— Кера, ты можешь ее куда-нибудь убрать с моих глаз, — попросил я, разглядывая массивную металлическую дверь. — Не могу сосредоточиться.

— Это у нее способность такая. Защитная. Что бы, значит, если кто-то к ней все-таки подберется, не смог бы ее убить. Сама она такое прекратить не сможет, это работает независимо от ее желания. — Пояснила Кера, отходя мне за спину. — Ты еще хорошо держишься. Другой бы смертный уже висел у меня на руке и пытался освободить прекрасное создание. А потом сдох бы от ужаса, когда она завопит. Сколько я таких видела, когда смотрела как кельты живут…

Под умиротворяющее бормотание Керы, наведенная муть из головы понемногу ушла, и я смог войти в транс и заняться дверью. Разобраться в том, как работает замок было решительно невозможно, хотя бы потому, что я его не видел. Однако взломщик из меня получился неплохой. Пришлось несколько раз сильно дернуть за ручку, а потом что-то в замке просто хрустнуло — видимо металл не выдержал, нашлась где-то микротрещина, которую мой дар расширил. Так что после очередной попытки дверь открылась, а я рухнул на пол.

— Мог бы и мне сказать, что нужно дверь дергать, — напомнила Кера.

— Ну, ты, вроде бы занята, — пожал я плечами. На самом деле я просто в очередной раз забыл, что у меня тут сверхсильное божество в помощниках.

За дверцей сейфа скрывалась настоящая сокровищница. Золото, аккуратно рассортированное по коробкам и ящикам. Серебро. Какие-то драгоценности, оружие… в один хищный кинжал Кера вцепилась, и не желала отпускать.

— Кера, мы не грабители, — я пытался ее увещевать. Все-таки заветы старого Мануэля Рубио глубоко запали мне в душу. — Мы можем убивать, но никогда не воруем.

— Ну да, ну да, — скептически кивает богиня. — Тогда что мы вообще делаем здесь?

— Эти камни, которые мы ищем, он сам украл. Мы забираем то, что принадлежит охотникам. И я собираюсь вернуть им камни. А красть мы ничего не будем.

— Ты, может и не будешь. А я вот с удовольствием. И плевать мне на твои странные представления о чести! Не хочешь воровать — не воруй. А мне этот клинок очень пригодится, я чувствую.

— Да он даже неудобный! — возмутился я. Действительно, кинжал напоминал какую-то гротескную пародию на шило. Длинный, тонкий, даже на вид совсем непрочный. При этом не стилет — лезвие плоское. И, самое главное — медный и ужасно старый. Весь покрытый зеленью.

— Я тебе потом дам его, попробуешь сломать, — хмыкнула Кера. — А то, что неудобный… Зато вот таких, как она может убивать, — девушка встряхнула по-прежнему удерживаемую за шею баньши. — Им и меня можно ранить, даже когда я в своем истинном обличье. Убить… убить вряд ли. Но лишить меня сил эта штука может надолго. А уж если зарезать меня им, когда я буду в смертном теле, от меня вовсе останется только бледная тень. Все-таки сейчас я в чем-то более уязвима, чем будучи в истинном обличье. Короче, мне этот кинжал нравится. По-моему, эту штуку перековали из того меча, которым когда-то Диомед ранил сначала Пенорожденную, а потом и самого Эниалия[167]. Можешь себе представить, насколько он силен?

— А, черт с тобой, — махнул я рукой.

Алмазы нашлись тут же, на одном из стеллажей с драгоценностями. Я бы не нашел — просто искал такие же невзрачные камешки, как тот, который видел в перстне кинокефала Гаврилы. Осматривал сокровищницу несколько минут и уже начал потихоньку предаваться отчаянию. Однако Кера, налюбовавшись на свое драгоценное шило подвела меня к полке и ткнула пальцем в два одинаковых золотых кольца. Точнее, перстня. Я на них и внимания не обратил, потому что алмазы были в центре, в обрамлении гораздо более ярких рубинов. Они были мельче, но огранены значительно лучше, чем у кинокефала. Любопытно, где квирит Агрикола нашел в Анфе ювелира, который может работать с такими камнями?

— Это точно алмазы? — уточнил я у богини.

— Камень такой же, как у того псоглавца, — пожала плечами Кера. — Может, пойдем уже? Мы в этом доме уже два часа. Скучно!

