— Вы, поручик, как и почти все наши истребители, летали после училища только на «филиппке», — сказал после положенных приветствий и предложения сесть майор Селиверстов. — Но у нас своя специфика, так что вам предстоит освоить еще несколько истребителей. «Вертлеры» двести третий и двести седьмой[37], двадцать восьмой «мустанг»[38], «сову»[39], «файку» триста тридцатую[40], «ситару»[41] и «семьсот первый»[42]. Это базовый курс. Будет получаться — добавим еще машину-другую. Хотя бы один, а лучше два из этого списка вам надо будет освоить на уровне «филиппка», остальные — на твердую тройку. Пока с базовым курсом не справитесь, будете официально числиться за Главштабом летного флота.

На невысказанный, но явственно повисший в воздухе вопрос поручика майор с добродушной улыбкой ответил:

— Если не освоите эти машины, вас переведут в другой полк. Без клейма, что не справился в сто первом. У вас в предписании что сказано? Правильно, направлен в распоряжение штаба сто первого смешанного авиационного полка. Разницу между «направлен в распоряжение» и «переведен в состав» улавливаете? Вот то-то же. Мы понимаем, что требования у нас высокие, выполнить могут не все, но и карьеру пилотам зря не портим. Отказаться можете прямо сейчас.

— Никак нет, господин майор, — только и смог ответить слегка обалдевший поручик. Освоить семь новых типов истребителей! Черт бы с ними, с индусами, корейцами и маньчжурами, в Индийском и Желтом космосе ничего выдающегося не сделают, но летать на «вертлерах» и «мустанге»… Что немцы, что западники истребители делать умели, это Воронин, как и любой другой русский летчик, признавал, чего уж там. Характеристики этих машин ему вбили в память еще в училище, и собственными руками выжать из двести седьмого «вертлера» его феноменальную скорость или стать повелителем нехилого арсенала «мустанга» — поручика потихоньку стало охватывать сладкое чувство предвкушения.

— Тогда без чинов, Сергей Дмитриевич. Меня зовут Виктор Николаевич. Сейчас вас проводят на размещение, потом в медчасть, вам надо пройти наше обследование, — майор многозначительно выделил слово «наше», — обед вы пропустите, потому что обследование проводится на голодный желудок, но потом смело заходите в столовую, вас покормят. Завтра с утра получите у старшины все необходимое, в одиннадцать ко мне. Будем с вами составлять ваш личный график тренировок. Так что, — Селиверстов встал и протянул руку сразу же вставшему Воронину, — до завтра. Надеюсь, вы у нас приживетесь.

На то же самое надеялся и Воронин. И надежда эта сразу же начала крепнуть и расти. Во-первых, поручику понравился сосед по комнате, Валентин Хомич, тоже поручик, что особенно удобно. Во-вторых, врачи, проводившие обследование, явно остались довольны. Правда, не настоящие врачи, собственно медицинского обследования никакого не было, а психологи. Ничего общего с теми психологическими тестами, которые Воронин проходил в училище и в полку, их задачи не имели, ну так и служба тут не такая.

Вот насчет службы Хомич его вечером более-менее просветил. Ну насколько сам знал, конечно, он в сто первом служил уже почти два месяца. Помимо учебной, в полк входили четыре боевых эскадрильи — две истребительных, штурмовая и общей поддержки. За первыми тремя числились по три-четыре машины разного происхождения на каждого пилота, четвертая имела три звена родных русских «филиппков» и звено столь же родных «шкафов»[43].

Ну и, в-третьих, впечатлил график тренировок. И не сам график даже, а то, что майор Селиверстов составлял его вместе с ним, поручиком. Такое у Воронина было впервые. Да уж, в интересное место занесла его мудрость начальства, в очень даже интересное.

Что там решили насчет Воронина психологи, майор, ясное дело, не распространялся, но тренировки планировались исходя именно из их заключения. Начать было решено с «мустанга».

