— Все очень просто. Представь себе, что я погибла во время схватки с Карлоном, и все последующие действия ты предпринимал на свой страх и риск, желая отомстить. Совет распался, единой власти больше нет. Зерван занимается своими делами, ты — своими, Хастин исчез, Гардоман вообще бежал из страны. Осталась Медея, льющая горючие слезы и потихоньку подгребающая под себя остатки моей личной свиты. Оцени реакцию посвященных на такую новость.

— Они сначала обрадуются, потом растеряются, — медленно кивнул Латам. — Может сработать. Они сохранят лицо и смогут сказать, что добились, чего хотели.

— Именно. Через пару недель станет очевидно, что уничтожить всех вампиров Талеи невозможно. Значит, придется договариваться. С кем? Реальных кандидатур две — хорошо знакомая обществу Медея и ты, которого они боятся. Как думаешь, кого выберут?

— Очевидно, я канцлера не устрою. Но мне кажется, облава продлится дольше, чем полмесяца.

— Может быть, — согласилась госпожа. — Очень удобное прикрытие для кое-каких делишек. Но первоначальный накал спадет, а мы получим передышку. Восставшим нужно время, чтобы адаптироваться к изменившимся правилам игры, и люди нам его дадут.

— Боюсь, некоторые мастера городов возжелают самостоятельности.

Селеста с философским видом пожала плечами. Дескать, да, есть такая опасность. И что?

— Единицы — самых одиозных — я в прошлом году вычистила. Остальных придется навестить тебе. Сложности возникнут с сектантами, но я надеюсь на актерский талант Медеи.

Хрупкая, похожая на беззащитного подростка предводительница восставших холодно улыбнулась. Пусть ее считают погибшей. Она затаится во тьме, откуда станет наблюдать, править слугами и посылать их за головами врагов. Она выждет столько, сколько нужно, не будет торопиться и совершать ошибок, сама выберет нужное мгновение и вернет утраченное. Смертные склонны суетиться, в погоне за сиюминутной выгодой упуская по-настоящему серьезные вещи из виду.

Нежить умеет ждать.

Умные люди нежити боятся и стараются держаться от нее подальше. Чтобы не сожрала, да. Детям сказки рассказывают, как вести себя при встрече, лучше — как знакомства избежать, или что делать надо, чтоб совсем не загрызла, а только покусала малость. Ежели повезет, то и денежку выпросить можно, в обмен на высосанную кровь. Сочиняют байки разные, особенно городские это дело любят, только кончаются все те рассказы почти одинаково. Обедом, понятно чьим.

На самом деле восставшие оказались разными. Как люди, только немертвые. Гордые и надменные гвардейцы мессена Латама, по-купечески расчетливые подчиненные старика Гардомана, буйные волки подворотен Зервана походили друг на друга не больше, чем ремесленники походят на крестьян или воинов. У них имелись свои традиции, формировавшиеся веками, манера одеваться, любимые места, увлечения. Вадор не сам догадался, ему учитель показал, когда они изучали особенности кастового устройства общества. Правда, у вампиров каст нет, то есть перейти от одного старейшины к другому можно с легкостью, но примеры Эгард приводил из жизни: для доходчивости.

Первоначальный страх перед новой родней прошел, в общине никто его не шпынял, не унижал, и вообще относились к нему неплохо. Почти все. Кое-кто хотел заставить новичка работать на него, только мастеру пары слов хватило, чтобы больше к Вадору не лезли. Вроде как госпожа запретила до конца учебы молодых восставших без разрешения наставника трогать и лично за этим следила. Ну, то есть так он понял.

Саму госпожу Селесту Вадор видел редко. Сначала почти все свободное время отнимали уроки, потом по заданиям мастера Эгарда целыми днями, то есть ночами, бегать приходилось. Целый месяц суета стояла, причем все тишком, подальше от чужих глаз. Так что родню навестить не получилось, хотя, может, оно и к лучшему. Что им сказать? «Здравствуйте, дорогие родители, вот он я, ваш сыночек! Чуток мертвый, зато в столице пристроился хорошо!» Батя за такое веселье мигом штаны спустит да выдерет — не посмотрит, что монстра жуткая. Тем более что сейчас им с мастером из подземелья наверх выхода нет. Мэтр Хастин запретил.

