– Ну раз уж ты не хочешь говорить своего имени – надо же мне как-то тебя называть. Или тебе не нравится?

– А что это значит?

– Ну это дословно не переводится… просто ласковое прозвище, – сказала она почти небрежно.

– Хорошо хоть не ругательное, – тихо хмыкнул он.

Дальше уточнять Л'эрт не стал.

Ратиниара сдержала вздох облегчения.

«Л'иив'ахк» прекрасно переводилось – дословно – на общую речь. И значило «любимый».

Л'эрт проторчал в Гринатаире почти все лето, но так и не нашел сколь-нибудь удовлетворившей его информации про пророчество Сиринити. Все тексты, выглядевшие более-менее достоверно, представляли собой сплошные обрывки, все же остальное казалось подтасовкой. А в глубине души по-прежнему копошился червячок беспокойства. Призывать Клиастро только для того, чтобы поговорить, он более чем опасался.

Когда зелень на деревьях стала сменяться червонным золотом, он решил попробовать пробраться поближе к Башням Лиг – хотя бы к Черной. Возможно, он что-то придумает, чтобы его допустили к закрытым архивам. В конце концов, должны же они его бояться после того, как он свалил Риффира.

На улицах было непривычно людно для такого раннего часа. Человеческое мельтешение отвлекло вампира от невеселых мыслей. С колокольни центрального собора раздавался мягкий перезвон. Какой-то местный праздник?

Л'эрт свернул в ближайший трактир, привычно заказывая молоко прыгавшему вокруг него котенку. Трактир даже изнутри был кое-где украшен венками из полевых цветов. Л'эрт потрогал недавно сорванные ромашки.

– Что за праздник, хозяин?

Трактирщик недоуменно вскинул широкие брови. Нечасто встретишь столь неосведомленного путника. В ранний час в трактире было безлюдно, и ему захотелось поболтать.

– Ну как же. Об этом уже с месяц, как известно. Нынче брат короля женится. Устраивают торжества по всему Абадоссу. Вечером на центральной площади будут танцы и бесплатное вино. Ну и церковники свои службы во всех соборах устраивают, само собой.

– Брат короля? – Л'эрт недоуменно встряхнул головой. Он думал, у Арриера не было никаких братьев.

– Ну это неофициально, конечно. Жаль, что он отдал власть этому Ксорта, но, конечно, им там в своих кругах виднее. Опять же ходили слухи, что Арриера заразился какой-то неизлечимой болезнью во время войны. Не знаю, в общем. Я в их эльфийской политике не разбираюсь. Главное, что налоги снизили в два раза – и то хлеб.

– Подожди. Что ты такое несешь? Я думал, когда объявляли о коронации, – на трон сел Арриера. А ты сейчас говоришь…

– Да вот сам видишь, как у них все непонятно. Ну эльфы, одно слово. Может, вовсе и не болен он был, а просто не поделили чего – вот он и отрекся. Ну да и шут с ним. Еще говорят, Арриера в последнем бою повредили голову, и он стал странным. Опять же вон и женится на какой-то безродной девке. Срам один. Как же ее звать-то? А, да. Вандзор. Керриалина Вандзор.

Л'эрт мигнул. Зрачки у него сузились в вертикальные полоски. Он невидяще уставился в темное, отполированное многими ладонями дерево стойки.

– Что ж… Принеси-ка мне вина, хозяин. Надо же выпить за здоровье и счастье новобрачных.

Это был третий или четвертый трактир по счету. Л'эрт точно не помнил. Из предыдущего его, кажется, вытолкали, когда он полез в драку с местным вышибалой. Или это было еще раньше?

– Эй, хозяин! Сколько можно ждать! Я же заказывал вина! – Он постучал по столу монетой. Котенок притаился под столом, обхватив лапами его сапог и периодически протестующе урча. Но сейчас вампиру было не до него. – Хозяин!

Бутылки быстро пустели, но желанное забвение все не приходило.

Котенок запрыгнул на стол и попытался схватить его за палец, сталкивая на пол недопитую бутылку. Л'эрт едва успел подхватить ее – его движения стали сильно заторможенными, даже медленнее обычной человеческой реакции.

