— У тебя нет такого чувства, что мы стоим на пороге чего-то огромного? — внезапно спросила отличавшаяся прекрасной интуицией Медея. — Словно впереди перемены, которые сильно изменят нашу жизнь. У меня такое было, когда Придурок взошел на престол и начал свои реформы.

— В результате мы порвали со службой безопасности, став свободными.

— Вот именно! Сейчас — то же самое.

Селеста улыбнулась:

— В том, что скоро многое изменится, ты можешь быть уверена. Я без всякого чутья скажу, что наше вмешательство в политику на столь высоком уровне, которое придется осуществить, не останется без внимания и ответной реакции. Да и храмы в последнее время стали себя дерзко вести. Что бы ни началось, мы не останемся в стороне.

— Ну, — задумчиво прикусила нижнюю губку красавица, — в прошлый раз ведь все закончилось хорошо?

— И в этот раз обязательно будет так же! — засмеялась маленькая госпожа.

Правитель, имеющий хотя бы зачатки здравого смысла, стремится получать сведения из множества источников. Достоинства подобного подхода очевидны. Разные свидетели по-разному описывают события, поэтому их сообщения дополняют друг друга, создавая более полную и точную картину. Слугам правителя проще сопротивляться соблазнам скорректировать правду в нужную им сторону. Наконец, форма отчета и подача фактов позволяет понять, как те или иные придворные группировки относятся к событию, чтобы успеть отреагировать правильным образом.

Селеста обоснованно считала себя неплохим правителем.

Информация стекалась к ней полноводными ручейками, позволяя неплохо ориентироваться во всех сферах жизни общества. В первую очередь, разумеется, от морванитов. Сектанты проникли на все этажи властных структур, их можно было встретить и в управе крошечного городка, и среди высших чиновников королевства. Достоинством их являлась верность, доходящая до абсолюта, недостатком — то, что эту верность требовалось поддерживать, что иногда было очень сложно. Еще приходилось учитывать своеобразное виденье мира, накладывающее отпечаток на точность докладов.

Следующим по эффективности шло управление, занимавшиеся непосредственно разведкой. Наверное, правильно сказать — религиозной разведкой, хотя подчиненные старейшины Кальдерана также отслеживали движения в среде купцов и дворян. Но так уж исторически сложилось, что основными противниками вампиров к данному моменту являлись различные секты, храмы и монастыри, поэтому в первую очередь управление следило за ними. Несколько меньшего внимания удостаивались государственные службы безопасности, чьи сотрудники в силу должностных обязанностей выступали в качестве естественных врагов и заклятых партнеров.

Поток сведений от финансистов отличался определенной однобокостью, зато очень качественным анализом. Деньги любят счет и тишину, деньги не любят сюрпризов. Команда старейшины Гардомана обычно первой замечала тенденции в движении товарных потоков, предугадывая изменения на политической сцене, а большое количество агентов позволяло быстро реагировать на неожиданные события. Не испытывая недостатка в ресурсах, они предпочитали подкупать неуступчивых чиновников. Гибкие моральные принципы легко позволяли финансистам оказывать услуги по отмыву грязных денег, отсюда появление хороших связей в криминальной среде. Селесту временами раздражала их зацикленность на желании заработать любым способом, но, в целом, она была ими довольна.

Особое место занимал Латам. Не в качестве капитана гвардии, а лично, будучи восставшим из смерти наследником рода графов Коссы. Старые семьи, сохранившие родовую магию, в дворянской иерархии стояли наособицу. Совершенно закрытая каста, войти в которую со стороны практически невозможно, в ней надо родиться. Статус её представителей из века в век колебался, не опускаясь, впрочем, низко никогда, жили они по своим законам и окружающих меряли собственными мерками. Несмотря на перерождение, Латам по-прежнему принадлежал к их кругу, с ним они говорили откровенно. В результате иногда он сообщал новости, из других источников становящиеся известными намного позднее или не известными вовсе.

