Филиппо был по уши влюблен в эданну Ческу. А вот Акилле искренне считал, что надо попробовать все. И то, и это… и по борделям он таскался, да. А что такого?

Он же не просто так… он… вот! Он о своей будущей супруге заботится! А то достанется женщине абы что, и потомков не будет! Если не знать, что в кровати делать! Вот!

– Она дня три назад объявила. Говорят, выставит там благородную дану.

– Серьезно? – с немалой долей иронии уточнил Филиппо.

– Вполне. Вроде как дана из обедневшей семьи…

– И не явилась ко двору? Попросить милости у его величества?

– А… всякое бывает. Разве нет?

Филиппо невольно заинтересовался.

Не то чтобы все было так легко и просто. Но теоретически дана могла так поступить. Кинуться к ногам его величества, умолять… замуж бы ее точно выдали. Хоть за кого…

– Ну, давай сходим.

Он же не станет изменять Франческе? Так… посмотрит…

Сегодня в лучшем борделе столицы был аншлаг.

Эданна Россана Масса принимала гостей, светясь от удовольствия.

Не то чтобы раньше она такого аукциона не проводила – еще как! Деревенские девки… этих хоть лопатой отгребай! Но ведь именно что деревенские девки!

Не дана!

Тем более такая!

Благородная, красивая… если бы Джакомо решил представить ее ко двору, она пользовалась бы вниманием. Но почему-то она этого не желает.

Интересно…

Хотя – нет. Некоторые вещи лучше не знать. Пусть Джакомо разбирается сам со своими делами. А эданна… слышала она о нем кое-что. С нее хватит!

Жить будет дольше.

Так что она объявила аукцион – только для своих. Для самых-самых избранных. И теперь принимала гостей.

Сделано все было достаточно умно.

Мия находилась в специальной комнате со множеством смотровых окошек. Там ее купали, переодевали, причесывали, подкрашивали…

Лицо девушки скрывала белая полумаска.

Золотые локоны рассыпались по обнаженной спине, служанка проводила по ним щеткой…

Мия сидела совершенно спокойно. Ей некуда было торопиться. Условие она поставила, остальное – дело Джакомо. Он заберет деньги, он же проконтролирует эданну Масса.

А Мия…

Она прекрасно может за себя постоять. Здесь нет никого, представляющего для нее опасность. Разве что толпой навалятся…

Но это – вряд ли. Так что девушка сидела, смотрела в зеркало и подсчитывала прибыль. И лицо ее было спокойным и безмятежным.

Она очень далеко ушла от даны Мии Феретти. Может быть, даже слишком далеко…

Его высочество понаблюдал за происходящим в комнате.

И внезапно для себя…

Что именно ощутил Филиппо?

Пожалуй, желание побыть благородным спасителем. Или притяжение? Или все сразу? В конце концов, оно прекрасно совпадает. Он может быть благородным, а дана может его отблагодарить за спасение. Разве нет?

Акилле увидел, что друг заинтересовался. И ухмыльнулся.

Отлично.

Надо только шепнуть эданне, кто почтил ее своим присутствием. Пусть проконтролирует… Филиппо не понравится, если он упустит добычу.

Не подозревая о мужских взглядах, Мия готовилась к интересной ночи.

Да, интересной.

Она с эданной уже побеседовала, она даже посмотрела, как это происходит у других, нашла процесс достаточно забавным…

Девушки от него удовольствия не получали, это Мия тоже видела. Мужчины?

Мужчинам нравилось, иначе они бы не приходили в бордель. Но в чем смысл? Все равно принцип один и тот же. Одно тело в другом теле, несколько движений, иногда дольше, иногда быстрее…

Это должно быть приятно?

Эданна Масса объясняла, что да, если с умелым и опытным мужчиной, но в бордель приходят не ради того, чтобы доставить удовольствие женщинам. В борделе стремятся получать удовольствие сами.

Да, у нее есть мальчики. И если дана пожелает, она предоставит потом кого-нибудь в ее распоряжение.

Мия не возражала.

Ей было… не то чтобы интересно. Но это – ее тело. И она должна быть ему полновластной хозяйкой.

