Никому.

Но если ты хочешь что-то сделать для своей сестры… хочешь? Или только языком поболтать и проблем ей доставить?

Марко хотел.

Дан Рокко кивнул.

– Ну, коли так… ты спокойно живешь до предзимней ярмарки.

– Да?

– Да. Сюда приезжают Лаццо, и я поговорю с ними. Поедешь в столицу?

– Я? Но…

– Ты. Я попрошу, чтобы Паскуале Лаццо взял тебя на работу. Вместо племянника. Будешь на побегушках, то там, то тут…

– И…

– Какое это отношение имеет к Адриенне? Ты это хотел спросить?

– Да.

– Вот и подумай. Купцы много чего знают. Много видят, слышат… ты можешь собирать для нее информацию. Адриенна неглупа, она найдет возможность связаться с Лаццо. Мы с ней это обговаривали, и Фредо я написал. Со временем… Она девочка умная и благодарная.

Марко закивал, подтверждая этот факт.

– Вот… ты парень неглупый, и услышать что-то сможешь, и у Адриенны будет друг в городе, к которому она сможет обратиться при необходимости… мало ли что?

Марко кивнул еще раз.

– Да! Я согласен!

Дан Рокко улыбнулся.

Согласен он… вот кто бы сомневался?

И Рози будет спокойна за старшего сына, и Лаццо польза, и самому Марко… вот не сойти дану Рокко с этого места, найдут мальчишке подходящую партию. Через три-четыре года у него к Адриенне только братская любовь и останется. И это правильно.

Он же не слепой…

Мальчишка любит, а вот Адриенна в нем видит только брата и друга. Но пусть.

Пусть Марко едет в столицу, пусть развеется, пусть…

Так оно и правильнее будет.

Третий раз в своей жизни Лоренцо чувствовал себя так же мерзко. Или четвертый?

После пиратов, после ледяной воды, после арены, ну и – вот.

Мысли и те болели.

Кажется, в голове у несчастного Энцо поселилось стадо ежиков и они кололись, кусались и гадили, гадили, гадили… судя по привкусу во рту.

А еще топотали так, что в голове гудело и грохотало.

Стон получился едва слышным, но…

– Энцо! Жив!!!

Сильная рука поддержала за затылок, в губы толкнулось что-то холодное, и Энцо невольно сделал глоток.

Вкус был неописуемо мерзким. Таким… Приторно-сладким. Вроде корня солодки, который как-то раз заварили несчастному дану. И ведь не отплюешься – даже на это сил нет. Пришлось глотать.

После шестого глотка сил прибавилось, и Энцо попробовал шевельнуть ресницами. И надо же!

Получилось!

Рядом с ним сидела Динч. Сидела, поила его из какой-то пиалушки…

– Слава богу!

Энцо хотел бы знать очень многое, но Динч лишний раз доказала, что не дура.

– Лежи и молчи. Если захочешь что-то узнать – моргнешь, будем разбираться. Тут лежишь почти декаду. Мы тебя через высушенный стебель поили, у местной знахарки такой нашелся. Заломила, зараза… ну да ладно! Зато в тебя удавалось воду вливать и отвары. Кормить не получалось, но пить ты пил. Поэтому горло болеть будет – могли ободрать.

Горло действительно болело.

Зар-раза…

– Разбойников всех собрали в кучку и свалили в пустыне, караван ушел. Тащить тебя с собой Мехмед-фрай не решился – боялся, что ты умрешь в пути. Кроме того, главой разбойников оказался Амирух-бей. Мы решили, когда султан прикажет расследовать дело… лучше, чтобы ты якобы умер от ран. Так все и скажут.

Энцо медленно прикрыл тяжелые веки.

Что ж, это правильно, это он понимал и одобрял. Но…

– Знахарка говорит, ты еще не меньше двух месяцев проваляешься. Через горы нам нельзя, поэтому зимовать будем здесь. Зеки-фрай купил небольшой дом, уже курочек приобрел, пару коз, чтобы тебя молоком поить. Денег хватит, до весны проживем, а там и пойдем через горы. Сам понимаешь, что до самого конца весны или начала лета – никак.

Что есть – то есть.

