Но… ей тоже надо было укреплять свое положение при дворе.

Пусть эту ночь супруг проведет у нее, а не у эданны Франчески. А уж дан Иларио распустит нужные слухи, подчеркивая, кто тут для утех, а кто – семья.

Жаль, что нельзя учредить такую должность, как создатель и распространитель слухов. Дан Иларио справился бы…

Ну да ладно.

Адриенна решила, что пока он будет служить в должности хранителя драгоценностей… не сам, конечно, а главным над двумя фрейлинами, приставленными к ее шкатулке. Пусть разъясняет дурочкам вопросы чистки золота и серебра.

А потом, когда родится ее ребенок… Надо завтра подписать у Филиппо указ. О назначении дана Иларио камердинером принца, как только малыш появится на свет. Дату только не проставлять, а указ оставить у Иларио.

Это будет правильно.

Филиппо храпел и нестерпимо вонял перегаром.

Адриенна сидела в кресле и смотрела на звезды.

И было ей жутко, невыносимо тоскливо.

Она достала медный крестик и поднесла к губам.

– Лоренцо…

Не шепот. Просто – выдох. Чтобы и по губам ничего толком не прочли.

Единственное, что всегда остается с нами, – это надежда…

Динч поправила чадру на лице и шагнула в трактир.

Правда – через заднюю дверь.

Да, ее терпение лопнуло. Цинично, жестоко и с громким хлопком, как надутый детишками для игры бычий пузырь.

А сколько можно?!

Адриенна!!!

Динч от всей души ненавидела и это имя, и эту женщину… не видела, но видеть и ни к чему! Хватит уже того, что Лоренцо в очередной раз назвал ее именем саму Динч!

Ну да…

В определенные моменты жизни мужчины себя не контролируют. И слова у них вырываются непроизвольно… имена…

Обидно, знаете ли!

Очень и очень обидно!

Ты к нему со всей душой… ну и немножко с серьезными планами на жизнь, а тебя не видят и не слышат. И забеременеть не получается… может, Зеки-фрай и прав. Бывает и такое…

Когда и мужчина может иметь детей, и женщина, но вот не совместных! И хоть ты тресни!

От любого другого партнера – пожалуйста! А от этого – никак.

Динч решила попробовать один раз. Получится у нее забеременеть? Или не получится? Дни сейчас очень даже удачные, середина цикла. Правда… она сама не будет знать, чей это ребенок. С Лоренцо-то она, считай, каждую ночь… и что?

Она просто внушит себе, что ничего не было.

Сон такой.

Привиделось.

С тем Динч и переступила порог трактира. К кому подойти? О, это несложно. Они есть в каждом трактире, дорогом или дешевом, и разнятся только ценой, но не сутью. Продажные девки.

И отличить их несложно. Лиц они не закрывают. Надо же показывать товар?

Надо!

К одной из них и подошла Динч.

– Мне бы со старшим поговорить…

– Тебе зачем? – Девица как-то так осмотрела Динч, что ту аж передернуло.

Все она видит… вот как хотите, а видит! И некрасивость, и костлявость, и ноги кривые… и читается на хорошеньком, набеленном-насурьмленном личике: «Шла бы ты, тетя…» Или это Динч так кажется?

Может, и так… все равно никуда она не пойдет! Вот еще не хватало! У нее ПЛАН! И никакая девка ей поперек дороги не встанет.

Динч расправила плечи.

– Если ты главная, я с тобой и говорить буду. Нет?

Девка скривилась и ткнула пальцем.

– Хамма-фрай. С ним и говори.

Трактирщик, как Динч и ожидала. Ничего нового, на самом деле.

Женщина подошла к стойке и для начала выложила на нее лорин, приятно блеснувший золотом… И тут же исчезнувший. Вот растворилась монета. Словно и не было…

– Добрый вечер, фрайя, – поприветствовал ее трактирщик.

– Бема-фрайя, – назвала Динч фальшивое имя. – Вы Хамма-фрай?

– Я, Бема-фрайя. Чем я могу служить столь щедрой фрайе?

– У меня… деликатная проблема, Хамма-фрай. Возможно, мы поговорим о ней в другом месте? – Динч показательно оглянулась на зал.

Трактирщик раздумывал недолго. Кивнул помощнику и провел женщину в заднюю комнатку.

– Здесь нас никто не услышит, Бема-фрайя.

– Хамма-фрай, – решительно начала Динч. – Я не могу зачать ребенка от мужа.

