— Что ж мне делать, Глен? Помнится, ты обещал мне начать новую, честную жизнь, — продолжал человек. — Когда это было? Всего год назад. Даже не знаю, мало это или много.

Изящный господин бросил водить хоровод вокруг Глена и присел у костра в опасной близости от набычившегося разбойника.

— Огонь успокаивает, — произнес человек, — почему же вы, разбойники, так часто сидя у костра, не можете успокоиться и смягчиться? — Он вдруг положил меч рядом с собой, и Элиас в мыслях обозвал неведомого спасителя идиотом.

Глен не преминул этим воспользоваться — кинулся на моралиста, намереваясь, видимо, задушить его. Но тот вдруг вскинул левую руку и выстрелил из внезапно появившегося на предплечье маленького арбалета белой с серебром стрелой прямо в глаз бандиту. Глен охнул и упал в костер. Все произошло за какие-то доли секунды.

— Безнадежен, — сказал человек, вставая.

Он подошел к затихшему Элиасу, наклонился, глянул холодными серыми глазами и сказал:

— Глупо, юноша, одному разъезжать по ночному лесу, — и принялся распутывать мохнатые веревки. — Ого, как они вас замотали! Это потому, что вы использовали нападение, как защиту, и дрались весьма эффективно. Я, кстати, был свидетелем вашего поединка с Гленом на дороге. Скажу честно — даже любовался... Уверен, вы бы справились с бандитами, если бы имели хоть малейший опыт в подобных заварушках. Но, судя по поединку, серьезных боев у вас до сих пор не было.

— Это... как вы догадались? — огорошенный такими речами, спросил Элиас.

— Слишком много красивых поз, слишком четко проведены все ваши приемы — по-книжному. Теория теорией, юноша, но практика всегда бесценна. Если вас хотят убить, не становитесь в изящную позицию, чтобы обороняться, — нападайте и грызите, рвите и режьте — в борьбе за жизнь все способы хороши. Это так — бесплатный совет... Ну вот вы и свободны.

Элиас поднялся на слегка непослушных от долгого бездействия ногах и принялся растирать занемевшие руки. Его спаситель поискал в ворохе вещей у костра, нашел куртку юноши и заботливо набросил ему на плечи.

— Присядем, — сказал незнакомец и непринужденно устроился на куче лапника, который разбойники намеревались использовать как постель. Близость трех трупов его, казалось, совершенно не волновала.

Элиас присел рядом. Его немного колотило, и он старался, чтоб спаситель этого не заметил. А тот протянул юноше флягу с чем-то душистым и терпким.

— М-мне нельзя, — замямлил Элиас.

— Можно, — усмехнулся человек, — после всего, что было, — даже нужно. Давайте пейте. А то как ни скрывай, а вас бьет дрожь.

Элиас решил, что стоит послушаться. Он отхлебнул вкусного тягучего резкого вина, и внутри сразу потеплело и успокоилось.

— Вы их убили? — спросил юноша, кивнув на неподвижные тела.

— Конечно. Иначе они убили бы вас... Ну и как зовут того, кого я спас?

— Элиас Крунос, сын Барта Круноса, капитана...

— Знаю-знаю, хорошо знаю вашего отца, — закивал человек, прерывая поток готовых хлынуть перечислений чинов и регалий Элиасова батюшки.

— А вы, сэр? Кто вы? — спросил юноша, отхлебнув еще из фляжки.

— Меня зовут Фредерик. Я Судья Королевского дома. Такие спасенные, как вы, могут называть меня просто — Фред.

Элиас вздрогнул, пристальней взглянул на спасителя. Это был молодой человек, темноволосый, стройный и хорошо сложенный, среднего роста, с красивым породистым лицом: тонкие правильные черты, удлиненный разрез серых внимательных глаз, решительная линия рта, четко очерченный подбородок. Его кожаная одежда песочного цвета отличалась изяществом и простотой: длинная просторная куртка, перетянутая черным кожаным поясом, на втором, из бронзовых пластин, висел кинжал. Рукава куртки были заправлены в широкие бронзовые боевые браслеты. Тонкий длинный меч теперь висел за спиной в специальных ножнах. На ногах, кроме кожаных штанов, цветом — таких же, как куртка, были бронзовые наколенники и невысокие сапоги, что казались нарисованными, так хорошо и по размеру они были сшиты. На вид Фреду было лет двадцать пять, не более.

