Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Как я могу сомневаться в ваших умениях, доминус Криус! Я не сомневаюсь, что вы смогли бы выжать из моей идеи гораздо больше выгоды. Вот только я еще не наигрался. Вы же сами сказали — игрушка, так позвольте уж мне насладиться ей в полной мере.

— Смотри, как бы наслаждение не оказалось слишком коротким. Впрочем, не будем торопиться. Я пока не снимаю свое предложения о покупке. Если в какой-то момент тебе покажется, что избавиться от мастерской проще, чем играться с ней дальше, я все еще открыт для предложений!

— Буду иметь ввиду, — пожал я плечами с таким видом, что любому станет ясно — мне плевать на его слова.

Криус это заметил. Ему не понравилось, но он промолчал. Сдержался. Интересно.

— В таком случае не стану вас задерживать, юные Ортесы, — царственно махнул рукой жених.

Нет, я определенно не понимаю, как он еще не стал парией с такими манерами? Тыкать малознакомому, пусть и младшему по возрасту доминусу — это уже на самой границе между простой фамильярностью и оскорблением. А теперь он еще и оскорбил доминуса Ерсуса — позволил себе вести в его доме как хозяин. Как не слишком гостеприимный хозяин. Он в самом деле идиот? Или рассчитывает, что молодежь не сообразит?

Между тем, и Петра, судя по выражению лица все прекрасно поняла, да и Акулине тоже.

Мы повернулись, чтобы уйти. Но тут жених, похоже, обратил, наконец, внимание на невесту.

— Это что такое! — возмутился мужчина, — Петра, позволь спросить, что у тебя с питомцем⁈

— А что с ним не так? — подняла бровь девушка, — посмотри, как он замечательно вырос!

— Да, именно это я не понимаю! Почему эта тварь так резко выросла⁈ Ты что, кормила его сырым мясом⁈ — тут он обратил внимания, что мы с Акулине еще не ушли:

— До свидания, юные Ортесы.

Мы с сестрой молча покинули поместье.

— Ты, конечно, братец, можешь возразить, но папе я все расскажу, — серьезно сказала девушка, когда мы отъехали от поместья.

— Что расскажешь? — уточнил я.

— Этот негодяй оскорбил Петру, оскорбил семью Алейр! Ты видел, как он с ней обращается? — сестренка возмущенно подскочила на сиденье. — Ты можешь сказать, что это лишь слова, к тому же они касаются лишь семьи Алейр, и с этим должен разбираться доминус Ерсус. Но он угрожал тебе! И в твоем лице всей семье Ортес! Ты разве не понял? Ты, конечно, скажешь, что он лишь ответил на твой выпад. Что ты напрасно не сдержался и стал защищать Петру, тем самым продемонстрировав, что заинтересован в ней, хотя не имеешь на это права. А я отвечу, что это не дает ему никакого права угрожать семье! Если он почувствовал себя оскорбленным, он мог вызвать тебя на дуэль!

— Мне просто не понравилось, что он оскорбляет девушку, которая ничем этого не заслужила, — вот почему Петра была так удивлена! Я, оказывается, продемонстрировал, что претендую на девушку. С ума сойти. — Что касается угроз… К делу их не пришьешь. Прямо он ничего не сказал.

— Ох, братец, я и забыла, какой ты темный! — укоризненно посмотрела на меня Акулине, — Это же основы основ. Если бы он начал ее бить, тогда да, любой порядочный мужчина просто обязан был это пресечь. А вот слова… Он, как жених, имеет право говорить о Петре все, что ему захочется. Да, сейчас такое уже не принято, и в обществе не поддерживается и не приветствуется. Тем не менее он был в своем праве, и заступиться за Петру мог бы только доминус Ерсус. А ты изящно обозвал его старым дураком, фактически открытым текстом сказал, что он слишком стар для Петры и ты был бы гораздо более подходящей партией.

— Забавно, — констатировал я, — Интересно, стану ли я после этого персоной нон грата в доме Алейр?

— С чего бы? — удивилась Акулине.

— Ну как же… Всего лишь эквит и подбивает клинья к представительнице семьи патрициев! Да еще и при живом женихе!

