А вот теперь Роман своего удивления скрыть не мог. Да и не хотел, если честно. От кого скрывать-то? А главное — что же такое сразу поняла Хайди, чего не может понять он?

— И как бы среди пассажиров «Звезды счастья» такие специалисты смотрелись? — Хайди старательно изображала саму невинность, даже ресницами, чтобы из образа не выйти, похлопала, но в ее голосе так и звенела медь победных фанфар.

Ну, мать же перемать, а ведь и верно! Точно, отдохнуть пора… Нет, понятно, что настоящие профессионалы в таких делах вовсе не выглядят угрюмыми громилами, но вот как раз свойственная им невыразительная и незапоминающаяся внешность мгновенно бросилась бы в глаза на фоне явных миллионеров Недвицки, представительного Бейкера, преуспевающих Дюбуа, восторженных Вителли и, чего уж тут скромничать, довольных жизнью и собой Корневых. Тот же Хаксли вон как в первые дни на этом фоне выделялся, прямо белая ворона в образцово-показательном исполнении. И совсем другое дело — популярный в недавнем прошлом спортсмен с молодой любовницей. Ну, Хайди, ну, молодчинка!

— Не подумал, — честно признался Роман, — А ты у меня умница!

— С таким мужем дурой быть нельзя, — улыбнулась Хайди.

— И опять ты права, — согласился Роман. — Но все-таки… Что-то тут еще должно быть. Не хватает хотя бы еще одной причины, почему Бейкер взял сюда именно этих. Может, потому, что потом их было бы не жалко?

— Рома, Бейкеру никого не жалко, — возразила жена уже совершенно серьезно. — Я и сейчас его боюсь, даже когда этой Стоун у него нет. Милый, пожалуйста, не забывай: он среди них самый опасный.

— Я помню, — да уж, правильно Хайди говорит, забывать об этом не стоит. — И все равно, не понимаю, что же тут еще…

— Ты поймешь, — Хайди плавно, едва касаясь, провела теплой ладошкой по голове мужа. — Я тоже подумаю, может быть, и сама пойму. Скорее бы все это кончалось…

Да уж скоро и кончится, что тут говорить. Вот прямо завтра. Ладно, решил Корнев, раз умные мысли пока обходят его голову стороной, не будем зря эту часть тела напрягать. Да и собираться потихоньку начать не помешает. Выйти на второй завтрак, посмотреть, что и как у нас с почтеннейшей публикой, да и вообще… Сегодня их ждал пикник наподобие того, что был, как теперь казалось Корневу, давным-давно, а всего-то прошло — он посчитал, сам себе не поверил и посчитал снова — одиннадцать дней. Ну ничего ж себе!

И как он не понимал многого в начале этого замечательного, чтоб ему ни дна ни покрышки, круиза, так и теперь, к его завершению, всяческих непонятных моментов более чем хватало. Черт, ну почему Стоун была такой дурой! Оказалась бы хоть чуть поумнее, из нее извлекли бы куда больше сведений. А так… Она не знала, откуда вообще взялся Бейкер, как именно он вышел на них с Саммером, — ничего, за что можно было бы зацепиться. Кстати, никакой интересной информации о Бейкере не смог нарыть и друг Илья, ротмистр Сергеев. Тоже, кстати, деталька характерная. Этакий человек-невидимка. Точнее, полуневидимка: официальная жизнь на виду, а чем занимался в свободное от этой жизни время — информации ноль.

Похоже, что в данном случае задача Бейкера как раз в том и состояла, чтобы информации было ноль. Узнал что-то Уизлер — к нему отправлена Стоун с искровиком. Что-то больше положенного пронюхал Саммер — та же Стоун его травит. Да и саму Стоун Бейкер бы наверняка зачистил после всего, вот уж в этом-то Корнев не сомневался. И не забываем об опасности Бейкера — не на пустом месте Хайди напоминает об этом не первый уже раз. Хм, а ведь господин профессор очень даже может оказаться и следующим… Да, кстати, и не он один. Или нет? Вроде бы не такой дурак Бейкер, чтобы привлекать к этому и без того необычному круизу чужое внимание невероятной чередой смертей?

