Инстинкт требовал вскочить и шарахнуть гадину по башке чем-нибудь тяжелым. Но я только выпрямил спину, представляя себе принца Гаутаму из фильма «Маленький Будда» — как он сидит в лесу в позе лотоса, над ним нависает огромная кобра, а принцу хоть бы хны — даже от дождя прикрывает! А я чем хуже?

Слюна перестала капать мне на голову, язык тоже убрался. Змей положил мне голову на плечо и, искоса заглядывая в глаза, прошипел:

— Не боится. С-странно.

На самом деле я боялся, еще как! Но… меньше, чем в первый раз. Тогда я был один и не понимал, что происходит. А теперь знал. Это испытание. Змей — совершенно очевидно — его часть. А Грег меня предупреждал — вероятность моей гибели невелика. Вряд ли он хочет погубить меня в первом же раунде. Значит, если я буду вести себя правильно, то мне ничего не грозит.

Поэтому я довольно уверенным голосом ответил:

— А чего мне тебя бояться? Все равно ты мне ничего не сделаешь.

— Это еще почему? — даже как-то обиделся змей.

— Потому что слишком долго тянешь. Хотел бы — давно бы уже сожрал.

Змей опустил голову на лапы и улегся прямо напротив меня в борозду, глядя мне в лицо снизу вверх.

— Угадал, — прошипел он. — Почему, знаешь? Я чуть-чуть опоздал. Вкус-с уже не тот.

— Чего?!

— Родичей не ем. Должно же быть что-то с-святое в жизни, ну?

Я заверил его, что всецело за высокие принципы, честь и благородство.

А потом спросил:

— Значит, я твой родич… Это в каком смысле? Ты что, раньше тоже был человеком?

— Типа того, — самодовольно ответил змей. — Такой же слабой, недоделанной, убогой куколкой, как ты. А каков я теперь! С-совершенное существо! Завидно?

— Да как бы тебе сказать, — пробормотал я. — Чтоб не нагрубить…

Змей придвинулся ближе. По его спине пробежали водянистые блики.

— С-слушай, родич… не пойму, зачем ты тут сидишь? Тебе что, заняться нечем?

«Прощупывает, — отметил я. — Причем примитивно».

— Сам знаешь зачем. Без испытаний не будет превращения.

Змей разразился шипящим хохотом.

— Да тебя развели! Не нужны никакие испытания, чтобы превратиться.

— А что нужно? — хмыкнул я.

Змей подполз еще ближе, поднял голову. Теперь он смотрел прямо мне в глаза.

— Хочешь, научу? — вкрадчиво спросил он.

Его зрачки то расширялись, то сужались, и от этого непрерывного движения у меня закружилась голова. В какой-то миг я понял, что змей в самом деле кажется мне… ну не то чтобы совершенством… но он действительно красив! И глаза-то у него не мерзкого желтого оттенка, а мерцающие, золотые; а туловище вовсе не трупного оттенка, а переливчато-белое, словно перламутр, и капли дождя дрожат на его боках, как бриллиантовая россыпь… И его слова, которые секунду назад казались мне неуклюжей провокацией, вдруг обрели глубокий таинственный смысл…

— А может, я как раз не хочу становиться таким, как ты? — спросил я из чистого упрямства.

— Вранье, — прошипел он. — Все хотят.

— Чего хотят? Стать змеей?

— Влас-сти!

Внутри словно раздался звоночек: «Искушение! Искушение!»

«Да уж не гипнотизирует ли он меня?» — проскочила вдруг в сознании случайно уцелевшая здравая мысль.

Я попытался закрыть левый глаз, но не сумел — веко отказалось меня слушаться. «Ах так?» — разозлился я и упал лицом вперед в борозду. Это помогло. Бессмысленное восторженное состояние сразу прошло.

— Уйди, гадский мираж! — рявкнул я, поднимаясь и вытирая с лица грязь. — Оставь меня в покое!

А тот, увлекшись, все шипел:

— Влассссти! Сссилы! Бессмертия!

— Изыди, Сатана! — сказал я чисто рефлекторно.

Змей шепеляво захихикал.

— Ты мне льстиш-шь! Я, конечно, змей, но не древнейший.

Я не ответил, поглощенный новой мыслью. Случайно вырвавшиеся слова неожиданно осветили всю ситуацию под другим углом. А если все эти существа (в том числе и Грег с компанией) в самом деле того… из преисподней?! Искушают меня, чтобы заполучить мою бессмертную душу — таким вот извращенным образом?

