– ДАН ВИТАЛИС!!!

В комнату влетели все.

Адриенна, кардинал, камердинер, доктор, еще кучка придворных… Дан Виталис кинулся к королю, но было уже поздно.

Непоправимо поздно…

– Я вынужден сообщить о кончине пациента, – нестерпимо лекарским тоном произнес дан Виталис.

Но это уже и без него всем было видно.

Кардинал подошел и встал на колени рядом с кроватью, начиная читать молитву…

Филиппо Четвертый, теперь уже единственный король Эрвлина, закрыл лицо руками.

Адриенна переглянулась с даном Пинной, и они поняли друг друга без слов. Бывший камердинер, а нынче… а впрочем, это пока было не важно. Он начал теснить придворных к выходу, и все слушались, а Адриенна подошла к Филиппо и крепко обняла его.

– Чш-ш‑ш‑ш‑ш‑ш… я рядом. Ты не один. Ты – не один…

Мужчина вцепился в юбку шикарного синего платья и разрыдался словно ребенок.

Да ребенком он и был. И не отца сейчас провожал – хоронил собственное безмятежное и беззаботное детство. Когда есть и на кого свалить, и кого попросить, и кому поругать, и кому пожаловаться…

Просто – есть.

А теперь никого не осталось. А холод подступает, и пустота, и тоска…

Адриенна все это преотлично понимала, но жалко ей Филиппо не было. Вот ничуточки. Жалость – она ведь тоже бывает разная. Есть та, что от ума, есть та, что от сердца. Вот у Адриенны был первый вариант.

Умом она понимала Филиппо и сострадала ему.

Сердцем же…

А она по его милости что пережила? Не напомнить?

Вот то-то и оно… Нет уж, она не забудет, не простит и не смирится! Но здесь и сейчас посочувствует супругу, как и любому человеку. И только…

Посочувствует, потому что понимает, что он чувствует.

Но – не пожалеет.

Она уже лишилась всего по милости Эрвлинов. Лишилась дома, семьи, отца, любви и спокойствия, подруг и друзей… даже любимого дела! Ей конями нравилось заниматься, а не придворными жеребцами и кобылами… тьфу на них шесть раз, глаза бы эти морды не видали!

Вслух она этого не говорила. Просто держала мужа, гладила по волосам и шептала какие-то успокоительные глупости. Ладно уж…

Наконец Филиппо успокоился и отцепился от ее платья.

– Все в порядке, Риен.

– Нет, Филиппо, – качнула головой королева. – Дан Пинна ждет вас в гардеробной.

– Зачем?

Адриенна молча сняла с пояса зеркальце и поднесла к лицу супруга. Того аж передернуло. Такой потрясающий натюр-морд получился, что просто жуть! Словно на морде лица слоны оттоптались! Именно что морде.

Другим словом ЭТО назвать никак нельзя. И сопли, черт!

После слез-то…

– Иларио принес воды, льда, травяные компрессы. Пожалуйста, потом вы можете на нас поругаться, а сейчас давайте приведем вас в порядок.

Ругаться Филиппо и не думал. Вместо этого молча направился к двери в гардеробную. Адриенна задержалась у кардинала, и, когда тот закончил одну из молитв, тихо спросила:

– Присылаю слуг?

– Да, эданна Адриенна. Вы чудо…

Адриенна улыбнулась кардиналу одними краешками губ и вышла вслед за Филиппо. Она сейчас пройдет через гардеробную к придворным и будет распоряжаться, пока его величество не приведет себя в божеский вид. Только вот…

– Филиппо, я отдам приказ? Пусть его обмоют, переоденут…

– Да, пожалуйста. – Говорить четко Филиппо было сложно. Иларио действовал не хуже заправского лекаря, и король сейчас сидел с травяной маской на лице. А дан Пинна ловко прикладывал сверху смоченную чем-то зеленоватым ткань.

– Я сделаю, – отозвалась Адриенна. И вышла.

Мысль о том, что это укрепляет ее позиции при дворе, она озвучивать не стала. Зачем?

Вовсе даже ни к чему такое вслух говорить. Хватит и того, что все дойдет до эданны Вилецци. И как умирал король, и как распоряжалась Адриенна… и придворные ее слушались…

Так-то!

