Именно сходство с самоубийством было для Габриэля тем барьером, который ему предстояло преодолеть, чтобы открыть шкатулку и посмотреть, наконец, на зеркало или в зеркало. Однако это не было самоубийством, как не был самоубийством переезд в другой город или страну. Правда, Габриэль не знал, куда судьба закинет его на этот раз.

С того дня, когда Анна Лестер сделала своё публичное признание, прошло два года.

Неизвестно, как бы дальше развивались события, если бы не эффектное появление Джеймса в самый драматичный момент действия. Джеймс был единственным, кто знал, где и когда ему надо оказаться, и что при этом делать. Иногда Габриэль начинал даже думать, что именно Джеймс для чего-то и устраивает все эти неприятности, но он быстро отмахивался от этих мыслей.

– Что вы собираетесь с этим делать? – громко спросил Джеймс тогда после того, как были высказаны взаимные обвинения, выпиты лечебные порции виски, а дамы очнулись от обмороков. Убедившись, что ни у кого нет ответов, он продолжил: – Сейчас вы можете ещё глубже погрязнуть в спорах и обвинениях, но это вам не даст ничего, кроме новых, ещё более серьёзных проблем, – он говорил, и его голос оказывал гипнотический эффект на присутствующих. – В любом случае решать вам, господа. Я лишь хочу спросить, что будет, когда свет узнает, что герцог Корнуэльский оказался похитителем сына своего лучшего друга, тогда как его внебрачного ребёнка воспитывали совершенно чужие люди? Кто станет наследником герцога? И как отнесутся к появлению новоиспеченного графа?

– Он прав, – согласился с Джеймсом Габриэль, – это не должно выйти за пределы этой комнаты.

– Она же первая побежит рассказывать всем направо и налево, – набросился на Анну Артур.

– За меня можете не волноваться. Гарантией моего молчания будет та тень, которая упадет на репутацию Джека, если всё вдруг будет раскрыто.

– Похоже, что нам ничего не остается, как и дальше играть привычные роли, – сказала Кэт, приходя в себя, – но ведь это ужасно!

С тех пор пролетело два года. Элиза все-таки вышла замуж за Джека, который оказался вполне приличным молодым человеком. По крайней мере, Габриэлю он понравился. Несмотря на былые размолвки, они очень быстро сошлись характерами с Ричардом, чья свадьба была тоже не за горами. Месяца три назад он познакомился с одной очаровательной девушкой, и неделю назад объявил о своей помолвке.

Артур с Жозефиной вернулись во Францию, получив перед этим прощение Мак-Розов.

Шесть месяцев назад умерла Кэт. Её сердце не выдержало всех испытаний судьбы.

После похорон Элиза с Джеком переехали жить в столицу, Ричард уехал к себе в замок. В последнее время он был неразлучен с невестой, жившей в паре часов езды от Корнуэльских владений.

Габриэль остался вдвоём с Паркером. И вот теперь он понял: пора.

Он написал всем прощальные письма: Артуру, Элизе, Ричарду и ещё паре друзей, заплатил жалованье Паркеру за год вперёд, сделал последние деловые распоряжения.

«Кто вам сказал, что всё это закончилось? Ничего ещё не закончилось. История только начинается. Никогда не лишайте богов чувства юмора. Это единственное, чего они не прощают», – вспомнил Габриэль слова Джеймса.

– Пора, – сказал он себе вслух и открыл ларец.

Зеркало его разочаровало. Это была небольшая прямоугольная пластина из серого, местами почерневшего от времени металла размером 10 на 15 сантиметров. Ни оправы, ни украшений на нём не было.

– Никогда бы не подумал, что из-за этого куска железа мог начаться весь этот сыр-бор, – сказал Габриэль и радостно рассмеялся. Впереди его ждала новая, полная приключений и тайн жизнь.

Габриэль посмотрел в зеркало. Вместо своего отражения он увидел весь тот путь, который уже прошёл, и который ему предстояло пройти. Это действительно было долгое путешествие через пространство и время, через целые эпохи. Путь описывал петлю Мёбиуса. А через мгновение появилось лицо. Оно, скорее, походило на грубо изготовленную маску. Впереди предстояло ещё много работы, но это уже было лицо, его лицо, добытое им в сражении чуть ли не со всем миром.

Габриэль улыбнулся своему отражению, и время расступилось перед ним.

© ЭИ «@элита» 2013

Сон уходил, но просыпаться не хотелось совершенно. Не хотелось покидать пусть призрачный, но райский остров, населённый прекрасными женщинами-Тайнами. Но сон уходил, как уходит поезд, на который ты опоздал буквально на минуту.

Остатки сна прогнал осторожный стук в дверь. Не дожидаясь разрешения, в комнату вошёл высокий, жилистый мужчина неопределённого возраста, одетый в лёгкий костюм. Если бы не глаза, он был бы одним из тех, на кого не обращаешь внимания в толпе, но глаза, умные, живые глаза, излучающие уверенность и силу духа, делали его необычно ярким, запоминающимся человеком.

– Доброе утро, сэр, – сказал он, остановившись на почтительном расстоянии от кровати. – Извините, что побеспокоил, но ваш завтрак почти готов, и если вы не поторопитесь, он остынет, а это, согласитесь, нехорошо. Ваше имя – Виктор. Меня предупредили, что его вы тоже не будете помнить. Я – ваш слуга. Зовите меня Саймонсом.

Слова Саймонса заставили Виктора осознать, что он действительно ничего не помнит, никакой личной информации.

– Где я, и что, чёрт возьми, происходит? – нервно спросил он.

– Простите, сэр, но я должен вернуться на кухню. Всё, что мне известно, а знаю я чуть больше вашего, я расскажу за столом. А сейчас позвольте мне идти, иначе вы останетесь без завтрака.

Последнюю фразу он произнёс, закрывая за собой дверь. Оставшись один, Виктор сел на кровати и, обхватив голову руками, уставился в никуда. Он был растерян и напуган. Он не знал ровным счётом ничего. Даже какой сейчас век, даже кто он, и как выглядит. Прошло около десяти минут, прежде чем он вышел из этого оцепенения. В большом, в человеческий рост, зеркале он увидел высокого голубоглазого блондина атлетического сложения чуть старше 25 лет, с красивым, но без приторности лицом. Он огляделся и увидел, что находится в просторной комнате с высоким потолком. Кроме огромной кровати там стояли платяной шкаф, тумбочка, туалетный столик, на полу лежал толстый ковёр ручной работы. В шкафу Виктор нашёл одежду своего размера. Одевшись, он вышел из комнаты и оказался в коридоре, куда выходили двери других комнат. С обеих сторон коридор заканчивался массивными деревянными лестницами. Из окон в противоположной от комнат стене открывался вид на великолепный, но несколько не ухоженный сад. Между окнами на стене выделялись более яркие прямоугольники – следы от картин. Самих картин в доме не было. Спустившись на первый этаж, Виктор оказался в прекрасной гостиной, с которой граничила столовая. Оттуда через открытые двери доносился вкусный запах еды. В столовой на огромном столе, за которым свободно могли сидеть не меньше десятка человек, сиротливо стоял один прибор.