Рядом с влюбленными Джеймс чувствовал себя «третьим лишним», и ему ничего не оставалось, как внимательно слушать извозчика. Периодически он пояснял по-французски, о чём идёт речь, но влюблённым это было не интересно. Они пребывали в мире из двух человек, и расширять его совершенно не входило в их планы. Разумеется, Джеймс понимал это, но продолжал для чего-то делать свои комментарии.

– Он говорит, что гордится своим городом, – переводил с большими сокращениями Джеймс. – Марбург – старинный и очень интересный город, привлекающий к себе внимание туристов со всего мира. Здесь есть основанный в 1527 году университет, замок начала XIV века, раннеготическая замковая капелла и церковь Элизабеткирхе второй половины XIII века. Он говорит, что небольшая экскурсия по всем этим местам практически ничего нам не будет стоить. Не желаете?.. Меня, впрочем, тоже больше интересует плотный завтрак и горячая ванна…

Но, несмотря на все эти, несомненно, достойные внимания предметы гордости марбургского извозчика, город с его полупустыми мощёными улочками, милыми, утопающими в зелени высоких деревьев домами больше напоминал большую ухоженную деревню, нежели город как таковой.

Зато гостиница, несмотря на своё совершенно непроизносимое название, оказалась более чем на высоте. Это было старинное четырёхэтажное здание с просторным вестибюлем, широкими, богато декорированными коридорами и великолепной лестницей, покрытой почти новым ковром.

Узнав, что Виктор и Жозефина – молодожены, хозяйка гостиницы, фрау Кеттлер, поселила их в «Королевском» номере практически за полцены. Номер включал в себя три большие комнаты, одна из которых была просторной спальней с огромной, словно купленной в стране великанов кроватью. Постельное бельё было новым, дорогим и идеально чистым. К спальне примыкала под стать ей ванная комната.

Джеймсу достался номер поскромней, но тоже со всеми удобствами.

Когда, приведя себя в порядок, друзья встретились в ресторане на первом этаже гостиницы, их ждал ещё один приятный сюрприз, а именно шикарный завтрак с бутылкой достойного шампанского за счёт заведения.

– У нас ещё более трёх часов. Вы как хотите, а я пойду прогуляюсь, – сказал Джеймс, посмотрев на часы. – Встречаемся в холле.

Влюблённым было не до прогулок. Вернувшись в номер, они занялись любовью с жадностью, которую порождало понимание того, что в любой момент их может ждать разлука.

Ровно в назначенный час с точностью чуть ли не до секунды в гостиничный ресторан вошёл мужчина, который сразу же привлёк к себе внимание всех посетителей. На вид ему было около двадцати пяти лет. Одет он был так, как подобает одеваться молодому джентльмену, и в этом смысле он ничем не выделялся среди окружающих. Но в его походке, в манере держать голову, во взгляде был тот самый вызов, который можно наблюдать у хищников и у совершенно отчаянных, не останавливающихся ни перед чем людей. Не обращая ни малейшего внимания на метрдотеля, он направился прямым ходом к столу, за которым пили кофе герои нашего повествования.

Не удостоив их даже намеком на приветствие, он без малейших церемоний сел за стол.

– Вы точны, как лучшие швейцарские часы, – сказал ему Джеймс.

– Надеюсь не настолько, чтобы сажать меня под замок в палате мер и весов, – ответил он, скривив рот в зверином оскале.

– Какие новости?

– Боюсь, что вам они не понравятся. Кто-то отправил нашего приятеля на тот свет.

– А мне он показался человеком, которого не так-то просто заставить сказать жизни прощай.

– Увы, в наши дни никому нельзя верить. Особенно тем, кто норовит носить внушающее выражение лица.

– Это точно. Вам удалось уже что-нибудь выяснить?

– Некто неизвестный пришёл к нему вчера вечером и убедил открыть ларец.

– Идиот, я же ему говорил! – слишком громко для ресторана воскликнул Джеймс.

– А потом, чтобы замести следы, этот некто поджёг усадьбу.

– У вас есть предположения, кто бы мог это сделать?

