— Понимаешь, до официального объявления общаться с тобой гостям как бы не принято. Это не запрещено, просто считается дурным тоном, так что могут и проигнорировать традицию, тем более, что соблазн велик. Пока ты официально не представлен, тебя может оскорбить кто угодно, и семья не может за тебя вступиться. Еще хуже, если кого-нибудь ненароком обидишь ты — тебе могут назначить совершенно несоразмерный штраф, и будут в своем праве. Понятно, что семья тебе поможет, а вот претензии по поводу наглых требований предъявить уже не получится. И, кстати, даже после того, как тебя официально объявят, постарайся никого не вызвать на дуэль. Провоцировать будут обязательно, но ты лучше стерпи оскорбление, чем так.

— Это почему? — уточнил я. Терпеть оскорбления от кого бы то ни было я не собирался.

— Потому что вызванный выбирает оружие. И это обычно шпага. А ты ею пользоваться не умеешь, и даже учиться не хочешь. Что, кстати, странно.

— Предпочитаю револьвер, а еще лучше картечницу. Они как-то эффективнее.

— Ну да, против такого не поспоришь, вот только что-то я ни разу не слышала о дуэлях на картечнице. Ну еще дуэль маннов раньше была, но сейчас это уже очень редко бывает. Боевых способностей почти не осталось, и развивать их теперь не принято. Если кто и учится чему-то такому, то в глубокой тайне. Сам понимаешь, чистые не одобрят.

— А что, на пистолетах не стреляются?

— Почему, бывает. Но там тоже все по-дурацки. Это ведь не твои любимые револьверы. Берут, знаешь, дульнозарядные дуры, сходятся на десять шагов и лупят друг в друга на удачу. Это сейчас тоже не популярно. В общем, давай сменим тему. Повторюсь, что в дуэли тебе лучше не участвовать. И вообще, это я уже просто так, перестраховываюсь. Не думаю, что что-то такое произойдет. Главное, не нарваться на кого-нибудь до представления — вот тогда действительно могут быть проблемы. Слишком велик соблазн.

— Как все сложно. Может, я бы тогда лучше у себя побыл? До официального объявления. Как домина Улисса, например. — Керу действительно очень просили до официального представления побыть в своих покоях, на что богиня неохотно согласилась. Выторговав себе взамен возможность пытать пленных, если таковые появятся у семьи.

— Нельзя. Воспримут как слабость. — Покачала головой Акулине.

Ну что ж, нельзя так нельзя. Мы продолжали слоняться по территории поместья, разглядывая гостей, часть из которых я действительно запомнил, но большинство имен выветрились у меня из головы сразу, как только я терял их из виду.

— Не переживай, потом запомнишь, — отмахнулась кузина, когда я признался в собственной тупости. — Да большинство и не стоят того, чтобы их запоминать. Или слишком незначительные, или семье не интересны. Но лучше все-таки знать. Вот эти, например — грязная пена, уроды каких поискать. Вон, кстати, среди них и домины Флоры сынок. Вот их лучше запомнить просто чтобы держаться подальше.

Компания, на которую указывала Акулине мне и без того не нравилась. Десяток расфуфыренных до неприличия молодых людей, моих ровесников. Уже изрядно набрались, ржут гнусными голосами, слишком развязно улыбаются служанкам, да и прочим дамам. Пока им вроде бы хватает здравого смысла не приставать к гостям, но, уверен, ненадолго.

Зря я так внимательно разглядывал компанию — не раз уже замечал, что пристальный взгляд вполне ощутим. Вот и на нас обратили внимание. Радость, которой озарились лица золотой молодежи мне сильно не понравилась. Впрочем, Акулине тоже:

— Давай-ка примем влево, вон к тому столу, — тихонько предложила девушка, указав подбородком на стол, возле которого как раз обосновались доминус Маркус с доминой Аккелией — чуть ли не в первые за весь вечер в одиночестве. Дядя с тетей слегка тревожно поглядывали на нас, будто почувствовали надвигающиеся неприятности. — И хватит смотреть на этих идиотов. Они как гиены воспринимают прямой взгляд как вызов.

