— Нельзя вечно сидеть в осаде, одной обороной войну не выиграть, — бросил гигант. — Атакуй, если считаешь себя готовым.

Без предупреждения он бросил в меня заклинанием, увернулся я чудом, не иначе. Сегодня наставник сосредоточился на работе с мечом. Мою любовь к древковому оружию он одобрял и поощрял, но считал обязательным для благородного человека умение владеть клинком. Следующая минута прошла в тщетных попытках достать Финехаса. Боевые проклятья он отражал без жестов или слов, удары мечом парировал легкими скупыми движениями кисти.

— Мастер, давно хотел спросить насчет Мередит, — прокатившись в очередной раз по полу, снова встал я в стойку. — Не могли бы вы ей заняться?

— Я не учу женщин.

— Я не прошу вас делать из сестры воина, — легкий подшаг, заклятье срывается с кончиков пальцев, короткий тычок в горло. Разрыв дистанции. — Научите её дышать, двигаться, падать, правильно бить ножом. Больше ничего.

— Всему этому её учит Феба.

— Фебу саму надо учить. Мне больше некого просить, мастер.

В тот момент, когда я шагнул вперед, массивная туша Финехаса двинулась мне навстречу, ввинтившись внутрь движения. Острый локоть врезался в грудную клетку, вышибая воздух.

— Я подумаю. На сегодня достаточно.

Надо скорее титул наследника принимать. Может, тогда Финехас начнет прислушиваться к моим словам? Дрючить начнёт сильнее, это точно. Думаю, на мою просьбу он согласится, потому что понимает — больше некому. Разве что просить ту же Марию Хилл, но она, во-первых, и так занята, во-вторых, у Мерри отличается физиология и лучше бы её учил тот, кто разбирается в нюансах.

С Рашуортом мы встретились всё в том же «Клевере». Местечко приятное, в определенных кругах престижное, кухня и условия хорошие. К тому же, будучи персоной более высокого статуса, место выбирал я, а переться в Лондон мне не хотелось. Сильные менталисты избегают больших городов, это верно в отношении и сородичей, и смертных магов. У всего есть цена. За скорость мышления, способность видеть правду, читать чужие мысли, за дополнительные потоки мышления мы платим повышенной чувствительностью и отклонениями психики от нормы. Впрочем, не всегда наши странности приносят вред, так что размен большинство устраивает.

Осматривался сэр Дэвид с любопытством. В прошлую нашу встречу он волновался и потому, что на Перекресток попал в первый раз, и репутация собеседника его смущала. Сейчас моряк пришел пораньше, прогулялся по торговым рядам, прикупил безделушек в подарок и твердо знал, что его не съедят. Даже не проклянут, если будет вести себя прилично. Поэтому чувствовал себя спокойно и был готов к конструктивному диалогу.

— Дана, у вас что — повар новый? — изучая меню, удивился я.

— Не, юный лорд, это Питер итальянскую кухню осваивает, — открестилась Дана. — Посетители жалуются, что выбор бедноват, вот он и решил попробовать что-то новенькое. Хозяин, конечно, не сильно доволен.

— Глен известный консерватор, — согласился я. — Ну, давай оценим, как у Питера получается. Паэлью с креветками он на ком-нибудь проверял?

— Вроде не отравились, — пожала плечами подавальщица. — Значит, паэлью? Как всегда, с черным чаем? А вы, сэр, что закажете?

— Какое-нибудь мясо с картошкой. И кофе по-турецки.

— Минут через десять с салатами принесу, — пообещала Дана и вышла, помахивая блокнотиком.

Я с легкой усмешкой отметил, каким обалделым взглядом провожал её Рашуорт. Манеры у персонала по современным английским меркам своеобразные, на непривычных людей действуют поражающе.

— Не удивляйтесь, мистер Рашуорт. Вы не в ресторане, а в гостевом доме. У местных хозяев в отношении посетителей больше прав и обязанностей, отсюда и демонстрируемая независимость.

— Прав и обязанностей, мистер Блэкуотер?

- Если на нас нападут или попробуют арестовать, они с оружием встанут на нашу защиту, — пришлось пояснять забытые в большом мире особенности. — С другой стороны, совершившего на его земле преступление хозяин имеет право осудить сам. Последний случай произошел лет десять назад — Глен отрубил руку непонятно каким образом забравшемуся в «Клевер» воришке.