Арайские горы отличались на редкость пакостным характером. Осыпи, оползни… Арайцы вообще были воинственным народом, но в сторону Эрвлина даже не смотрели.

Даже купеческие караваны через горы ходили крайне редко.

Энцо в породах скал не разбирался, но, если бы его спросили, ответил бы сразу.

Что там за камень?

Паскудный! Чуть что – обвал. Чуть чихнешь – оползень. А то и лавина… вести караван через горы, считай, потерять половину. Поэтому торговля обычно велась морем[69].

Энцо рассчитывал проскочить, все же пять человек могут и справиться. Но это все равно надо делать летом, когда пройдут дожди, когда устоится почва…

– У тебя куча ран, переломы, чудом не началась горячка… так что лежи. Кто-то из нас постоянно будет рядом с тобой, заметим, когда будешь приходить в себя. И не переживай, деньги у нас действительно есть. Караваном скинулись… считай, из твоих даже на прожитье не берем.

Энцо расслабился.

Ладно… возвращение домой пока еще откладывается.

Но он жив.

И Адриенна жива.

И он вернется. А время…

Ничего.

Они друг друга подождут.

Он не знал, что каждый день в горячке звал Адриенну. Не знал, что Динч слушает его, ревниво кусая губы. Не знал и не помнил.

Но даже сейчас…

– Адриенна, – сложились в улыбку его губы.

И Динч подумала, что убьет. Вот возьмет и убьет эту девку! И не пожалеет!

Дрянь какая! Нет уж! Жирно ей Лоренцо будет! Пусть кого другого ищет! А Динч для себя все давно решила. Она – достойна лучшего! Лоренцо Феретти – ее!

– Странно все это как-то…

Подслушивать, конечно, нехорошо. Но Адриенна просто осведомлялась. Мало ли кто и что говорит? Надо знать, особенно если речь идет о твоих личных фрейлинах. Две девушки сплетничали самозабвенно. Перебирали ее платья – в ее же гардеробной – и заодно болтали. Такое милое, дружеское гадючье шипение.

– Не то слово – странно. Вот что она… кто она вообще такая?

– Какой-то СибЛевран, какая-то провинция… Да кто бы знал, где это вообще находится? – Голос девушки был просто неописуем.

Это ж вообще жуть-жуть-жуть! Приличные люди или родя́тся в столице, или вообще не появляются на свет. В крайнем случае тщательно скрывают свое «подлое» происхождение. А тут что?

Ужас-ужас!

Какое-то захолустье, и дана этого даже не стесняется!

– Окраина королевства, – продемонстрировала осведомленность вторая собеседница.

– Еще и окраина! И его величество приглашает ее, выбирает эту вульгарную девицу для своего сына…

Вульгарную? А что в ней вульгарного?

Удивиться Адриенна не успела, потому как тут же и разъяснения получила.

– Да, черные волосы… это сейчас так немодно! И лоб она не подбривает, и брови у нее… зачем она их так некрасиво подрисовывает?

Адриенна едва не сплюнула.

Вот идиотки! Черные волосы вам не модно? А что с ними делать? Ладно светлые – их можно во что угодно покрасить, но ее-то вороную гриву?

Бесполезно.

И даже если она решит носить парики, все равно с ее белой кожей будет выглядеть просто нелепо. И брови она никогда не подрисовывала… нет, некоторые люди… просто идиоты!

И еще ей лоб подбривать не хватало!

– Ой, и эти ее платья… юным данам подобают пастельные тона, ну или хотя бы белый цвет. А эта… особенно черное платье! Ужас!

Адриенна ничего ужасного в черном платье не видела. Но разъяснять это она уж точно не собиралась.

– Может, у нее траур? Ну, потеряла кого?

– А синяя лента тогда где? Она ничего такого не носит… и алое у нее есть. С золотом. А она почему-то его ни разу не надевала.

Потому что алый цвет решительно не шел к коже Адриенны. Она тут же начинала напоминать себе привидение. Но кому это интересно?

– И все равно его высочество женится. Почему?

– Может, она его околдовала? Или приворожила?

– А короля?

– Ведьмы – они и не такое могут… я точно знаю. Вот у нас старуха Сванна жила, она вообще могла посмотреть на человека, пошептать, а назавтра тот просыпался кривым или косым…