Сведения поступали и по другим каналам, например, ряд городских общин имел тесные связи с расквартированными в окрестностях армейскими полками или сказывалась клановая структура — восставшие продолжали общаться с живыми родственниками, постепенно помогая им подниматься по служебной лестнице. Информации было много, временами даже слишком.

Тем не менее, за века правления Селеста усвоила одну простую вещь: десятки самых подробных докладов не сравнятся с личным впечатлением. Лучше смотреть самой.

По сравнению с её воспоминаниями Ласкарис сильно изменился, в то же время сумев остаться прежним. Город разросся, опоясался дополнительным кольцом стен, внутри него появилось множество общественных зданий с прекрасной архитектурой, в окрестностях власти обустроили торговые площадки для обозов купцов или приезжавших кочевников. Благодаря долгому миру крестьяне ближайших поместий сумели разбить фруктовые сады, в весеннюю пору наполнявшие воздух ароматом цветов; стало модным устраивать заливные луга для разведения рыбы. Покой жителей хранил мощный гарнизон, состоявший из служащей герцогу стражи.

Госпожа прибыла в Ласкарис с минимальной свитой. Крепкая карета без особых украшений и с гербом малоизвестного рода, пятерка гвардейцев, два десятка людей — ежедневно десятки похожих дворян проезжали через ворота, оставляли мзду и записывались в учетных книгах. Вампирам в городе через третьи руки принадлежало несколько гостиниц, но они остановились в той, где хозяйничали простые смертные. Селесте внезапно захотелось отдалиться от общества сородичей, ненадолго окунуться в пестрое, живое людское море, хотя бы на пару дней представить себя обычным человеком. Странное желание, сопротивляться которому она не стала.

— Латам, — позвала она помощника. — Навести Саттара, пожалуйста. Сообщи ему, что я допрошу пленника следующей ночью. Не этой, а следующей.

— Мессена намерена посетить кого-то ещё?

— Ничуть. Мессена просто хочет взглянуть на город своими глазами до того, как встречаться с его верхушкой. Она уже сейчас отметила несколько удививших её моментов и подозревает, что ещё увидит намного больше.

— Осмелюсь спросить, что вызвало удивление благословленной повелительницы?

— Да хотя бы часовенка на противоположной стороне площади, — указала на окно Селеста. — Явная темная направленность. Почему ей позволяют существовать? Столь демонстративное пренебрежение королевским эдиктом «О запрете культов отвратительных» герцогам не свойственно, они предпочитают более осторожный подход.

— Насколько я могу судить, мессена, это какой-то горный божок. Во всяком случае, стиль похожий.

— Разумное объяснение должно найтись, — согласилась госпожа. — Только я его пока не вижу. Или другой пример — канаты. Купец на улице хвалился, что удачно продал степнякам большую партию канатов по хорошей цене. Зачем они кочевникам? В небольших количествах — согласна, нужны. Но много и, судя по контексту, часто?

— Должен признать, мессена, что затруднюсь с ответом.

— Вот и я тоже. А вопросы-то интересные!

Ласкарис оставался единственным крупным городом королевства Талея, где существовала собственная Гильдия магов. Правильнее сказать, продолжала существовать, так как обоснованно считала себя правопреемницей той, прежней, где ещё Хастин в составе числился. После разрушения Академии её распустили, а персонал приписали к Духовному управлению министерства Левой руки. Маги прикинули перспективы и дружно дали дёру, большая часть в Цонне, остальные кто куда. Юйнарик, благословленный герцог Лаш, мудро укрыл беглецов, более того — создал собственную Гильдию на основе действовавшего тогда филиала старой. Учитывая влияние герцога и количество мечей у него на службе, на фоне набиравшей силу гражданской войны, спорить с ним центральная власть не решилась. Позднее следующий король государственную Гильдию восстановил, но шли в неё неохотно, в отличие от ласкарисской.