Я послушно принял влево и неторопливо побрел к дяде. Буквально через несколько шагов стало очевидно, что мы попали-таки в ловушку. Пока мы отвлеклись основную шайку, к нам со спины приближались еще двое — я заметил их в последний момент. Сообразить ничего не успел, но целеустремленность, с которой на нас наступали мне не понравилась. В последнее время меня очень нервирует, когда ко мне незнакомые люди подходят со спины, стараясь при этом, чтобы их не заметили. Трость с силой опустилась на ногу ближайшему, я неловко отшатнулся, и вбил голову в нос следующему. От удара еще сильнее потерял равновесие, и, чтобы его восстановить, взмахнул рукой с зажатой в ней тростью. Навершие попало точно в нижнюю челюсть сгибавшегося от боли первого, отчего он потерял сознание. Оба рухнули на пол одновременно.

Каюсь, немного помог себе своим манном, иначе так четко бы не вышло.

— Ох, ну что за неловкие господа! — возмутился я. — Нужно же смотреть, куда идешь.

— В самом деле! — поддержала меня Акулине. Девчонка быстро сориентировалась, хотя в первую секунду даже замерла от неожиданности. — Хотя, это же Авель и Фиус, они вечно устраивают безобразия! — девушка говорила достаточно громко, чтобы окружающим было слышно, но не срывалась на крик.

— Пойдем, позовем кого-нибудь, они, кажется, ушиблись. Пусть им помогут, — предложил я, краем глаза следя за тем, как компания молодых петушков уже с серьезными физиономиями спешат к нам. Ну, это не сложно. Короткое усилие, и один из торопыг чуть оскальзывается на мраморном полу, отчего второй спотыкается о неловко выставленную ногу и сбивает с ног третьего. Куча мала образовалась замечательная, а, главное, от нас отвлеклись. Времени я выиграл достаточно, чтобы выдать инструкции подоспевшим охранникам.

— И попросите доктора Кастула, чтобы осмотрел бедолаг как можно тщательнее, — добавила Акулине. — Не нужно торопиться, мы же не хотим, чтобы гости получили какие-нибудь травмы во время посещения дома Ортесов.

Охранники пообещали, что передадут, а мы, наконец, добрались до дяди.

— Это было очень ловко, хотя и довольно жестоко, — прокомментировал дядя наше появление. — Я все видел. Молодой Клавдий ведь тоже не случайно упал?

Я утвердительно кивнул.

— А вот тебе, Акулине, мое неудовольствие. Ты могла решить эту проблему значительно изящнее, если бы вовремя среагировала.

— Это как же? — запальчиво воскликнула девушка. — Я их увидела уже после того, как Диего их вырубил.

— А должна была раньше, — покачала головой Аккелия. — Я же тебе сигнализировала!

— Прости, я отвлеклась, — нахмурилась Акулине. — И все равно, что я могла сделать?

— Например, позвать меня. При мне они бы не решились подойти.

Акулине окончательно скисла — видимо посчитала претензии обоснованными.

— Они подготовили ловушку, и, по-моему, специально позаботились о том, чтобы Акулине ничего не видела до последнего момента, — решил я поддержать сестру, за что удостоился понимающего взгляда Аккелии и благодарного — сестры. — Я и сам едва успел их заметить.

Больше происшествий до начала праздника не случилось. Мы еще немного побродили между столов, избегая чьего-то пристального внимания, показали мою физиономию каждому интересующемуся — пока издалека. А потом хозяин дома, наконец, объявил сбор гостей в зале. Доминус Маркус под руку с супругой стоял на возвышении в конце зала, дожидаясь пока последние гости соберутся, я пока что стоял чуть позади, все так же в компании Акулине.

— Друзья мои. Я пригласил вас на праздник, но не объяснил причину этого праздника. Простите меня за это. Впрочем, многие и так уже догадываются. Все мы с живейшим интересом следим за жизнью друг друга, и в этом нет ничего предосудительного: с каждым веком семей становиться все меньше. Мы, эквиты — это опора государства, а на опору приходятся самые серьезные испытания при любых катаклизмах. Нет ничего удивительного, что в столь малочисленном обществе все всё друг о друге знают — нам нужно держаться вместе. Поэтому я пригласил вас на наш семейный праздник, чтобы отметить событие, ставшее большой радостью для всех членов семьи Ортес. Сегодня знаменательный для нас день — мы принимаем в свои объятия дорогого родственника, потерянного много лет назад. Сын моего брата, мой племянник возвращается в лоно семьи. Многие из вас знают причины, по которым мой дорогой брат оказался в свое время вдали от семьи. Я не буду их сейчас вспоминать — это дела рода, хотя, когда такое случалось, чтобы дела эквитов оставались только делами этой семьи, правда? — Аудитория отреагировала тихими смешками и согласным хмыканьем.