Л'эрт коснулся руками зеленоватой стены. Кисти его на мгновение потеряли человеческую форму, превратившись в лишенные кожи и мяса когтистые клешни. Ралернан моргнул – и неприятное наваждение исчезло. Руки Л'эрта снова стали руками, только как-то странно светились изнутри. Вампир простер ладони в сторону пергаментного свитка. Из кончиков его пальцев вылетели длинные стеклистые нити и потянулись к пергаменту. Тот шевельнулся, будто живой, – и попытался сместиться. Но линии начертанной фигуры не давали ему двигаться. Кончики стеклистых нитей коснулись свитка – и тот взорвался изнутри. Из центра магической фигуры взметнулось ярко-алое пламя, рассыпающее грозди золотых искр. Языки пламени достигали верхушек деревьев, устремляясь к небу.

Л'эрт придушенно выдохнул. Было больно. Было безумно больно. Аркан требовал слишком много сил. Даже Ралернан не мог в полной мере скомпенсировать эту потребность. Разве что если его убить… Но Л'эрт не хотел убивать эльфа. И вампир бросил в аркан последнее из имеющегося в его распоряжении, в очередной раз рискуя и используя собственные жизненные силы.

Пламя перестало рваться ввысь. Медленно и недовольно, будто приручаемый дикий зверь, оно начало опадать – до тех пор, пока не превратилось во вполне мирного вида костерок. А над костерком стал формироваться ярко-золотой овал. Сначала маленький, не больше куриного яйца, он быстро рос, пока не превысил размером человека. Костерок вспыхнул еще несколькими язычками – и угас, оставляя труху на месте пергаментного свитка. Зеленоватые стены стали растворяться, исчезая в черном тумане. Вскоре от них не осталось и следа.

Л'эрт шагнул к светящемуся овалу. Золотистые отблески давали света ничуть не меньше солнечного, и Ралернан с некоторым ужасом отметил, что вампир превратился в нечто вроде живого трупа, причем довольно плохо сохранившегося. Кожа на его лице приобрела серовато-зеленый оттенок и местами потрескалась. Сквозь трещины сочилась неприятного вида мутная жидкость. Глаза превратились в пустые бельма, только в самом центре их горели ярко-красные точки. Словно почувствовав его взгляд, вампир накинул на лицо капюшон плаща. Еще шаг – и Л'эрт встал вплотную к золотистому овалу, погрузив в мерцающее марево руки.

Белое. Белое-белое небо от края до края. Белые облака, почти невидимые на нем. Белый песок под ногами. Белое солнце. Оно есть, но его не увидеть. Владения Акерены. Акерены? Или Нейира? Солнце жжет макушку, мешая идти быстро. Сколько она уже идет по этой белой пустыне? День, два? Год? Белый туман. Тут не оказалось надежд. Ее проводник ошибся. Просто пустыня. От края до края. Может, потому, что ей уже не на что надеяться? Шаг, еще шаг. Но ноги не слушаются, подгибаются, и она падает вниз. В белый песок.

– Кер? Кер, ты в порядке? Вставай! Да вставай же! Резкий рывок. Ее хватают за плечи, заставляя подняться.

Но она не может идти. Спать. Ей хочется спрятаться в песок и заснуть. Забыться нечутким сном – навсегда. Она устала. Устала от образов, которыми ее пичкают. Устала от чужих желаний, которые пытаются приписать ей. Зачем все это? Проще уйти. И тогда когда-нибудь… Они снова станут вместе. Там, где нет этого кошмара. Там, где не нужно решать загадки сумасшедших богов. Там, где тихо и спокойно.

– Кер!!!

Варрант подхватил на руки обмякшее тело девушки. И почти сразу же ощутил постороннее присутствие. Марево, висевшее над пустыней, исказилось, пропуская единорога – снежно-белого, с невероятно мудрыми глазами.

– Думаешь, тебе хватит сил донести ее? Ведь каждая попытка материализации в этом месте сжигает кусочек тебя. Даже если ты всего лишь выпускаешь стрелу. А уж сейчас… – Единорог изучающе уставился на него.

– Я должен попытаться. Осталось совсем немного.

– Попытаться… Знаешь, а это ведь ты виноват в ее состоянии. Я бы не стала мешать ей, если бы проводником стал кто-то еще.

