Свой коммуникатор Роман отдал спокойно. В режиме контроля выключить его мог только он сам. Для захватчиков он, конечно, казался выключенным, но именно что только казался.

Чуть было не застрелили тезку. Когда Моника отдала коммуникатор, сканнер продолжал показывать наличие у нее электроники, и один из бандитов попытался итальянку обыскать. Как любой нормальный мужчина, Романо кинулся жене на выручку. Точнее, хотел кинуться, но, слава Богу, не вышло. Корнев схватил его за руку и резко дернул на себя, стоявший ближе других бандит злобно крикнул: «Сидеть!» и наставил на Вителли пистолет. Ярость явно затуманила итальянцу разум, Корнев еле его удерживал, уже явственно представляя, как сейчас тезка вырвется из его рук и получит выстрел почти что в упор.

Моника истошно заорала про вживленный тестер, показывая вывод контакта на левой руке. Грубо схватив женщину за руку, старший из налетчиков глянул на маленький позолоченный кружок, блестевший на фоне слегка смугловатой кожи, и велел ее отпустить. Сбивчиво и взахлеб бормоча по-итальянски, она помогла Корневу усадить своего мужа на месте и села рядом, так и продолжая причитать, но уже все спокойнее и тише.

Собрав коммуникаторы, бандиты затолкали официантов в подсобку, один из налетчиков зашел туда же, видимо, сторожить, дверь за ними всеми плотно закрыли. Двое с автоматами встали с торца стола, чтобы в случае чего полить пассажиров фланговым огнем, еще двое остались у входа. А минут через пять вошел Юджин Недвицки.

— Дамы и господа, — старик обвел присутствующих каким-то совершенно неживым вгзлядом, — у меня проблема. Какая именно, очень хорошо знает один из вас. Я обращаюсь к этому человеку: верните мое имущество. Я понимаю, что для этого вам придется с кем-то связываться. Такую возможность вам предоставят, разумеется, под контролем. У вас есть на размышления полчаса. За это время вы все можете выпить и закусить. Если тот из вас, кто создал мне проблему, через полчаса не начнет ее решать, я буду вынужден прибегнуть к болезненным и опасным процедурам, причем начнут эти процедуры с миссис Вителли, Корнев и Дюбуа. Вернете мое имущество — обещаю, останетесь живы и невредимы. Если, конечно, образумитесь в течение получаса.

Речь свою потомок Кощея Бессмертного произнес сухим и тихим голосом, по безжизненности вполне сравнимым с взглядом, после чего вышел вон. Бандит, закрывший за ним дверь, показал на настенные часы и угрюмо напомнил:

— Полчаса. Тридцать минут. Время пошло.

Пошло, да… Корнев осторожно и медленно, чтобы не спровоцировать налетчиков, положил ладонь на руку жены, Хайди ответила взглядом, наполненным одновременно испугом и благодарностью. Корнев сразу же решил, что если в течение этого получаса здесь не появится Карапаев со своими людьми, он начнет выполнять требование Недвицки. Пока будет связываться, пока ему назовут срок доставки имущества, пока он будет торговаться с бандитами, которые наверняка потребуют этот срок сократить… В том, что Карапаев вмешается, Роман был уверен. Информация о захвате заложников нашими получена, сроки им известны, его задача — тянуть время. И чтобы не тронули Хайди. Осталось двадцать восемь минут.

Так, что у нас за налетчики? Вот этот, судя по поведению и наличию переговорника, явно старший. Высокий худой и жилистый мужик лет сорока, скорее всего англосакс. Лицо характерное, как бы не бывший военный, офицер или сержант. Умен, гад, опытен и опасен. Видно. Осталось двадцать пять минут.

Следующие по опасности — двое с автоматами. Эти помоложе, где-то его, Корнева, ровесники. Тип южноевропейский, итальянцы или испанцы или кто там еще. Кстати, почти наверняка братья. Ума особого не заметно, но видны опыт и полное безразличие к чужим жизням. Автоматы — «риваресы» двадцать седьмые, старье, конечно, но старье безотказное и убойное. Видал их Корнев на Фронтире, разок, было дело, сам в руках держал. Действенный огонь не больше чем на сорок метров, но в этом домике более чем достаточно. Осталась двадцать одна минута.