Боже, я оказался в лапах демонов!

Так! Сейчас мы это выясним. Пора брать инициативу в свои руки.

— Ну что ж, — воскликнул я, — уговорил, черт языкастый! Да, я хочу власти, силы и бессмертия. А что от меня потребуется взамен? Уйти спать? Или сразу душу?

— На что мне твоя душа? — захихикал змей. — Водяру ею занюхивать?

— Неужели ты будешь «помогать» мне бесплатно? И даже не спросишь, чем я готов пожертвовать ради превращения?

Последний вопрос прозвучал слишком саркастично. Наверно, я зря так явно дал понять змеюге, что понял, кто его подослал, но удержаться не смог. Слишком долго этот вопрос не давал покоя мне самому.

— Пожертвовать? — удивленно спросил змей. — Слова-то какие громкие! Если что для твоего превращения и понадобится, то сущая мелочь. Например, змееныш.

— Какой еще змееныш? — пораженно спросил я.

— Твой змееныш…

У меня вдруг зверски зачесались оба глаза. Я крепко зажмурился…

И проснулся.

Вокруг было почти светло, небо перламутровое. Из-за деревьев робко выглядывал край солнца.

Черт, все-таки уснул!

Я пошевелился и жалобно застонал. С одежды посыпались снежинки. Распаханный огород побелел от инея. Все тело одеревенело, нижняя половина его вообще не ощущалась. Казалось, я превратился в монумент и вмерз в землю. Непослушными пальцами я вытащил из кармана телефон и с надеждой взглянул на экран. Может, уже пришла СМСка: «Все, ты не прошел тест, катись домой?»

Увы, экран был пуст.

Пальцы скользили, промахиваясь мимо кнопок. «Неужели отморозил руки?» — встревожился я. С пальцами явно творилось что-то нехорошее. Странного серого цвета, они словно шелушились, а ногти цеплялись за клавиши так, будто я проспал тут не одну ночь, а всю неделю. Слезящимися глазами я вгляделся в свои руки, и губы растянулись в нервной ухмылку. Ногти в самом деле выросли, хуже того — покрылись бороздками и загнулись внутрь. Да и кожа вовсе не шелушилась — она попросту покрылась чешуйками.

Даже жалко, что никто не видел этого сюрного зрелища: в заиндевевшем огороде на фанерке сидит парень и истерически хихикает, глядя на свои когтистые чешуйчатые лапы.

Так выдержал я испытание или нет? Не ушел… Не поддался на провокации змея… Но все же уснул… Что за чушь он там болтал про змееныша?

Стеная и охая, как столетний старец, я встал с фанеры. Что-то дернуло меня шагнуть вперед и взглянуть на то место, где мне впервые привиделся змей…

— Е-мое! — воскликнул я, таращась на землю, где красовались отпечатки подошв с квадратными носами.

Следы никуда не вели. Отпечатков было ровно два — словно некто материализовался в огороде, а потом там же и развоплотился.

И вот удивительно. В тот же миг мне сразу расхотелось уезжать. Я понял, что эта мерзлая дача — именно то место, где я и должен сейчас находиться, и я ничего не хочу отыгрывать назад. Что я в нужном месте, в нужное время, и все идет правильно.

Я проснулся около полудня, весь больной. Дом так выстудило, что я ощутил себя запертым в затонувшем корабле. За окном все небо было словно затянуто мокрой серой парусиной. Огромным усилием воли я выбрался из-под влажного одеяла и отправился заново топить печку, кашляя и сморкаясь. Прошлая ночь далась мне нелегко. Ныло все тело, каждый сустав — лучше бы Валенок еще раз меня побил, ей-богу. Зато змеиный глаз под повязкой вел себя пристойно. Трансформация кистей рук, к счастью, оказалась того же свойства — то есть видна только мне (проверил правым глазом). Но чесались и зудели они от этого ничуть не меньше.

Впрочем, к обеду я воспрянул к жизни. Натопил печь, наносил воды с колонки и даже слегка прибрался. Обедая растворимым супчиком, я пришел к мысли, что жизнь не так уж и плоха, как мне казалось вчера ночью.

Новых посланий на мобильник никто не прислал. Из этого я сделал вывод, что меня простили, и испытание продолжается.