– Ох, Мышонок… – Он взъерошил рыжую шерсть на загривке котенка. – Глупый ты и маленький. Ничего-то ты не понимаешь. И я тоже глупый. И надо же было мне в нее влюбляться. – Он глотнул прямо из горла бутылки, игнорируя отставленную на край стола кружку. – А я ей на хрен не нужен. Потому что я мразь, труп и убийца. И мои моральные качества в подметки не годятся бла-а-ародному сэру Ралернану. Она меня ненавидит, слышишь? Я для нее – кучка дерьма посреди сверкающей гостиной. И все тут. А я хочу быть с ней, понимаешь? – заорал он, обращаясь к запыленным потолочным балкам. – Вот хочу, будь все проклято! А вместо этого я должен держать ей свечку и бурно радоваться, что она сейчас счастлива! А я не могу радоваться! Чтоб ад все это поглотил!

Из-за дальнего столика за ним внимательно наблюдали трое. Они кутались в широкие плащи, несмотря на теплую погоду, и старательно прятали глаза, когда Л'эрт бросал трактирщику очередной золотой.

Когда он, пошатываясь, вышел во двор, собираясь отдать дань природе, они серыми тенями скользнули следом.

Он слышал шаги за спиной, но не обратил на них внимания. Когда на его голову стала опускаться дубинка, он попытался уклониться, но слишком медленно. После третьего удара он отключился.

Теплый шершавый язычок бережно вылизывал ему нос. Л'эрт чихнул и открыл глаза. Кажется, он лежал на спине – перед глазами темнело осыпанное первыми звездами небо. Котенок радостно мяукнул и утроил свои старания. Вампир пошевелился, пытаясь подняться. Левый бок тут же отозвался режущей болью. Рука Л'эрта нащупала под ребрами явно посторонний предмет. Ругнувшись, он выдернул ножик – и некоторое время тупо на него смотрел. На остром лезвии темнели пятна крови. Удар грабителей был хорош – если бы он был человеком, он бы сейчас был уже мертв. А так он только чувствовал страшную боль и нарастающую волну бешенства. Хмель все еще гудел в его голове.

– Вот так, Мышонок. – Он с размаху кинул нож на каменную мостовую. Лезвие жалобно звякнуло, втыкаясь между плитками. – Все есть суета сует и томление духа. Может, я бог, а? Бессмертный, мать твою… Я от них прячусь, не трогаю их – и что в итоге? Нож в брюхо? Они просто не знают, что я могу! Так, может, им показать? – Он поднялся, цепляясь за стену дома. С плаща его стекала грязь. – Ну смотрите же!

Легкий хлопок – и на месте вампира закружилась крупная летучая мышь. И устремилась вверх по ломаной линии, шарахаясь из стороны в сторону.

Котенок жалобно мяукнул, провожая ее взглядом. Он-то летать не умел.

Было душно. Кожей он ощущал прикосновения горячих тел. Л'эрт пошевелился, прогоняя сонную муть, и открыл глаза. На его груди, небрежно разбросав руки, сонно посапывала хрупкая блондиночка. Слева, обхватив его за шею руками и щекоча кожу теплым дыханием, пристроилась еще одна, с несколько более пышными формами. Повернуть голову направо что-то мешало, но, судя по ощущениям, там тоже к нему прижималось нечто женского рода. Причем не одно.

Голова кружилась, живот скручивало от рвотных позывов. Шатаясь, он выполз из груды теплых тел и проковылял к окну. Ему хотелось глотка свежего воздуха.

Рама была забита наглухо, но он этого не заметил. А приданное им усилие было таково, что старое дерево не выдержало и с хрустом вылетело наружу, пропуская в комнату утренний туман. Л'эрт глубоко вздохнул и высунулся наружу. Тело немилосердно болело, как будто его накануне пытали в каких-то застенках. А может, действительно пытали? Память упорно отказывалась объяснить ему, как он сюда попал.

Почувствовав прикосновение теплой руки к спине, он дернулся и обернулся. Вроде он не слышал шагов?

– А-а-а, это ты, белочка, – произнес он с облегчением, узнав Ратиниару. – Ты случайно не знаешь, что я здесь делаю?

– А ты что, ничего не помнишь? – В ее глазах застыло какое-то странное выражение.

Л'эрт мигнул, пытаясь сфокусировать глаза. Получалось не очень.

– Ммм… давай так. Давай ты сначала мне расскажешь, договорились?