Второй у двери, рядом со старшим. Сопляк, лет не больше двадцати. Скорее, тоже англосакс. Ума не просматривается. Зато как на женщин пялится, гнида! Этого ублюдка Корнев решил добить потом лично, если не дострелят — на Хайди так смотреть нельзя. Осталось восемнадцать минут.

Того, что привел обратно и снова усадил на пол официантов, Роман определил как ирландца. Лет двадцать пять, тоже с опытом и тоже с автоматом. Шестнадцать минут.

Нет, спецы Карапаева их сделают, это даже не обсуждается. Главное — вовремя успеть столкнуть под стол Хайди и самому упасть сверху, прикрывая ее от шального выстрела. Пятнадцать минут.

Черт, но почему Недвицки, мать его в разворот через поворот?! Ведь Бейкер командует этой бандой, Бейкер! Четырнадцать минут. И почему без своей старухи? Первый на памяти Корнева раз, когда они не вместе. Тринадцать минут. Или все-таки не Бейкер? Где он ошибся? Двенадцать. Не так все это должно быть, не так, мать вашу вдребадан, в шарабан, да дырявый барабан через ведра помойные да пролежни гнойные!!! Одиннадцать.

Какое-то шевеление за спиной. Не за самой спиной — за окном, спиной к которому они сидят. Не услышал и тем более не увидел — почувствовал. Наши? Десять.

Старший из бандитов тоже явно что-то почувствовал. Глаза как щелки стали, ноздри раздуваются, ну прямо как зверь принюхивается. Девять. Спокойно, не сметь ему показывать, что ты понимаешь его состояние. Кажется, он тоже успокоился. Восемь.

Черт, все-таки учуял, сука! Зыркает вправо-влево, рука с пистолетом напряжена, в голове явно просчитываются варианты. Все еще восемь. Как медленно время идет! Поднимает оружие, раскрывает рот…

Ссс-пфлых-пфлых! Головы старшего из захватчиков и стоявшего рядом сопляка лопнули, как упавшие на камни арбузы. На спины Дюбуа и Бейкера полетели брызги крови, ошметки мозгов и костей.

Пфлых-пфлых! Лопнули головы автоматчиков в торце стола. Бедному Дюбуа досталась еще одна порция кровавых брызг, на этот раз сбоку. Завизжала Моника — ее тоже заляпало неаппетитной мешаниной.

— Всем вниз! На пол! — с этим криком Корнев спихнул жену со стула, заталкивая ее под стол. Под испуганный женский визг пассажиры с разной степенью резвости принялись выполнять команду.

Пока заложники, бестолково толкая и пихая друг друга, умещались под столом, оставшийся бандит метнулся куда было ближе — в подсобку. Почти одновременно через раскрытое окно вломился… ну не черт, конечно, скорее уж ангел, если по сути происходящего, но по виду — точно черт. Какое-то бесформенное тело, больше похожее на спрута, огромная голова без лица… Жуть! Уже потом Корнев понял, что это мимикридное покрытие облегченной штурмброни, из-за быстрого передвижения бойца лишь частично успевающее сливаться с окружающим фоном и создающее впечатление не то спрута, не то гигантской амебы, если бы таковая могла существовать. Ну и шлем, естественно. Главное — это был свой, русский. У чужого не было бы в руках «пихты»[77].

Ссс-ссс… — короткими очередями из своего бесшумного автомата (не дающего и ярких вспышек выстрелов, столь характерных для лучевого оружия) боец не давал засевшему в подсобке бандиту поднять голову. По уму, гранату в подсобку надо бы, но Корнев понимал, что отвлекись сейчас наш на это, бандит сможет и шмальнуть очередь-другую. И попасть в кого-то из пассажиров. Значит, боец ждет подкрепления…

Да чтоб твою! Не он один тут такой умный. Действия бойца моментом просчитал и Бейкер, а в его планы прибытие к русскому подкрепления никак не входило. В руке у Бейкера появился лучевой пистолет. Шансы свои против профессионала Бейкер явно оценивал трезво, а потому аккуратно и тщательно целился, чтобы решить дело одним выстрелом. Корнев, понимая, что не успеет, все-таки стал приподниматься, чтобы броситься на Бейкера. Черт, сверху мешает стол, снизу путаются пассажиры… Не успеет!