– Я не торгую предположениями. Когда что-либо будет известно, я вам сообщу. А теперь извините, но меня ждёт встреча, на которую было бы опрометчиво опаздывать.

Сказав это, он так же бесцеремонно встал и, не обращая ни на кого внимания, пошёл прочь.

– Какой жуткий тип, – заметил Виктор, когда тот вышел из ресторана.

– Ну что ты, – ответила Жозефина, – он – вполне милейший человек, весьма, кстати душевный.

– По нему этого не скажешь.

– Таким образом он пытается не привлекать к себе лишнего внимания.

– Странный, должен сказать, способ.

– Иногда, чтобы не привлекать к себе внимание, необходимо все время быть в центре него. Таков закон всех фокусников, проходимцев и так называемых тайных лож, – задумчиво произнёс Джеймс. – Предлагаю перебраться в мой номер и хорошенечко всё обсудить.

– Итак, – вернулся Джеймс к разговору после того, как налил себе добрую порцию виски и устроился в кресле, – положение дел представляется мне несколько странным, весьма интересным и не таким уж и плохим. Да, мы имеем дело с людьми, которые слишком много для посторонних знают о силе зеркала, и в какой-то степени это даже хорошо.

– Не пойму, что может быть хорошего в том, что противник знает о нас слишком много, а мы не знаем о нём ничего? – не понял Виктор.

– Одно из свойств Зеркала таково, – вступила в разговор Жозефина, – что безнаказанно взглянуть на него можешь только ты, да и для тебя даже мимолетный взгляд в зеркало означал бы окончание данного витка спирали. Для всех остальных любопытство сопряжено с неминуемой смертью, да такой, которой вряд ли кто захочет умереть. Зная это, они будут вынуждены выйти на нас, и тогда свершится то, ради чего и был затеян весь этот сыр-бор.

– Ты не сказала главного, – вновь взял слово Джеймс и обратился к Виктору. – Зеркало говорит нам, что ты ещё не готов его увидеть, поэтому оно буквально убежало у нас из-под носа. Какие, исходя из этого, будут предложения?

Предложений не оказалось.

– Вот и у меня нет ни одной подходящей мысли, – признался Джеймс после длительной паузы, – а посему предлагаю дождаться подсказки судьбы. Тем более, что вы просто обязаны съездить куда-нибудь в свадебное путешествие. Как вам идея отправиться в морской круиз?

От одного только упоминания о море Виктору стало дурно.

– Да ладно, я пошутил, – рассмеялся Джеймс, – предлагаю отправиться в Вену. Надеюсь, на музыку ни у кого аллергии нет?

– Ты с нами? – спросила его Жозефина.

– Я ещё не настолько выжил из ума, чтобы путаться у вас под ногами без особой нужды.

Красавица Вена встретила молодожёнов во всём своём великолепии, но они были слишком увлечены друг другом, чтобы отвлекаться на её парки, музыку, живопись, архитектуру… Первые несколько дней они вообще не выходили из своего номера в Астории, полностью посвятив это время любви.

И лишь через неделю или две, измождённые страстью и бессонными ночами (они спали урывками, не желая тратить на сон слишком много драгоценного времени), они начали выбираться в город, чтобы и там, уже в новых декорациях, никого не видеть и не слышать, кроме друг друга.

Они бродили по узким улицам окружённого подковообразным бульваром Рингштрассе Внутреннего города; развлекались или отдыхали на ухоженных лужайках парка Пратер; пили кофе в кафе на набережной Дуная. Иногда, чтобы остаться наедине за пределами гостиничного номера, они на целый день уходили гулять в Венский лес подальше от города, в горы.

Сказывалось и незнание Виктором языка. Для него немецкая речь была таким же набором звуков, каким для нас является пение птиц или крики животных, и Жозефина, прекрасно владеющая этим языком, стала для него, кроме всего остального, ещё и единственным связующим звеном с населяющими город людьми.

– Для меня голос Вены навсегда останется твоим голосом, – сказал он ей однажды после долгих переговоров с хозяином антикварной лавки, где им понравилась какая-то милая безделушка.