Я молчал. Терпеть не могу, когда меня к чему-то принуждают, хотя за возможность уничтожить чистого я готов на многое. И плевать мне, насколько он безумен или жесток. Но он ведь еще не все условия выставил.

— За мое покровительство ты будешь давать мне силы. Мне нужны жертвы — ты ведь понимаешь, что ничто в этом мире не дается просто так, — бог воспринял мое молчание, как готовность слушать дальше, — Самая ценная жертва — это та, которая дорога жертвователю. Когда-то те, кто принадлежал мне, отдавали мне своих детей. И я даровал им победу, даровал силы. Но они оказались слабы. Они считали, что бога можно обмануть. Они покупали рабов, и давали их мне, чтобы сохранить жизни своего потомства. Решили схитрить. Заменить истинную любовь деньгами. Ты знаешь, чем все закончилось. Они предали своего бога, и у меня не хватило сил, чтобы защитить своих недостойных слуг. Они все сгинули, и едва не сгинул я. Из-за них. Жаль, что у тебя нет детей. Но это не обязательно — главное, не степень родства. Главное — связь. Ты принесешь мне в жертву тех, кто пришел с тобой, одного за другим. Это горькая весть, я знаю, что ты сейчас думаешь. Ты сомневаешься. Вы, смертные, всегда сомневаетесь, когда приходится платить за помощь. Так вспомни о своей цели. Вспомни, против кого ты выступил, и подумай. Что для тебя важнее. Месть мерзкому пришельцу, могущество и возможность добиться счастья для всех. Спасти своих недостойных соплеменников. Или инстинкты животного, которое стремится сохранить то, что ему дорого во что бы то ни стало. Подумай, но не пытайся тянуть время. Я слишком долго искал такой возможности — и у меня больше нет терпения, чтобы ждать, когда смертный решится.

Один из жрецов поднялся с колен, поднес ко мне ритуальный кинжал. Разрезал им веревки, которые стягивали мне запястья за спиной. Хороший кинжал, острый. Черное хищное лезвие так и манило взгляд — тот, кто сотворил этот инструмент был по-своему талантлив. В локоть длиной, лезвие тонкое, как у стилета. Рукоять обтянута кожей.

— Обычно я предпочитаю огонь, — пояснил бог. — Ведь огонь — это тепло и свет. Огонь — это страсть и радость. Огонь — жизнь. Я люблю огонь. Но каждый инструмент — для своей цели. Мы начнем с особой жертвы. Мы начнем с твоей рабыни. Я вижу клятвы, которые вас связывают. В моих силах разорвать эти клятвы, но это не нужно. Зачем мне жрец, который отказывается от своих слов? Ты обещал сохранить ее существование, и ты выполнишь свою клятву. Ты убьешь это тело в мою честь и в мою славу. Та, кто совсем недавно, смеясь, носилась над моим царством и смаковала горе моих смертных, пойдет мне в услужение. Мне не помешает ее сила. И мне нужны слуги. Я один — а настоящий бог не может быть один. Она станет первой из моего пантеона. Тело тоже пригодится. Глупо просто сжечь плоть, которая так долго вмещала бога. Видишь, мой будущий жрец, как я забочусь о тебе? Знаю, что первый шаг — самый сложный. Я делаю его легче для тебя. Выбирай. Но помни, если ты сделаешь неправильный выбор — ты тоже станешь жертвой. Обойдусь и без твоего служения.

Ритуальный кинжал лежит передо мной, поблескивая в неровном, мятущемся свете факелов. Знакомая штука. Тот самый, который Кера уворовала у купца Агриколы. Видно, в самом деле серьезное оружие, раз безумный бог изменил ради него своей привычке поджаривать жертв. Забавно — это ведь Кера его нашла. Говорила, что он ей понадобится. И вот теперь ей самой предстоит стать жертвой этого кинжала.

Я оглянулся на спутников — на меня смотрели. Доменико с отчаянной надеждой, другие с недоумением и опасением — кажется, Тартарцы решительно не понимали, что происходит. Посмотрел на Керу. Богиня не подавала никаких знаков, не пыталась что-то сказать. Жрецы мягко, почти нежно прикасаясь к плечам, подвели девушку к Баалу, заставили улечься к нему на колени. Голова ее легла на левую ладонь бога. Он мягко погладил ей затылок.

Все равно, значит, всех в жертву принесет?