— Ерунда, — отмахнулась Акулине, — Именно из-за наличия жениха. Если бы не это, тогда еще может быть… хотя ты нас сильно принижаешь. Мы, вообще-то, пользуемся авторитетом даже среди патрициев, так что, как ты выразился, подбивание клиньев никто не посчитал бы оскорблением. Так, забавный казус — уж извини, Диего, но всерьез как жениха патриции для своих дочерей тебя бы в любом случае рассматривать не стали. Но это в любом случае не важно, потому что сейчас у Петры есть официальный жених, и все проблемы подобного рода — это исключительно его проблемы.

— Это радует, — кисло улыбнулся я. Несмотря на то, что претендовать на руку Петры я не собирался, — знаю свое место, — то, что мои поползновения могли лишь посчитать забавным казусом, почему-то уязвляло.

— Но вообще, дорогой братец, я совершенно не ожидала от тебя такой покладистости! Хоть ты и не признаешься, я прекрасно вижу, что Петра тебе не безразлична. И ты вот так легко отказываешься от борьбы за свою любовь? Вот честное слово, если бы я не знала тебя получше, я бы посчитала трусом. Твоя женщина достается какому-то престарелому спесивцу, который еще неизвестно по какой причине так бесится из-за маленького кайбё, а тебе будто бы все равно. Ты спокойно ходишь к ней в гости, общаешься, и даже не пытаешься что-то сделать!

— Какая прочувствованная и пафосная речь, — меня, кажется, понесло, — Так и побуждает отбросить сословные предрассудки, и преодолев все трудности, начать бороться за свою любовь, как того требует жанр любовного романа, в котором ты наверняка эти глупости вычитала. Вызвать вредного старикашку на дуэль или похитить невесту и увезти её далеко-далеко, после чего жить с ней счастливо до глубокой старости и умереть в один день, в окружении многочисленных детей и внуков.

— Не вижу в этом ничего смешного и нелепого, — надулась Акулине. — Если вам обоим так будет лучше, то не наплевать ли на общественное мнение и прочие трудности? Ни за что не поверю, что ты испугался этого Криуса или доминуса Ерсуса. Тебе вообще плевать на авторитеты.

— Милая сестра. Все, что ты говоришь — правда. Только ты не учитываешь, что у меня есть цель. Цель, к которой я буду идти до самого конца, и ничто меня не остановит. И эта цель не предполагает долгой жизни. Звучит, наверное, глупо, но я просто не хочу обрекать какую-нибудь девушку на участь ранней вдовы. Тем более таким образом. Украсть из дома Петру, фактически лишить ее положения в обществе и достатка, к которому она привыкла, а взамен что? Рай в шалаше с милым, которого ищет целый бог, все его приспешники и паства? Брак с мужчиной, которого уже однажды расстреляли, и очень сомневаюсь, что в последний раз? Мне кажется, это так себе удовольствие. Не хотел бы я такой участи кому-нибудь, кто мне не безразличен!

— Вот, значит, как! — возмутилась Акулине, — Ты уже все решил и за себя и за Петру, да? Запланировал себе пафосную героическую смерть во цвете лет. И как Петре будет лучше — тоже решил. Тебе не кажется, что твой сценарий выглядит еще более глупо, чем мой? Глупо и по-детски. Ты мог бы хотя бы с ней объясниться, чтобы она знала, почему ты ей так пренебрегаешь! Ты поставь себя на ее место, дорогой братец? Знаешь, это просто жестоко по отношению к ней. Она вряд ли знает о твоих идиотских планах, и, наверное, думает, что тебе на нее наплевать. Поступать так с девушкой, которая в тебя влюблена — по меньшей мере свинство.

Хорошо, что мы уже добрались до дома, иначе не знаю, куда могло завести нас обсуждение.

— А ты что скажешь? — спросил я молчаливую Керу, когда Акулине ускакала делиться новостями с отцом.

Богиня только пожала плечами:

— Вы, смертные, любите изобретать сложности. Для меня все просто — если ты хочешь эту самочку — идешь и берешь ее. Если не хочешь — не берешь. Все остальное ерунда, которую вы придумали для того, чтобы не скучно было.

Глава 4

Дядя встречал нас у порога и вид имел встревоженный. Рядом стоял как всегда невозмутимый доминус Флавий, но мне показалось, что сегодня свою маску он удерживает с трудом. Акулине бросилась к отцу, спеша доложить о своих наблюдениях, но доминус Маркус жестом остановил дочь и поспешил ко мне навстречу.

898
{"b":"863941","o":1}