– Диспетчер, я транспорт «Чеглок», прогрев двигателей начинаю.

Когда индикаторы состояния двигателей приобрели веселенький зеленый цвет, Корнев снова вышел на связь с диспетчером:

– Диспетчер, я транспорт «Чеглок», двигатели прогреты, к старту готов.

– Транспорт «Чеглок», внимание, активирую антиграв.

Пол под ногами легонько качнулся, засветились зелеными полосками индикаторы корабельной искусственной гравитации, показывая, что никаких проблем с невесомостью у экипажа (один человек) и пассажиров (также в одном экземпляре) не будет. Медленно и плавно «Чеглок» начал подниматься.

– Транспорт «Чеглок», двигатели в маршевый режим, доложите готовность.

– Диспетчер, я транспорт «Чеглок», запускаю маршевый режим… Готов!

– Транспорт «Чеглок», отключение антиграва через тридцать секунд. Счастливого пути!

– Диспетчер, я транспорт «Чеглок», вас понял, отсчет на отключение антиграва вижу. Спасибо!

На экране индикатора стартового антиграва уже весело сменяли друг друга цифры. Одиннадцать, десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, есть! Чуть-чуть просев, «Чеглок» ринулся вперед и вверх. Тело привычно несильно вдавило в кресло, Корнев в очередной раз бросил вгляд на экран обзора и, легко повернув штурвал, вышел на нужный курс. Убедившись в том, что старт прошел нормально, убрал шасси. Ну вот, осталось пройти систему, где так уютно угнездилась Нью-Либерти, и можно уходить в прыжок.

В прыжок «Чеглок» ушел легко и просто, да и с чего бы тут взяться трудностям? Координаты точек входа и выхода известны и введены в компьютер, никаких аномальных явлений в районе точки входа не наблюдается, все в норме. Прыгнув в гиперпространство, Корнев запустил экспресс-проверку бортовых систем и, когда спустя пять минут выяснилось, что все системы работают в штатном режиме, включил автоматическое управление. Довольно потянувшись в кресле, Роман повернулся к пассажиру.

– Ну вот, Дмитрий Николаевич, если не случится никаких неожиданностей, через сутки с небольшим будем на Тринидаде.

– А что, могут случиться неожиданности?

– Ну, все может быть. Космос… Но с нормальными людьми обычно не бывает.

– А с ненормальными? – живо поинтересовался Лозинцев.

Корнев аж просиял. Его пассажир оказался еще и охоч до космических баек! Ну, Роман и выдал парочку. Грех же не рассказать, если человеку послушать хочется! Байки, конечно, выглядели, как им и положено, придуманными – как-то не верилось, что такая дурь вообще возможна. Но, самое смешное, – обе были чистой правдой. В позапрошлом году на Миллисенте один такой смертник-самоучка ушел в прыжок прямо с планетарной орбиты, а когда гравитация планеты почти сразу же и выдернула его в нормальный космос, был неприятно удивлен, увидев перед собой окрестности того же космопорта, с которого он пару минут назад стартовал, только очень-очень близко. Настолько близко, что ничего сделать времени уже не оставалось. Так и врезался. Удар был несильным, но воспламенилось топливо, которым перед взлетом корабль заправили под завязку. Да… Даже этого дурака жалко, корабль еще более жалко, а за что пострадал наполовину выгоревший космопорт? Наверное, за то, что разрешил взлет такому идиоту…

У истории о другом горе-пилоте конец оказался счастливым. Правда, она и на сказку была похожа больше. На Тексалере какой-то молодой парнишка решил покатать свою подружку на папином корабле, пока папочка, ясное дело, куда-то отлучился. Надо полагать, стартом и полетом по системе девица была очарована настолько, что ее кавалер решил закрепить успех тут же, прямо на корабле. А что, романтика – любовь в гиперпространстве… Паренек, судя по всему, торопился. Торопился так, что не соображал уже ничего. Объяснить как-то иначе тот медицинский (причем из всех медиков подведомственный исключительно психиатрам) факт, что в прыжок он ушел, вообще не введя никаких координат точки выхода, было бы невозможно. Совершенно случайно их выдернул из гиперпространства русский крейсер очень и очень далеко от точки входа. Иссохших от голода любовничков потом долго возвращали к жизни доктора на Сибирячке. В страхе перед отцом горе-пилот даже попросил в России политического убежища, но его прошение осталось без рассмотрения, поскольку был он несовершеннолетним. Однако потом Корнев слышал, что эта парочка поженилась. Вот так иногда бывает…