– Это большое горе для семьи, фрайя, – вежливо согласился трактирщик.

– Я узнала, что он может быть бесплоден. Но сын и наследник нам все же нужен…

Трактирщик сверкнул глазами. Остро, ярко… понял.

– И вы решили… взять эту проблему на себя, фрайя?

– Да, Хамма-фрай. Я знаю, вы можете многое.

– Многое, фрайя. Но я не всесилен.

– Но подсказать, посоветовать… у вас останавливаются караваны, бывают купцы… и, возможно, кто-то из них захочет провести ночь с женщиной? ЭТУ ночь?

– Снимите чадру, фрайя.

Динч скрипнула зубами, но послушалась.

Хамма-фрай задумался.

– Возраст у вас уже не тот, фрайя. И внешность…

– Я накрашусь.

Судя по лицу Хаммы-фрая…

Штукатурка – вещь хорошая. Но если она в процессе начнет кусками отваливаться, немного ж героев дело до конца доведут. Когда ты… это, с красивой девушкой в постели, а с нее кусками краска облетает… жирная такая, вдохновенная…

Динч эти мысли прекрасно понимала и готова была голову оторвать негодяю. Но…

– Хамма-фрай! Муж со мной разведется! А ведь это не я виновата…

И пожалобнее так, погрустнее…

Что оставалось делать мужчине? Только вздохнуть.

– Ладно, фрайя. Но…

– Сколько?

– Шесть золотых.

Динч скрипнула зубами и хотела поторговаться, но Хамма-фрай поднял руку.

– И ни монетой меньше. Я еще и зелье человеку поднесу, и девушку предложу… точно не откажется, мне редкое привезли, дорогое, три капли на чашу вина – и до утра словно бык.

Динч подняла брови, демонстрируя недоверие. Хамма-фрай махнул рукой.

– Можете не верить. Только вот сердечко эта штука подсаживает… плохо бывает.

– А… мужчина не помрет? – испугалась Динч.

Штукатурка – это полбеды. А если мужчина… того?

Да ладно еще труп? Его и спихнуть можно! Но дела-то он не сделает, вот что плохо! Придется следующего ловить, травить… проще с первого раза до конца довести.

Хотя бы попытаться.

Динч была уверена, что не простит себе, если не сделает все возможное! Такая уж она… целеустремленная! И правильно ведь все делает!

Может, и попала в рабство! Но ведь выбралась же! И из Арайи уедет, и замуж за Лоренцо выйдет! И жизнь свою устроит, как пожелает… вот!

Она и жизнь Лоренцо устроит! Он просто не знает, как может быть счастлив, а она ему объяснит, и он все-все поймет! Вот!

И все у них будет хорошо.

Дом, семья, дети… она ему больше изменять не будет. Никогда-никогда… Зеки-фрай просто ошибся, наверное. Так тоже бывает… Но проверить надо.

– Не помрет. Я здорового выберу…

«И за это тоже доплата», – вздохнула про себя Динч. И за это, и за то, и вообще… И куда тут денешься?

– Я согласна.

На стол легли еще шесть монет. Ладно уж, деньги есть. Кстати, не только благодаря Лоренцо. Динч тоже не с пустыми руками сбежала, вот!

Бема-фрайя, та, настоящая, могла и сильно обидеться, недосчитавшись своих побрякушек. Все Динч не взяла, было бы видно, но проредила кое-что изрядно.

И что?

Ей положено!

Вы бы так пожили, когда на вас смотрят словно на таракана: ну… пусть живет, он настолько противный, что на его фоне даже жаба шикарно выглядит!

Динч и сама знает, что она не первая красавица мира. Зато умная и предусмотрительная, вот!

С тем умная и предусмотрительная дама и осталась ждать трактирщика в комнате.

Вернулся он не скоро, Динч уже изнывала от ожидания, но шипеть не стала.

– Идемте, фрайя.

Динч послушно отправилась за купцом и оказалась в комнате…

– Ты мне что привел, Хамма? Это что?!

– Ты хотел чистую женщину? Ты ее получил. Внешность – тебе на ней не жениться, – резко ответил трактирщик. Развернулся и вышел.

Динч скрипнула зубами.

И только потом…

Вот со внешностью… она же не сказала Хамме про Лоренцо! Про его внешность. И вот! Купец оказался чистокровным арайцем. Чистопородным. Черные волосы, черные глаза, орлиный нос…