Действительно, что-то я расслабился. Хозяин скоро вернется, а мы тут расположились как у себя дома.

— Согласен, валим отсюда.

Кера все так же не отпуская несчастную баньши двинулась на выход.

— Ты так и будешь ее таскать? — спросил я.

— Да, — кивнула богиня. — Ее нужно отсюда вытащить и привязать где-нибудь в другом месте. Или убить. Иначе купец вернется и допросит ее. Но убивать ты ее не захочешь, я же вижу. Небось как только я бы заикнулась, сразу бы начал ныть это свое обычное: она же нам ничего еще не сделала, она не виновата…

Если честно, я вряд ли стал бы возражать, если бы напарница убила баньши. Ошиблась Кера. Да, меня тянуло защитить прекрасную плакальщицу, но это-то и пугало. Не люблю, когда на мозги мне что-то влияет. Однако и отдать приказ самостоятельно я просто не смог себя заставить. Отвратительное ощущение.

— А почему она купца своим криком с ума не сводит? — дурацкий вопрос, и совсем не вовремя, но вот стало любопытно.

— Потому что он ее как-то заставил себе служить. Контракт заключил наподобие нашего с тобой, или просто поработил.

Баньши старательно закивала на последнюю фразу. Ну, хорошо. Может, хоть мстить нам не попытается после того как мы от нее избавимся.

Возвращались мы тем же маршрутом, что и пришли в дом. Я был очень доволен, что удалось найти камни, и даже немного расслабился — как всегда, слишком рано. В том коридоре, в котором меня чуть не убили нас уже ждали.

В первый момент мне показалось, что это еще одна сломанная статуя — так неподвижно стоял охранник. К тому же у него не было головы. Но вот статуя шевельнулась и шагнула к нам навстречу, и стало ясно, что это живой… живое существо. Боги, да ведь это акефал! Глаза на месте сосков, нос чуть ниже, широкий и плоский. Не сразу заметишь. Рта, если он есть, не видно — живот у блемия закрыт широким поясом. И акефал не один. За его спиной несколько десятков мелких куколок.

— Вот они откуда! — обрадовалась богиня, потрясая так и не выпущенной баньши. — Да, вы, акефалы, всегда хорошо обращались со всякой мелочью. А я все удивлялась, откуда их здесь так много! И чего ты приперся? Ах, ну да, вижу. Это вот эта пакостница тебе сигнал дала, — Кера потрясла плакальщицей из стороны в сторону. Та уже и не сопротивлялась, обвисла в руке у богини, и безучастно принимала очередные потрясения. — Думаешь, нас задержать сможешь?

Блемий покачнулся из стороны в сторону и снова замер. До меня спустя пару секунд дошло, что это он так жест отрицания изобразил.

— И чего тогда тебе надо? Пристыдить нас, что ли? — удивился я. — Или стриптиз показать? — это безголовый начал разматывать свой широкий пояс.

Неуклюжая попытка пошутить повисла в воздухе. Рот у акефала все-таки есть. Только зашит тонкой, но уже кое-где проржавевшей металлической проволокой. Кожа вокруг стежков припухшая и красная, воспаленная. Акефал медленно прикоснулся к металлу, пронзившему плоть, и существо выгнуло от боли, из глаз на груди потекли маслянистые слезы. Тогда страдалец сложил пальцы в щепоть, как-то по-особенному прищелкнул. Одна из куколок шустро взобралась по его ноге, протянула руки к проволоке… и переломанной грудой дерева и костей отлетела далеко в сторону. Акефала снова выгнуло дугой.

— Ага, понятно, — покивала Кера. — Сам, значит, не можешь. А мне это зачем?

Безголовый сложил руки в молитвенном жесте перед грудью, склонился в поклоне. Выпрямился. Указал на баньши, потом на себя, потом обвел руками окружающее пространство. Сложил руки перед грудью крестом.

Я ровным счетом ничего не понял, а вот Кера, кажется, без труда распознавала его жесты:

— Хочешь, чтобы я вас освободила, а вы с баньши не оставите камня на камне от этого домуса и убьете хозяина? Тот же вопрос. Мне это зачем? Неужели ты думаешь, что мы с моим патроном не смогли бы сами прикончить этого уродца?