А какая же она хозяйка, если в этой области она останется пугливой дурочкой?

Нет, так дело не пойдет. И Мия спокойно готовилась к выходу на сцену.

Действительно, сцена.

И даже две девушки по бокам, обнаженные, с факелами. И собственно Мия.

– Уважаемые даны! – Эданна аж лучилась от гордости. – Сегодня вашему вниманию представляется первая ночь с самой очаровательной девушкой столицы.

Мия насмешливо подумала, что это слишком уж преходящий титул. Одну такую она недавно… вот, на Рождество, сама убила.

И вышла на сцену.

Белое платье из тонкого шелка подчеркивало каждую линию девического тела. Филиппо даже облизнулся.

Хороша!

– Она девственна, она еще не знала мужчины, более того, даже ни с кем не целовалась…

Кто-то распустил ленту, стягивающую волосы Мии, и золотые локоны закрыли ее до талии.

– Начальная цена за ночь с благородной даной – тысяча лоринов.

– Даю полторы, – тут же отозвался кто-то из угла.

– Две.

– Две двести…

Цена росла. На плечах белого платья расстегнули пряжки, позволяя мужчинам рассмотреть во всей красоте нежную девичью грудь с подкрашенными сосками.

– Три пятьсот…

– Три восемьсот…

– Пять тысяч!

Платье окончательно упало на пол. Обнаженное тело матово поблескивало в сиянии свечей. Капельки пота сползали по белой, словно мраморной коже.

– Семь тысяч.

– Семь с половиной…

– Восемь…

На пол упала белая маска.

Мия решила снять ее – ненадолго. И поменять свое лицо. Теперь она была копией той самой Джильберты. Разве что с чуточку утрированными чертами. Высокий лоб, четкие дуги бровей, громадные голубые глаза, точеный носик, полные губы…

Было чем восхищаться.

Правда, на обычное лицо Мии не слишком похоже, но это ведь уже мелочи, правда? Потом она все равно наденет маску. Это обязательное условие…

– Десять!

– Пятнадцать! – перекрыл все ставки Филиппо.

– Шестнадцать… – начал было кто-то, но его высочество было уже не остановить.

– Двадцать!

Больше желающих не было.

– Продано, – хрипло огласила эданна. – За двадцать тысяч лоринов, дану в зеленой маске.

Дан Акилле посмотрел на друга и полез в карман. Были у него подозрения, что с собой у приятеля столько нет. Он же не ишак на себе такие тяжести таскать?

Мия, уже в платье и маске, сидела на кровати.

Ждала.

Страшно?

Нет, страшно ей не было. Сегодня она заработала минимум десять тысяч лоринов, а то и больше дядя вытряхнет из старой шлюхи. Разве это плохо? Это замечательно!

А постель…

Вот и посмотрит и в лучших, и в худших ее проявлениях. И то и другое…

Филиппо вошел в комнату и остановился напротив Мии:

– Встань.

Девушка молча подчинилась.

– Как тебя зовут?

– Франческа. – Мия решила не говорить настоящего имени. Лицо у нее было чужое, ну так и имя будет чужое. И неясно, почему мужчина так вздрогнул…

Самые обычные имена для любой пьесы – Франческа и Паоло.

Франческа…

Словно призрак.

Но даже появись здесь эданна Франческа, его высочество уже не остановился бы.

– Сними маску.

– Не надо. Пожалуйста, – тихо попросила Мия.

– Почему? Я ведь тебя уже видел.

– Но настолько хорошо не запомнили.

Филиппо кивнул:

– Почему ты не представлена ко двору? Ты ведь действительно дана?

– Дана, – согласилась Мия. – Но мне нельзя.

– Почему?

– Зачем вам чужие горести, дан?

– Потому что я тебя купил! – внезапно разозлился Филиппо. – Хотя бы на одну ночь! И теперь здесь мое право.

Мия кивнула и медленно опустилась на колени:

– Ваше право, дан.

И гнев куда-то исчез. Действительно, зачем он допытывается? В каждой семье есть свои скелеты в шкафу, он тоже не рвется рассказывать всем о прокля-тии…