Франческа может быть ночной хозяйкой. Но днем ей придется кланяться Адриенне.

Пока.

Пока они обе что-нибудь не придумают.

Организовать королевские похороны?

Для этого дела есть министр двора, есть церемониймейстер, есть казначей, наконец… Адриенне особенно и делать ничего не надо было.

Кто где будет сидеть, стоять, идти… поминальная трапеза и прочее… Все уже устроено до нас. И превосходно отлажено. Тут главное со своими ценными советами не лезть и лишний раз смету проверить.

Адриенна так и сделала: вычеркнула пару явно лишних строчек, вызвав у церемониймейстера приступ дрожи. И покачала головой:

– Еще две я оставляю. Но воровать надо в меру.

Мужчина намек понял и поклонился вполне почтительно. Равно как и казначей. Он эти строчки тоже видел, но убирать не стал… поймет ее величество? Нет?

Оказалось, что над отчетами она просиживала не зря, и мужчины переглянулись. Да уж… ладно, судя по всему, королева хоть и видит, что не надо бы видеть, но казнить направо и налево не собирается. Понимает, что честных чиновников не бывает.

Это вроде как черная роза… гхм! Да уж, учитывая розарий – неудачное сравнение.

Ну ладно!

Сразу же после неворующих чиновников в программе летающие черепахи и крокодилы-академики. Этих уж точно не будет, хотя бы потому, что оппонентов они попросту сожрут. С костями и в буквальном смысле.

И колесо закрутилось.

Филиппо Третий был обмыт, приведен в приличное состояние, уложен в гроб, на катафалк, и процессия двинулась по улицам столицы.

Сразу за гробом под руку шли его величество и ее величество.

Он – в белом и синем, она – в черном и синем, у обоих лбы повязаны синей лентой в знак траура… да и горожане повязывали такую же ленту…

Эданна Франческа не упустила свой случай, и синей статуей скорби застыла на балконе. Вся такая величественная и возвышенная… в руках букет синих цветов…

Она собиралась бросить его на гроб, когда подойдет процессия, и таким образом привлечь к себе внимание.

Увы, Филиппо Четвертый брел, не поднимая головы. Тоска давила ему на плечи не хуже небесного свода.

А Адриенна, которая увидела это «картинное-красивое», взбесилась не на шутку. И…

Сибеллины действительно могут влиять на погоду.

Адриенна, хоть и неосознанно, именно это и сделала.

Налетел порыв ветра, взметнул волосы, взъерошил все, до чего добрался, а эданна Франческа… ей не повезло особенно.

Узкие улицы ветру не сильно-то и разгуляться дадут. А вот балкон – тот повыше, и простора там больше.

И…

Юбки эданны совершенно некрасиво оказались задраны ей на голову. Да так, что зрелищем она народ обеспечила намного раньше. И куда как более занятным. Процессия еще не подошла, а люди засвистели, захихикали…

Букет полетел вниз, Ческа сражалась с юбками, с распущенными волосами, которые тоже запутались в украшениях… проклятье! Да чтоб вам всем… чтоб вас всех!!! Служанки суетились вокруг, еще больше увеличивая суматоху, пока одна, самая умная, не догадалась утащить эданну с балкона и приводить в себя уже в доме.

Ческа скрипела зубами, но понимала, что выбора нет. Проклятый ветер!

Впрочем, с Адриенной она его не связала. С чего бы? Она ведь не ведьма…

Филиппо соизволил поднять голову, когда его любовницу уже уволокли в дом, а Адриенна уточнять ничего не стала. Просто погладила ледяную руку супруга.

Ладно уж!

Пройдя по улицам города, процессия вернулась во дворец.

Там, в склепе под храмом, и упокоился прах Филиппо Третьего.

А поминальная процессия, во главе с Филиппо Четвертым и его супругой, отправилась на поминальную же трапезу, уже накрытую по всем правилам – даром, что ли, повар с рассвета с ног сбивался.

Ему дан Иларио тоже словечко успел шепнуть, пока за кардиналом ходил. Так что… успели.

В этот вечер Филиппо напился так, что до кровати его буквально дотащили. С помощью того же дана Иларио.

И оставили у супруги. Адриенна обещала приглядеть…

Конечно, королям не особенно подобают такие отношения, и она могла бы свалить все на слуг…

Могла бы.