— Хайди, — он устроил жену поудобнее и бережно привлек ближе. — Человек, которого эта тварь застрелила на Тексалере, был другом Айвена… капитана Ферри. Капитан готов мне помочь, но требует, чтобы ее уничтожили.

— Ты будешь ее убивать? Или я? — Господи, ну что она себе думает!

— Этим займутся. Нам в этом деле светиться нельзя, — рассказывать жене всяческие подробности Роман, разумеется, не собирался.

— Хорошо, — на этот раз Хайди улыбнулась по-настоящему — открыто и искренне. — Так будет правильно. Я… я не знаю, смогла бы я. Ты бы смог, но…

Корнев заткнул рот жене долгим поцелуем. Вот еще, не хватало им для полного счастья в таком-то положении разговаривать о всякой нечисти!

Уффф… Поручик Воронин самым отвратительным образом замотался. Ну, то есть, это еще слишком мягко сказано — замотался. Словцо, которым сам поручик обозначил бы сейчас свое состояние, было бы куда более грубым, но и более точным тоже. А что вы хотите? «Филиппок» — это истребитель, то есть машина, по определению скоростная. Более того, скорость — едва ли не главный для истребителя показатель. Именно ради достижения как можно более высокой скорости особенно сильно буйствует конструкторская мысль, жертвуя ради лишней полусотни-другой километров в час либо огневой мощью, как на «сове», либо общей простотой конструкции и легкостью управления, как на «носатом». У «филиппка» скорость пусть и чуть поменьше, чем у этих двух, но тоже ого-го! А тут приходится всячески изощряться, чтобы не лететь, и не ползти даже, а буквально делать по полшага вправо-влево да вперед-назад, как в чинном старинном танце.

Смысл всего этого действа состоял в том, что, не дав подбитому истребителю своего ведущего улететь слишком далеко, поручик отогнал его немного не туда, куда хотелось бы, и потому сейчас Воронину пришлось заниматься исправлением этой ошибки. Слишком уж близко «филиппок» ротмистра Терехова повис возле полуразбитого фрахтовика, у которого внутри что-то подозрительно и угрожающе искрило, а также целого роя каких-то бесформенных обломков. Конечно, спасательный бот смог бы взять машину ротмистра на буксир и в таких условиях, но почему бы не облегчить спасателям работу, особенно, если больше и заняться-то нечем? Все кораблики, не успевшие скрыться в гиперпространстве, обездвижены, свои корабли вот-вот появятся, патрулировать есть кому — можно и потанцевать вокруг тереховского «филиппка».

— Пятьдесят второй, я смотрю, тебе понравилось? — на связь вышел комэск-один подполковник Аникин. Да уж, вот что значит опыт… Сумел же командир как-то сообразить, что хоть и замотался поручик до крайности, но странным образом его это издевательство над природой истребителя даже увлекло.

— Так точно, есть немного, — несколько легкомысленно ответил поручик. — Сейчас уже заканчиваю…

И то правда — «филиппок» ведущего удалось пристроить на более-менее свободное пространство, теперь тщательно выверить положение своей машины… чуть-чуть поиграть реверсом правого движка… теперь реверсом левого… обоих… есть! Поехали! Плавно выведя двигатели на среднюю скорость, Воронин одновременно и сам покинул захламленный участок, и вытолкнул ведущего на свободу. Все, теперь очередь за спасателями.

— Молодец, пятьдесят второй! — похвалил комэск. — А теперь прошвырнись вокруг самого большого битого корыта, да пройдись за ним.

— Есть прошвырнуться вокруг самого большого корыта и пройтись за ним! — поддержать шутку начальника никогда не зазорно, если не переборщить.

Так… Что, кстати, тут у нас за кораблик-то был? Черт! Вот же гадство! Ну, мать же перемать, раз пятнадцать расстрелять! Больше всего раздолбанный остов большого корабля напоминал как раз тот самый легкий крейсер типа «Нэшвилл». Не-е-ет, только не это… Черт, неужели кто-то без него и вообще без них всех урыл этого призрака?! Зависть, черная злобная зависть хлынула в душу поручика. Ну кто?! Кто в этом тухлом никому не нужном углу Желтого космоса, в этой вонючей дыре смог уделать западный крейсер?!