Рассказывая Лозинцеву эти истории, Корнев давал пассажиру понять, что нам-то такое не грозит, мы ж люди нормальные, не то, что эти уроды… Лозинцев в ответ порадовал несколькими новыми анекдотами, которых Роман еще не слышал. Да, вот ведь как хорошо бывает, когда такой приятный пассажир попадается. Правда, хорошо.

Дальше разговор пошел уже легко и просто. Выяснилось, что торгует Лозинцев автономными мобильными энергостанциями. Станции эти на всех мирах были в почете, что в России, что везде, а уж тут, на Фронтире, в особенности. Корневу, кстати, частенько приходилось их перевозить. Так что нашлась и общая тема для разговора, сразу принявшего деловое направление. Энергостанции Лозинцев покупал как раз в Райхе, мелким оптом, а потом либо он сам, либо заказчики фрахтовали корабли для перевозки станций к месту назначения. Корнев попробовал прикинуть выгоду от таких перевозок – получилось очень даже неплохо, так что тут же и предложил Лозинцеву свои услуги. Лозинцев вроде даже обрадовался, но конкретно так ничего и не сказал, пообещав, впрочем, вернуться к этому разговору позже, когда у него закончатся договоренности с несколькими нынешними перевозчиками, половина которых, кстати, была тоже русскими.

Тоже вот тема для разговора… Русские на Фронтире. У Корнева иногда складывалось впечатление, что соотечественников тут чуть ли не больше, чем местных. Особенно среди коммерсантов и перевозчиков.

– А вы, Роман Михайлович, давно по Фронтиру мотаетесь? – усмехнулся Лозинцев.

– Два года почти.

– А почему? Что вам мешает заниматься тем же самым дома?

– Что? – Корнев на пару секунд призадумался. – Да, наверное, то же, что и вам. Поставки напрямую от производителей, кооперативы, крупные компании-перевозчики…

– Вот вам и ответ, – Лозинцев стал похожим на школьного учителя, довольного успехами способного ученика. – У нас в России мелкому торговцу и перевозчику делать почти что и нечего. Можно, конечно, наняться со своим корабликом хоть к поставщикам, хоть к получателям, хоть к кооперативам, можно и самому в кооператив вступить, но если хочешь работать один и только на себя – даже не думай, не развернешься. А здесь для таких самое раздолье… – Дмитрий Николаевич широко улыбнулся. – Конечно, крупные перевозчики с Запада сюда потихоньку лезут, пытаются создавать представительства. Но мы пока что быстрее реагируем на потребности местного рынка, так что выдавить нас они долго не смогут…

– Думаете, смогут потом? – прервал собеседника Корнев.

– Они в любом случае к этому стремятся и будут стремиться, – посерьезнел Лозинцев. – Деваться им некуда. Нам, впрочем, тоже.

– И что? – спросил Корнев.

– Да ничего. Мы же просто так не отдадим свой кусок, да и Фронтир на месте не стоит, – видно было, что обрисованные им же самим перспективы конкурентных войн Лозинцева сильно не пугают. – Да, с каких-то планет нас так или иначе вытеснят, но на каждой новой планете Фронтира мы все равно будем первыми.

– А немцы?

– А что немцы? – Лозинцев пожал плечами. – Все то же самое, что и с Западом. Тоже пытаются на Фронтире закрепиться, с той лишь разницей, что не везде им тут рады. Да и сами знаете, что за примерами далеко-то ходить. Ну и нам с ними, – Лозинцев довольно усмехнулся, – проблем меньше из-за этого. Так что не переживайте, Роман Михайлович, и на мой, и на ваш век тут дел хватит.

Корнев, конечно же, и не думал переживать. Обстановку на Фронтире и свои личные перспективы он, в общем, оценивал примерно так же. Правда, в отличие от Лозинцева, чувствуя все это больше интуитивно, а вот Дмитрий Николаевич сумел эти вещи просто и доступно изложить.