— А как же суд?

— Это он и есть. Неправедных хозяев гостевых домов снимают с поста, могут вовсе казнить. Здесь, на Перекрестке, многие жители значительно старше столетнего возраста. Они привыкли жить по старинке, привыкли к простому судопроизводству и не любят перемен. Более молодые обитатели берут с них пример. Например, я. Мне совершенно не нравится, когда меня вынуждают куда-то идти и что-то делать, даже за хорошую плату.

— Уверяю вас, мистер Блэкуотер, я прекрасно помню высказанное вами пожелание и ни в коем случае не хотел бы вас беспокоить.

— Тогда кому принадлежит инициатива? Кто вам выкрутил руки?

— Проще сказать, кто не выкрутил, сэр, — скривился Рашуорт. — Начиная от премьера и заканчивая архиепископом. Я слышал, тема поднималась на высочайшем уровне.

— То есть король тоже участвует, — сделал я вывод. — Посмотрим, что можно сделать…

Помазанники божьи, разумеется, от колдовства защищены. Но опыт предков доказывает, что творческий подход способен одолеть любую преграду.

Относительная неуязвимость человеческих правителей от действий Священных Домов складывается из двух факторов. Первый, разумеется, это Закон. Вплетенная в ткань мироздания воля наших создателей, мешающая напрямую влиять на значимых с общественной точки зрения людей. Или мстящая за воздействие на таковых. Поэтому напрямую мы того же короля проклясть не можем, в ответ сразу прилетит столько всего приятного, что само выживание станет под вопросом. Кроме того, сакральная власть помазанников Божьих тоже реально существует. Вера тысяч, миллионов людей, отражаясь на Изнанке, наделяет носителей короны разнообразными способностями, не имеющими отношения к классической магии и до определенной степени защищающими от тонких воздействий. Грубо говоря, огненный шар, брошенный в представителя правящей семьи, развеется на подлете — а вот летящий булыжник в цель попасть может.

— Могу ли я узнать, мистер Блэкуотер, в чем причина столь явной настойчивости? — осторожно, демонстрируя аурой легкую опаску, спросил моряк. — Согласитесь, ситуация выглядит более чем странно. Вашему Священному Дому предлагают выгоднейшие условия, правительство Его Величества заранее согласно на любые требования и прикладывает значительные усилия, лишь бы убедить вас их принять. Вы же довольствуетесь своим текущим положением и совершенно очевидно не желаете занять более достойное место в британской политике.

— Вы в самом деле считаете, что мне, потомку богов, должно льстить предложение поработать на очередного смертного царька? Или, в более широком смысле, стать одним из его чиновников? Да вы шутите.

Обожаю троллить англичан. Они искренне считают себя избранной нацией, носителем прогресса и чуть ли не венцом человеческой эволюции. «Дух расы» придумали, не сомневаются в своём превосходстве над другими народами, в том числе и нелюдью. И вдруг слышат заявление, ставящее их на уровень обычных черных дикарей. Причем от персоны, возразить которой нельзя.

— Что касается причин, по которым нас хотят видеть в Совете Мудрых и прочих организациях, то давайте рассмотрим на примере. Вы знаете, что в Британии существует запрет на создание клиник с семью и более мастерами-целителями в штате?

— Знаю, сэр. Мы именно поэтому не можем расширить Королевский госпиталь, — хмуро ответил морской лорд. — Как мне объяснили, это сделано, чтобы избежать соблазна. Круг из семи мастеров безопасно создавать только в Палатах Мидаха.

— На самом деле причина другая, поприземлённее. Руководство Палат не хочет терять монополию на проведение кое-каких ритуалов и всеми силами сопротивляется отмене запрета. К лоббированию в правительстве прибавьте старые регламенты, многократно подтвержденные Короной, и вы получите очевидную картину. Нужда в крупных клиниках есть — а прорваться сквозь бюрократический заслон невозможно. Всем, кроме Черной Воды. У нас с прежних времен осталось особое дозволение, позволяющее наплевать на инструкции и создать лечебницу в произвольном формате. Принять на работу столько целителей, сколько сами сочтем нужным. Причем свое право мы можем делегировать, если вдруг у нас не появится желания заниматься лечебницей лично.