Я взял кинжал, покрутил в руках, рассматривая лезвие. Удобно лежит. Надо же.

— Я вижу, ты сделал верный выбор, — обрадовался бог. — Так подойди и исполни.

Ну, раз приглашают. Я поднялся с колен — меня больше не удерживали, и даже помогли встать — какая предупредительность. Подошел к богу, посмотрел на безвольную Керу, лежащую у него на коленях. Да, она не смирилась. В глазах — ярость, ненависть и обещание страшных мук. Кера такая. Она никогда не сдается.

Кера была уверена, что ее история закончится. Когда ее схватили, она успела только отправить Еву на самый край бездны, что ведет в Тартар. Достаточно лишь легкого усилия, крохотного шажка, и девчонка полетит в бездну, а следом за ней — сама Кера. Их связь просто не позволит ей остаться, несмотря ни на какие манипуляции безумного Баала. Жаль, но сопротивляться другим способом она не могла. Баал где-то набрал столько мощи, что просто придавил ее, лишил большей части сил. С тех пор, как она ступила на эту землю, он медленно, исподволь, опутывал ее незримыми цепями. Наверное, он всерьез рассчитывал, что пришлая богиня этого не заметит, будучи и без того лишена части чутья из-за пребывания в смертном теле. Но Кера все замечала и видела. Она могла бы попросить, чтобы патрон убрался обратно на корабли, и он бы, наверное, согласился. Но не стала. Кера видела, чуяла, что эти камни им действительно нужны. Если они их найдут, чистые потеряют свое главное преимущество. Их мерзкая разрушающая сами связи материи магия перестанет быть столь опасна. Сейчас только Диего, да она сама может ей как-то противостоять, а с этими камнями даже простые смертные смогут убивать чистых монахов, не разменивая десяток жизней на одного белорясника. Богиня чувствовала надвигающиеся неприятности, но не представляла, как сможет помешать тому, что предстоит, и только надеялась, что Диего справится и с этим.

Настроение изменилось после того, как их все-таки пленили. Она не знала, где находится патрон, хотя и чувствовала, что он еще жив. А ее начали готовить к жертвоприношению. Обрили голову, раздели и покрыли тело рисунками, которые окончательно заперли ее в смертном теле, лишили любой возможности проявить истинную силу. Она, фактически стала простой смертной, и единственным способом уйти из-под власти Баала остался побег в Тартар.

Баал за эти дни часто приходил, чтобы посмеяться над ней. Кера видела — дурная, накопленная на жертвоприношениях сила давно помутила богу разум. Он уже не осознает себя в полной мере, является больше зверем, чем разумным существом, при этом от разумного он взял самые омерзительные качества — любовь к власти и унижению тех, кто слабее. Он говорил с ней. Пытался заставить отвечать на его вопросы, но Кера оставалась безучастна — даже после того, как он приказал ее пытать. Что ей эти пытки? Всего лишь боль. Увидев, что его старания не имеют эффекта, Баал махнул рукой и перестал ее беспокоить.

— Скоро твой хозяин отдаст тебя мне. Вот тогда и потешусь, — плотоядно ухмыльнулся бог.

Диего она до сих пор так и не видела, не знала, где он находится. Почему-то была уверена, что он сможет уйти, сбежать. И ее вызволит. Но он все не приходил. Кера видела Пушка — его посадили на цепь и увели в храм, где приковали. Затем ее тоже увели к храму. И вот, привели ее спутников. Баал стал обещать Диего силу, и Кере стало страшно. Он ведь действительно может выполнить свое обещание. Если принести достаточно жертв, Баал сможет сделать Диего очень могущественным. Да, за это придется расплачиваться — сначала близкими существами, а потом своей душой. Баал никогда не отпустит лакомый кусок, будет тянуть силу даже из мертвого, не даст отправиться на покой. Но в том-то и штука, что Кера знала — Диего на это наплевать. Наплевать на свою жизнь, на свою душу. Если есть что-то, что даст ему достаточно сил, чтобы отомстить, цена ее патрона не отпугнет.

Богиня смотрела, как патрон сжимает в руках хищный кинжал, и идет к ней. Его лицо спокойно, а взгляд холоден. Все. Нужно уходить. Кера приготовилась… вот сейчас она даст сигнал Еве, и та сделает последнее в своей странной жизни крохотное усилие.