Варрант криво усмехнулся:

– А еще говорят, что богиня Света – чиста и благородна. Разве это не мелко – мстить мне именно так?

– Ойенг хочет выступить против меня. Поддержка его протеже больше не в моих интересах.

– А… Ну да. Конечно. Все для великой победы.

– Я только несу Свет.

– Света без Тьмы не бывает, Акерена. Я говорил это тебе тогда и повторяю сейчас. Твой альянс с Хиисом едва не кончился катастрофой.

– Тьму всегда можно вернуть.

– Не всегда. Клиастро и так уже ослаблена. Зачем тебе добивать ее?

– Меня устраивало ее состояние. Но намерения Ойенга до сих пор мне не ясны. Последний наш разговор… Его можно истолковать двояко. Если он поддержит Тьму, он может уничтожить меня. Это слишком опасно. Я хочу сохранить статус-кво. Тот, что установился сейчас. Если Ойенг развяжет войну, это кончится прескверно для всех – и для меня, и для всех живых.

– А если он не вмешается? Если вмешается Хиис? Что тогда? Тебя больше устраивает погибнуть от руки Хииса?

– Хиис слишком слаб. Он не рискнет выступить против нас.

– А если нет? Ты всегда выбираешь самый оптимистичный из всех вариантов, богиня Света. Но если твой выбор ошибочен?

– Ты мне по-прежнему не веришь. Как и раньше. Ты не поверил мне. Отказался от колоссальной силы… Ты не погиб бы, если бы согласился на мое предложение.

– Никто из нас не в силах изменить прошлое. Если бы я мог, я бы очень многое сделал по-другому. Но я не могу. И ты не можешь.

– Ты знаешь, что ты можешь уйти отсюда? Вернуться в мир живых?

– Не понял?

– Я не держу на тебя зла за твой отказ. Ты можешь вернуться. Вернуться по-настоящему. Изменить то, что случилось под Керхаланом.

– Каким образом?

– Тебе бы этого хотелось?

– Глупо говорить «нет» на предложение воскреснуть, богиня. Ты ответишь на мой вопрос?

– Да. В Нейире должна остаться одна душа – взамен забранной отсюда. Но она не обязательно должна быть твоей. Если ты пройдешь путь до конца – ты сможешь вернуться.

Варрант посмотрел единорогу в глаза. Прозрачно-белые, они казались колодцами холодного света.

– Ты действительно думаешь, что я оценю свою жизнь больше ее? – тихо спросил он.

– Почему нет? Зачем ты пришел сюда, ведун? На самом деле? Ты просто не захотел быть потерянным между двумя мирами, не так ли? Быть бесплотным призраком, который не может уйти – и не может вернуться? Но ты можешь вернуться. Тебе всего лишь нужно оставить здесь другую душу.

– Я не слишком благороден, Акерена. Но даже я не в состоянии обречь на смерть любимого человека. Этот разговор… Он напрасен. Ты действительно собираешься задержать меня?

– Нет, эльфийский ведун. Это было последнее испытание.

Ты прошел его.

Варрант опешил:

– Я?! При чем тут я, когда я просто проводник?

– Чтобы пройти этот путь до конца, недостаточно быть «просто проводником». Прощай. – И единорог исчез, растворяясь в белом мареве.

Пошел дождь. Прозрачные капли падали вниз, уходя в песок. Совсем скоро он потерял свой белый цвет, став серым и мокрым. Обычный речной песок. Варрант поднял голову. Местность менялась. Справа от него возникли горы – местами черные, а местами – янтарно-прозрачные, будто пчелиные соты. Слева, журча, бежала небольшая речка. А впереди, перегораживая песчаную отмель, стояла арка. Прозрачная арка, почти сплошь украшенная жемчужинами. Под ее сводами клубился туман, в котором то и дело вспыхивали голубые искорки.

Керри зашевелилась на его руках, неуверенно смахивая капли дождя с лица.

– Варрант? Где мы?

– Полагаю, у выхода. – Он осторожно опустил ее на землю и сел рядом.

– Я… я не помню… – Она потерла кулачком глаза. – Я заснула?

– Что-то вроде. – Варрант отвел намокшие рыжие пряди с ее лица.

– Ой! – Керри вцепилась в его пальцы. – Ты настоящий? Больше не призрак?

– Просто очень хороший призрак. – Он едва заметно улыбнулся. – Материальный.