревянной люльке, которая на деревенский манер покачивалась на притолоке.

«Ага, счас», — подумал я, вспомнив Ваську. Младенец таращился на меня во все глаза, пускал слюни от безграничной заинтересованности и спать явно не собирался. Оказавшись в люльке, набрал воздуха и издал протестующий вопль, отозвавшийся эхом чуть ли не в соседних горах.

Женщина ничуть не смутилась. Мило улыбнувшись мне, она накрыла младенца одеялом и запела колыбельную, на которую тут же отреагировала моя печать Восьмилистника.

«Магия? — удивился я и зевнул. — При чем тут магия?»

И клюнул носом, едва не свалившись с колченогого табурета.

Тут до меня дошло: колыбельное заклинание!

«Хм, прогрессивно», — одобрительно подумал я, борясь с дремой.

Пение оборвалось. Женщина закрыла колыбель пологом и повернулась ко мне:

— Я вас слушаю, господин. Которая из кукол вам приглянулась? Или закажете свою?

— Нет, куклы мне не нужны, — ответил я, протирая глаза. — Я ищу Виллемину.

— Я Виллемина.

— Нет, другую.

— Мою маму? Так бы и сказали. Матушка!

Послышались тяжелые шаги, и из-за двери появилась пожилая женщина, вытирая руки передником. Я опять чуть не навернулся с табурета. Так вот кто послужил моделью для ведьмы с витрины…

— Вы не поняли, я ищу колдунью…

— Я колдунья, — скрипучим голосом сообщила бабка. — На кого сделать куклу? Приворот, беременность, талантом одарить? Порчу не наводим, болезнь не напускаем, извиняйте — на это у нас лицензии нет…

Но тут молодая женщина, глядя в мое ошарашенное лицо, рассмеялась и сказала:

— Поняла! Вы ошиблись, добрый господин. Мы не чародейки, всего лишь кукольницы. Просто у нас в семье все женщины — Виллемины. Она, — женщина указала на колыбель, — тоже Виллемина. Семейная традиция, понимаете?

— Что, такое популярное имя? — спросил я с неудовольствием.

— Нет, это в честь нашей чародейки, той самой, которую вы ищете. Много лет назад она спасла в этом доме дитя — бабушку моей матушки. Дитя умирало от болезни, и чародейка пожалела ее. Она сделала две одинаковые куклы и сказала заклинание: «Одна для жизни, другая для смерти, одна за другую залог». Потом первую куклу она проткнула ядовитыми колючками и бросила в реку. Вместе с ней из дома ушла болезнь. А вторую мы поставили на полку над камином, вон она, видите?

Я посмотрел и онемел. Медноволосая кукла смотрела на меня синими глазами Драганки.

— А наша городская чародейка живет в замке, — донесся до меня голос кукольницы. — Но сейчас она не там. Давайте я покажу, где ее найти…

Мы вместе вышли на крыльцо. Хоть моя голова чуть не распухла от новых загадок, но от очередного вопроса я все же не удержался:

— Вы не просветите любопытного чужестранца? На том доме напротив, видите, на фасаде — часы. А стрелок нет. Но при этом часы тикают…

Не-та-Виллемина вздохнула. Видно, этот вопрос ей задавали часто.

— Наш сосед — алхимик, — объяснила она. — Однажды он повздорил со своим приятелем, тоже алхимиком. И тот заколдовал его дом так, чтобы время в нем шло задом наперед. Но наш сосед успел запустить время в обратную сторону. Однако не рассчитал, что минус на плюс дает ноль. С тех пор время у него в доме вообще остановилось.

— И что он сделал? — потрясенно спросил я.

— Мы не знаем. Прошло уже пять лет. Он пока не выходил.

«А если я туда зашел бы?» — подумал я. Но экспериментировать не захотелось.

— У вас в городе так много чародеев?

— Это улица алхимиков и кукольников. Настоящая чародейка на княжеской службе у нас сейчас одна.