Со злости Воронин дал своему «филиппку» полный газ, рванув в сторону от битого крейсера. Полегчало. Так, не совсем, но все же. Когда более-менее отпустило, поручик заметил, что слишком уж, пожалуй удалился. Ну и хорошо — заложить сейчас резкий вираж тоже сгодится для улучшения настроения.

Заложил, извращенно наслаждаясь перегрузкой, которую полностью не снимала даже противоперегрузочная система. Зато отлегло. Все, Сережа, — приказал себе поручик, — крейсер из башки выкинул, займись делом. Каким? Да вот хотя бы просто по сторонам осматривайся! Ты, господин поручик, грязное длинное ругательство, в патруле сейчас на самом деле или кто?!

Ну да, в патруле…Стараясь лишний раз не травить душу видом раскуроченного крейсера (сапог нечищеный в глотку всем тем, кто его ухайдакал!), Воронин старался сосредоточиться на наблюдении за происходящими в стороне от него событиями. Хорошо хоть, было за какими — на самом дальнем краю места побоища из гиперпространства вывалились эсминцы и резво устремились вперед, освобождая место для остальных кораблей эскадры, каковые и не замедлили появиться пару минут спустя. Ну сейчас, значит, и спасателей за Тереховым вышлют.

Поручик повернул голову налево. Нет, ничего интересного. Обычная, стандартная, до боли знакомая чернота космоса, слегка разбавленная россыпями звезд. Ну разве только вот то серое пятно несколько разнообразит картину… Стоп. Какое еще пятно? Нет никакого пятна! Хм, или есть?

Осмотревшись, поручик развернулся и пошел обратно, стараясь повторить в обратном направлении свой маршрут. Ага, все-таки есть! Ну и хорошо, а то только галлюцинаций ему для полного счастья не хватало…

А что за пятнышко такое у нас, а? Черт, опять пропало! Очередная петля разворота — и снова серое пятно промелькнуло мимо. Не сказать, чтобы поручик был таким уж знатоком космических явлений, но как офицер летного флота, кое-что о них знал. И такие вот пятна в его знания ну никак не укладывались. Ну-ка, а если вот так?..

Воронин отлетел подальше, чтобы получить запас времени на сброс скорости. Заложив разворот, пустил оба движка на реверс, но плавно, чтобы не попятиться назад, а пусть и медленно, но продвигаться вперед.

В этот раз пятно удалось разглядеть повнимательнее. Вот только никакой ясности это не принесло. Пятно, строго говоря, оказалось и не пятном, а шаром, заметно сплюснутым сверху и снизу, насколько вообще понятия «верх» и «низ» можно применить к космосу. Было оно, как это с первого раза заметил Воронин, серым, а сейчас бросалось в глаза еще и его тусклое мерцание вместе с размытостью внешней поверхности. Черт, вообще-то естественных космических объектов с такой правильной формой не бывает…

— Девятый, я пятьдесят второй, — вызвал поручик комэска. — Наблюдаю аномальный объект неясного происхождения.

— Пятьдесят второй, дай изображение, — отозвался подполковник.

Дал. Пока комэск пытался понять, что он видит, поручик попробовал просканировать выдаваемое объектом излучение, если бы таковое было. Нет, стандартное оборудование «филиппка» тут явно слабовато.

Что-то комэск молчит. От нечего делать Воронин решил попробовать подобраться к непонятному объекту поближе. По чуть-чуть, на самой малой мощности давая движкам тягу, он прямо-таки подкрадывался к серому пятну. Еще шажок, еще, маленькая пауза и еще один…

Черт! Поручик буквально чувствовал, как на нем шевелятся волосы, причем не только на голове. Серое мерцание вдруг дернулось и пропало, а вместо непонятного пятна перед Ворониным вырос округлый, с многочисленными наростами и торчащими в разные стороны антеннами корпус чужой станции слежения.

Аккуратненько, по капельке, давая обоим двигателям реверс, Воронин на своем «филиппке» начал отползать назад, молясь про себя, чтобы не рвануло. По идее, самоликвидация на таких станциях включается с небольшой задержкой, уничтожая аппарат лишь тогда, когда его электронные мозги фиксируют явный и недвусмысленный чужой интерес.