Специальный агент ОРС – Объединенной разведывательной службы Демократической Конфедерации – Бенджамин Голдберг был недоволен, а если сказать честно, то просто зол. Ему, специальному агенту, приходится фактически возглавлять команду техников. Можно подумать, у них нет своего старшего. Да еще и лететь с этой командой на Валентайн, а это совсем уже край Фронтира. Там Голдберга должен был встретить агент Фарадей. Голдберг его как-то видел – огромный негр, настоящая горилла. Причем самое для Голдберга неприятное состояло в том, что начальство поставило его в очень двусмысленное положение с этим Фарадеем. Вроде как он, Голдберг, должен был еще и затребовать у Фарадея отчет о проведенной тем одной, скажем так, не вполне легальной операции, успеху которой в ОРС придавалось большое значение. Но при этом отчитываться Фарадей должен был именно перед руководством ОРС, а Голдбергу оставалось только принять отчет и передать наверх. То есть эта горилла лихо провернула тут рискованное дело, а Голдбергу придется изображать курьера. Соответственно, Фарадей и получит все бонусы, а зачем сюда пришлось лететь Голдбергу, никому, кроме начальства, останется непонятным. Вот же дерьмо! Ну да ничего. Имелись у Голдберга кое-какие планы. Надо будет осмотреться на месте и заинтересовать своими идеями этого чертового Фарадея…

Зол был и тот самый агент ОРС Джейсон Фарадей, вызвавший столь негативные эмоции у специального агента Голдберга. Он и сам бы встретил команду техников, сам поставил им задачу, сам и проконтролировал. А уж в спланированной им, Фарадеем, операции все прошло даже без его непосредственного участия. И чего ради присылать сюда спецагента из Нью-Лэнгли?! Хорошо хоть, что полномочия у этого Голдберга такие, что командовать он тут не сможет. А вот нагадить может очень даже сильно. Потому что белый.

Милли, соседка, воспитывавшая маленького Джейсона после смерти матери, постоянно вдалбливала ему, что верить белым нельзя. «Запомни, Джейсон, – говорила Милли, – если ты хочешь чего-то добиться в жизни и вылезти из того дерьма, в котором мы живем, никогда не верь белым. Если тебе будет совсем плохо, ты можешь поверить черному, но белому не верь никогда!» Милли повторяла это по сто раз за день, и чем старше становился Джейсон, тем чаще убеждался в том, что Милли права. Тем более что Фарадей, хоть и смутно, но помнил времена, когда его семья жила неплохо, и очень хотел вылезти из дерьма, в которое его окунула жизнь после того, как исчез отец. Впрочем, почему исчез? Всем все понятно – отец маленького Джейсона возглавлял небольшой коллектив наркоторговцев, и, когда коллектив покрупнее заявил свои права на рынок, попытался эти права оспорить. С известным результатом и неизвестным местом захоронения.

Джейсон и сам пытался подзаработать на волшебных таблетках, но быстро понял, что к вожделенному уровню жизни такой путь не ведет. А вот если продавать не только наркоту, но и кое-какие сведения, интересные конкурентам, заработать можно значительно больше. Правда, довольно быстро поумневший юноша сообразил, что подобное совместительство легко может отправить его по стопам папаши. Так что в один прекрасный день Фарадей резко порвал с прежней жизнью – заключил контракт и отправился на военную службу.

Дальше все пошло легче. Нет, как раз служить было нелегко, а учиться в университете, куда он поступил на правительственный счет как честно исполнивший свои обязательства по контракту с министерством обороны, оказалось еще сложнее. Зато университетское начальство по достоинству оценило старательность, с которой студент Фарадей собирал и представлял информацию о событиях и настроениях в студенческом кампусе, и, когда в университете появились вербовщики из ОРС, порекомендовало им подающего надежды кандидата.

За время службы в армии, учебы в университете и работы в ОРС Фарадей неоднократно убеждался в том, что верить белым нельзя. А вот вступать с ними в деловые отношения очень даже можно. Если постоянно иметь в виду собственную выгоду. И никогда не давать белым понять, что он им не верит. Пусть они считают его, Фарадея, тупым ниггером (нет, они, конечно, никогда такого не скажут, но ведь думают именно так), но он своего не упустит. А при случае поживится и тем, на что рассчитывали эти белые придурки, считая придурком его.