Когда поручик изучил все положенные наставления (естественно, переведенные на русский), отработал несколько десятков упражнений на тренажерах и научился выполнять эти упражнения безупречно, наступило время первого вылета. И вот тут Воронин уже не просто удивился, а пришел в легкое изумление. Ладно, «носатых»[44] в полку хватало, это понятно. Немцы, они все же союзники. Достать всяких азиатов тоже, в принципе, не проблема. Но вот откуда взялись в таком количестве «мустанги» и «совы»?! Западники, насколько знал поручик, никогда и никому новые машины не продавали. А тут тебе не только сами истребители, причем в отличном состоянии, а еще и учебно-тренировочные спарки! Причем и «мустанга», и «совы»! Да, умеет военная разведка работать, ничего не скажешь…

А потом и настал, наконец, день, когда инструкторы признали, что поручик Воронин точно и безошибочно, а главное, свободно ориентируется в англоязычных приборах «мустанга». Причем именно на реальной машине, пусть и спарке, а не на тренажере. Еще день ушел на превращение мнения инструкторов в приказ майора Селиверстова, и, тщательно загнав подальше волнение, поручик сам, наконец, лично, поднял чужую машину в полет.

Разгрузили «Чеглок» быстро, благо, применение стандартных контейнеров и специально для работы с ними приспособленных погрузчиков превратило погрузочно-разгрузочные работы в довольно простое и недолгое занятие. Уже через несколько минут оба контейнера оказались на новом месте — один в кузове, а второй в прицепе здоровенного гравихода, или, как говорят на Фронтире, ховера. Взаимный обмен с представителем грузополучателя короткими пакетами информации на коммуникаторы, энергичное рукопожатие с парой добрых слов, и уже очень скоро местные любители крепких напитков смогут на собственном опыте убедиться, насколько жидкий огонь русской водки лучше виски — здешнего ячменного самогона.

Гравиход потихоньку отполз, и тут Корнев увидел, что все это время машина закрывала от его взгляда человека, стоявшего чуть в стороне, а теперь двинувшегося ему навстречу. Всегда приятно встретить соотечественника вдали от дома, и Роман с искренней улыбкой протянул руку вице-консулу Российской Империи на Тексалере Радомиру Петеличу. Именно Петелич должен был устроить Корневу встречу с тем самым Джеймсом Уизлером.

— Здравствуй, Радо!

— Здравствуй, Рома! — сколько ни живут сербы в России, их всегда выдает характерный акцент. Молодцы, не забывают родной язык, хоть и говорят по-русски свободно.

— Ну, пошли, что ли. Заодно расскажи вкратце, что за мужика мне придется везти?

— Он сам три недели назад с Валентайна прилетел. Обратился к нам в консульство в поисках работы в какой-нибудь русской компании.

Ага, так прямо Корнев и поверил. Нет, разумеется, Уизлер этот и правда обратился в консульство именно чтобы найти работу, вот только обращение это было лишь прикрытием.

— Заполнил анкету, — продолжал Радомир, — а недавно пришел на него запрос с Тринидада. Там одной русской компании как раз нужен специалист по сельскохозяйственным машинам западного производства.

И, кстати, прикрытием вполне неплохим. Вместе с русскими перевозчиками на Фронтир потихоньку проникали и русские предприниматели. Развивался Фронтир быстро, и найти себе здесь прибыльное дело было несложно. Конечно, русским тут рады были далеко не все и не везде, но на многих планетах деловые люди из России чувствовали себя очень даже неплохо. Вполне естественно, что русские часто брали на работу местных, особенно если работа требовала хорошего знания именно местных реалий или местной техники. Соответственно, и перелет Уизлера с Тексалеры на Тринидад Корневу оплатила русская компания «Деметра», а расходы, как предполагал Корнев, ей компенсировали из фондов, которыми распоряжался подполковник Лозинцев. А может быть, кстати, что и сама компания имела куда большее отношение к русской разведке, нежели к обычному частному предпринимательству. Впрочем, имела или не имела — дело сейчас десятое. В любом случае Уизлер этот непростой человечек, раз доставку «специалиста по сельхозмашинам» на Тринидад залегендировали даже от своих.