Впрочем, на взгляд Корнева, еще одну смерть среди участников круиза организовать не помешало бы. Смерть Кевина Бейкера. Вот уж после нее других смертей точно не будет. Заманчиво… Или нет? Внимание точно привлечет…

Корнев прикинул еще раз и решил: пусть Бейкер поживет. Как минимум до тех пор, пока аппаратура профессора Хаксли не окажется в нужных руках, а они с Хайди, или хотя бы только Хайди, на безопасном удалении от Корела. А там и посмотрим, в зависимости от обстоятельств. Но, мать его, скорее всего, ликвидировать Бейкера придется…

Ну что, спрашивается, за невезуха?! Поручик Воронин мысленно костерил высокое начальство в хвост и в гриву, поносил его на чем свет стоит и только что не проклинал. Это ж надо было подложить ему и всей эскадрилье такую свинью! Нет, любой офицер знает, что с начальственных высот не только ниспадают светлые потоки неизъяснимой мудрости, но и время от времени мутными оползнями низвергаются приказы непонятные, несвоевременные, а то и просто, как бы это помягче выразиться, неуместные. Однако же в данном случае в организации стихийных бедствий для подчиненных начальство, чтоб его, превзошло само себя.

Нет, ну это же надо, а?! Поручик только-только начал понимать (не верить, верил-то он с самого начала, а именно понимать), что с разбитым остовом крейсера типа «Нэшвилл» его пытались самым наглым образом надуть; не успел еще по-настоящему обрадоваться, что, кто бы этот фокус ни устроил, ничего у него не вышло; едва начал предвкушать продолжение поисков крейсера-призрака — и на тебе: приказ о переводе первой эскадрильи на Фронтир! Правда, перевод объявлялся временным, но на какое именно время, командиры разъяснить не изволили. А время, оно, знаете ли, разным бывает. Поручика аж корежило при мысли, что получиться может и так, что призрака найдут и угробят без него. Ну что за гадство, в самом-то деле, мать их генеральскую да адмиральскую вразнос-перенос!..

После танцев поручика с «филиппком» ведущего, а затем с призрачной станцией слежения работать стало, с одной стороны, вроде бы как и тяжелее, а с другой, так даже попроще. Теперь каждый район поиска перед появлением там кораблей и истребителей нафаршировывался беспилотниками, которые буквально прочесывали его во всех направлениях, убеждаясь в наличии или отсутствии станций-призраков. И хотя чаще все-таки убеждались в отсутствии, но уже вот-вот беспилотному воинству должны были прислать пополнение, потому как и в наличии таких станций, было дело, убеждались, а при таком раскладе поголовье роботов- разведчиков сразу же сокращалось. Да уж, далеко не всегда беспилотникам удавалось проскочить мимо станции-невидимки так, что и заметно ее было по серому кокону, и взорваться она не успевала. Куда чаще обнаружение беспилотником такой станции заканчивалось ее самоликвидацией и, соответственно, бесславным концом станции и героической гибелью разведчика.

Станции, маскировку с которых удавалось сорвать, поражались импульсными выстрелами из корабельных лучевых пушек, в результате чего коллекция таких трофеев на эскадре постепенно пополнялась, к вящей радости и пилотов, и флотских. Чем больше этого добра они соберут, тем быстрее наши спецы разберутся, что там с этой маскировкой и к чему, а потом и обязательно найдут способ обнаружения станций-невидимок, не требующий долгой и часто самоубийственной работы беспилотников. Ну и, понятное дело, свои сделают, да не такие, а еще и лучше.

Самое же главное тут было другое. Раскрыв сам факт наличия у противника невидимых станций слежения и кое-как научившись делать их видимыми, русские быстро сообразили, что как раз по присутствию таких стражей космоса можно определить, насколько интересен тот или иной район поиска. В самом деле, если враг прикрывается стражами-невидимками, значит, чем-то этот уголок космоса для него важен.

Понятно, конечно, что и западники, узнав, что секрет невидимых станций раскрыт, могут насовать их для отвода глаз там, где искать на самом деле некого и нечего. Но, в конце концов, количество таких станций у них наверняка не бесконечное! Да и рассчитать по расположению станций, где они действительно висят по делу, а где для отвлечения внимания, вполне реально, насколько представлял себе Воронин.