Судья Королевского дома. Значит, он в родстве с Королем.

— Что ж вы, юноша, в гвардию? — спросил Фредерик, методично собирая обратно в дорожные сумки Элиасову поклажу, разбросанную бандитами вокруг костра.

Странно было слышать от него такое обращение — будто сам Судья уже в преклонном возрасте. Но Элиас смолчал, боясь сказать чего-нибудь лишнего. Фред ему понравился: в нем чувствовалось что-то по-настоящему рыцарское, и держал он себя весьма просто и дружелюбно. Однако образ Судьи был для многих в Королевстве зловещим, словно некое неотвратимое возмездие за малейшие проступок или прегрешение. Элиас Крунос был из таких: матушка в детстве часто пугала его мрачным суровым Судьей, что придет и накажет мальчугана, который все никак не научится не мочить постель.

— Да, к отцу, — ответил юноша.

Фредерик кивнул. Сумки были собраны.

— Сожалею, но всю вашу провизию бандиты съели, — заметил он. — Ну не потрошить же их, в самом деле. А кушать хочется.

Элиас вздрогнул, услыхав смех Судьи.

— Поедем, — позвал Фредерик. — В этой дубраве у меня есть Пост.

Он свистнул, и к костру из папоротников выбежал прекрасный крупный гнедой конь в богатой сбруе. Судья легко вскочил в седло, вопросительно глянул на стоявшего без движения Элиаса.

— Ну же.

— А как же мертвые? Разве мы не похороним их?

Фредерик пожал плечами:

— С какой стати мне или вам возиться с трупами?

— Но их съедят дикие звери.

— Пусть, это их право. — Судья вновь усмехнулся.

— Но это не по-людски. Так нельзя.

Тут уж Фредерик просто расхохотался:

— Вы учите Судью, что правильно, а что нет? Вот что я вам скажу, мастер Элиас: пусть эти негодяи хоть местным зверям окажут услугу — покормят их... Едем, или я оставлю вас тут одного.

Элиас послушался, но у него появилось ощущение, что Судья, мягко говоря, отличается от других людей. Может, равнодушием?

Пост — так называлось тайное жилище Судьи. Таких мест много, но о них никто ничего не знает. Пост может быть в какой-нибудь сельской избе, в убогой землянке или в богатом доме, а то и г. дупле огромного векового дуба, как тот, куда прибыли Судья и Элиас. Но все Посты одинаковы в одном: там всегда сухо, тепло, комфортно, есть еда и питье, и все необходимое для нормальной жизни. Жизнь Судьи, почти целиком — в бесконечных разъездах по своему округу. Исполнение обязанностей обвинителя и защитника, прощения и наказания, следствия и суда. Поэтому для него, вечно подвергающего свою жизнь переживаниям и опасностям, важно, где бы он ни был, иметь поблизости место, где можно просто отдохнуть: вымыться, сменить одежду, подкрепить силы хорошей едой. Именно для этого Пост. И у каждого Поста есть Смотритель — проверенный самим Судьей человек. Его обязанность — держать Пост в тайне и в хорошем состоянии, быть всегда готовым принять хозяина. Смотрителя еще можно сравнить с монахом-отшельником: он закрыт от остального мира. Часто Смотрителями становились люди, которых в жизни более ничего не привлекало: люди, по разным причинам потерявшие семью, дом, работу или все это разом...

— Ешьте, пейте, — сказал Фредерик, когда они уселись за небольшой круглый стол. — Марта обработает ваши царапины.

Марта была Смотрителем этого поста. Высокая жгучая брюнетка с пронзительными черными глазами, гибкая и изящная, как кошка, — ей никак не подходила роль прислуги. У Элиаса при первом же взгляде на нее пересохло во рту и где-то внизу живота проснулось то, что, он помнил, проснулось и тогда с горничной матушки на сеновале Осенней усадьбы. Вспомнив об обете, он взял себя в руки. А вот Фредерик, похоже, никак не реагировал на чары своего Смотрителя. Зевая, он предоставил себя ее заботам: Марта сняла с него оружие, оба пояса, браслеты; когда он сел, стянула сапоги и наколенники, принесла серебряный таз теплой воды, чтобы вымыть Судье ноги. Элиас ее не заинтересовал — она то и дело бросала мимолетные и неравнодушные взгляды на Фредерика. Будущему же гвардейцу из внимания девушки достались таз для умывания, кувшин с водой и большое льняное полотенце.