К чернокнижнику их приставили сразу после того, как в Талею чужаки пришли. Вадор еще удивлялся — неужто бывают восставшие, госпожу не боящиеся? Оказывается, есть, только немного, и главный у чужаков именно из таких. Сам-то колдун его не видал, только слышал, что госпожа Селеста и госпожа Медея (в первый раз ее увидел — столбом застыл) с ним еще во время Чумы враждовали. А сейчас, стало быть, тот вернулся и отомстить хочет. Поэтому всех молодых вампиров из города отправили куда подальше, кроме Вадора, которому от родной земли уходить покамест нельзя. Ну, раз нельзя, то, чтобы под ногами не путался, иди в лабораторию мэтру Хастину помогай.

Теперь смешно вспоминать, а тогда шел, и ноги подгибались. Его ведь колдунами с детства пугали и велели держаться от них подальше. Он, правда, и сам теперь нежить, но кровь сосать — дело понятное и в чем-то привычное. Комары же сосут, и никто их не боится. Питаются они так. Коровы травой, волки мясом, а вампиры кровью голод утоляют. Чернокнижники же сами, добровольно с Морваном договор подписывают, на себя и на потомков своих темную судьбу принимают. То есть мэтр Хастин ему тогда не простым слугой Тьмы казался, а кем-то матерым, настоящим концентратом зла. И ждал он судьбы наихудшей, особенно когда чародейски поднятых мертвяков увидел. Тех, что мэтру полы моют и прочую уборку делают.

В общем, сам глупостей напридумывал и сам же в них поверил. Ничего особо страшного в лаборатории не происходило, тем более в последнее время. Мэтру нынче нельзя появляться в Академии, за пределы подземелья его госпожа тоже попросила не выходить — так он решил время с толком потратить и затеял варить эликсиры. То есть не столько варить, сколько настаивать или вытяжки разные делать. И Вадора с мастером Эгардом привлек — мастер, оказывается, тоже с алхимией знаком, хоть магией и не владеет, а ученик у них у обоих на подхвате.

Вот как сейчас.

— Откройте дверь, юноша. — Хастин привык обращаться к студентам на «вы» и ломать привычки не собирался. — У нас важная гостья.

Из предупредительно распахнутой двери в комнату вошла приветливо кивнувшая Вадору госпожа Селеста. Судя по довольной улыбке, игравшей в уголках губ, настроение у нее было хорошее. На плече обманчиво-хрупкой фигурки повисла бессознательная туша крупного мужчины, мигом наполнившая относительно небольшую комнату запахами жареного лука, кислого вина и застарелого пота.

Впрочем, особой брезгливостью здесь никто не отличался.

— Я наконец-то нашла подходящего кандидата, — заявила Селеста, сбрасывая тело на пол.

Хастин немедленно отложил книгу с рецептами, убавил огонь под булькающим котлом и подошел поближе к человеку. Поводил над пленником рукой, прислушиваясь к собственным ощущениям, медленно кивнул:

— Странное чувство. Что-то есть, только непонятно что.

— Даже не подходи его энергетика и кровь под рассчитанные тобой параметры, я все равно притащила бы этого. — Госпожа остановилась возле растиравшего слизняков в кашицу Эгарда, демонстративно скривилась, глядя на результат усилий вампира. Мужчина только улыбнулся. — Мои инстинкты буквально вопят о его пригодности.

— Инстинкты? — Маг вытащил из кармана маленький флакончик и короткий шприц, ловко ввел иглу в вену. — К инстинктам надо прислушиваться. Больше никого не нашлось?

— Почему же, нашлось. — Селеста закончила рассматривать батарею пузырьков с готовыми зельями и уселась на стул. — Но я решила для первого опыта взять наименее симпатичную личность. Сомневаюсь, что мы сразу получим нужный результат.

— Ну, случаются же чудеса… — без уверенности возразил Хастин.

Вечно юная восставшая тихо рассмеялась:

— Любой священник скажет тебе, что чудеса требуют долгой и тщательной подготовки. Эгард!

— Слушаю, госпожа.

— Радуйся, твое заточение заканчивается. «Пауки» прислали предложение о встрече, ты пойдешь в качестве советника Медеи.