В общем, ничего для себя хорошего агент Фарадей в прибытии спецагента Голдберга не видел. Тем более что Голдберг был не просто белым, а евреем. Да, многие белые евреев не считают своими, но это их проблемы. Для Фарадея все они белые, всем им нельзя верить, и всех их надо при случае кинуть. Вот только как именно кинуть этого Голдберга, Фарадей пока не представлял. Потому и злился.

Видимо, как-то очень уж неблагоприятно сложилось все на планете Валентайн. Потому что в данный исторический момент злость одолевала и капитана-пилота Романа Корнева. То обстоятельство, что планету начали осваивать совсем недавно, стало для Романа источником сразу нескольких проблем. Во-первых, космопорт был оборудован кое-как, и пока местные возились с разгрузкой, какой-то ушлый кораблик уже успел взлететь. Корневу было очень трудно смириться с мыслью, что придется до самого вечера ждать, пока единственный в космопорту слабенький антиграв снова будет готов к работе. Во-вторых, сильно хотелось есть, а ближайшее место, где это можно было сделать в относительном комфорте и приемлемом ассортименте, находилось аж в поселке, до которого от космопорта надо было топать пару километров. В-третьих, эту пару километров надо было протопать и в обратном направлении, да еще и на полный желудок. Вот именно этим нелегким делом Роман в данное время и занимался.

– Господин Корнев? – навстречу Роману шагнул огромный негр совершенно зверовидного облика, умудрившийся, несмотря на свои габариты, подойти незамеченным. – Интерпол, агент Джейсон Фарадей.

Ну вот, еще и это… Интерпол в свое время создали для поддержания порядка на Фронтире. Не на самих планетах, там полицейская служба отдавалась на откуп местным, а на Фронтире в целом. В задачу Интерпола входило расследование всякого криминала, выходящего за рамки одной планеты – поиск беглых преступников, пресечение наркоторговли, ну и остальное в том же духе. Правда, эффективность этой конторы зачастую оставляла желать лучшего, но хоть что-то они делали. Однако русские на Фронтире предпочитали в случае проблем с криминалом обращаться к своим консулам.

– Посмотрите, пожалуйста, – звероподобный негр, по странной причуде судьбы носивший фамилию старинного ученого, протянул Корневу пачку голоснимков, – может быть, вы знаете кого-то из этих людей?

Просматривая снимки, Корнев только порадовался, что среди его знакомых таких персонажей не было. Со снимков на него глядели морды, рожи, хари – что угодно, но никак не лица. Хотя… Такую рожу точно не забудешь, пусть и видел всего один раз.

– Вот этот. – Корнев повернул снимок к Фарадею. – Месяца три назад я его видел на Старканзасе. Он работал там техником на космодроме «Старканзас-3». Зовут, кажется, Фред, фамилию не знаю.

– А не можете уточнить дату?

Порывшись в коммуникаторе, Корнев уточнил. Фарадей удовлетворенно кивнул, что-то отметил у себя в коммуникаторе, затем надиктовал официальный протокол опознания голоснимка Фреда Олсона Тайлера, разыскиваемого по обвинению в торговле наркотиками, попросил Корнева этот протокол заверить. Закончив все формальности, негр забрал снимки обратно.

– Спасибо, господин Корнев, вы нам очень помогли.

Роман пробормотал что-то вроде «пожалуйста». Вот еще, помог. Можно подумать, от того, что он опознал этого Тайлера, что-то зависит. Ладно, чем бы дитя ни тешилось…

Взлет «Чеглоку» назначили на поздний вечер по местному времени. Если учесть, что сейчас по тому же времени только-только закончилась первая половина дня, перед Романом встала во весь рост задача напряженной борьбы со скукой. Первый удар по скуке был нанесен уборкой пассажирской каюты. Пассажиров на Райнланде к нему село четверо, все в одну шестиместную каюту и все летели на Валентайн. По условиям договоров, заключенных на Райнланде, Корнев должен был доставить буровое оборудование на Валентайн и различные мелкие грузы еще на две планеты. Плюс еще забрать пассажиров на первой из них и доставить на вторую. Так что в трюм, где пока оставались грузы, Роман не полез, а вот пассажирскую каюту прибрать явно стоило.