А уж на самом диктанте его пленила Анна. Если его ученик окончит обучение с отличием, или, как оно еще называется, на первом же ее выпуске, это сильно поднимет Анну в глазах товарищей. А может, и официально чего-нибудь перепадет.

И его учительница так на него смотрела, так его уговаривала не беспокоится и зря не оставлять ошибок, что он не выдержал. Пусть ее к богу! Напишет он диктант на все 100 %. м-гм, если где не махнется нечаянно. И компьютеры ошибаются, а он простой человек, хоть и знакомый с Господом Богом.

А вообще-то он, прежде всего, хотел проверить на комиссии свой улучшенный почерк и умение писать пером. Простым гусиным пером, макая в обычную стеклянную чернильницу! Глупый архаизм XXIвека, в XIXвеке как-то смотрится и не глупо. Как говорится, каждой эпохе своя особенность.

Еще несколько дней назад попаданец XXI века не то, что писать таким образом, даже представить не мог, чтобы он гусиным пером (бедный гусь!) что-то набацал. И ведь даже тело рецепиента не помогало. А уже сейчас, на диктанте, он привычно берет перо и рисует различные пируэты. Каково, а?

И все помощи Анны Гавриловны. То есть не то, чтобы, собственно, она, но ведь он ничего никого не скажет, правда ведь Аннушка?

Красиво вывел заглавную букву А с щегольской горизонтальной черточкой. Ничего, что им еще ничего не диктовали и вряд ли текст начнется с этой буквы. Зато какое загляденье!

Аннушка, его прелестная бывшая наставница, подошла к нему, дабы дать последние наставления. Но увидела его творение, только что вышедшее из под пера, подумала, что убеждения и наставления уже излишни.

Вместо этого похвалила:

— Прекрасная буквица, я бы так не смогла. Вы весьма способны, Андрей Георгиевич, после такого скудного обучения так волшебно писать!

Попаданец не стал в ответ говорить, памятуя, что «кукушка хвалит петуха, зато что хвалит тот кукушку». Вместо этого, пользуясь тем, что окружающие очень заняты и они в толпе людей оказались как бы одни, озорно улыбнулся и провел по ноге под юбкой.

Собственно, ничего фривольного он не сделал. Юбка была по моде тех лет длиной до щиколотки, и он потрогал ногу далеко до коленей. До бедра было как до Пекина, много китайских мер длины. Но Анна все равно смутилась, покраснела, бросила быстрые взгляды на окружающих. Лишь увидев, что людям далеко не до них, немного успокоилась и мягко, но твердо дала понять, что такое озорство излишне.

Реципиент, кстати, тоже слегка покраснел, возбудился, даже смутился. Андрею Георгиевичу лишь осталось неслышно хмыкнуть. Ох уж эти чистые целомудренные дети средневековья! Как еще у них дети рождались при такой нравственности?

Одно радовало — Аннушка отвергла не его руку как таковую, а то, что он пустил ее здесь. Эх, красная девица, если бы они могли сойтись, чего бы он мог ей дать!

Проводил ее взглядом. Рецепиент — молодой человек, ему вредно жить без секса даже чисто физиологически, для здоровья. Так что надо или женится, или найти опытную женщину. И, желательно, не проститутку. В XIXвеке «болезней любви» было уже много, а эффективных лекарств еще нет. Ему это надо — попасть из XXIвека в XIXпри помощи Господа нашего Бога и мерзко — медленно умереть от сифилиса?

Ведь есть же ждущие мужских ласк опытны женщины, которые, как и юный парень жаждут секса. Необходимо лишь им просто помочь в этом.

Подумав об этой проблеме довольно-таки цинично и грубо, Андрей Георгиевич сразу забыл о ней. Ибо любовь — любовью, а кушать хочется всегда. Тем более, директор школы, уважаемый Василий Герасимович Кудрявцев, коротко обменявшись взглядами и не встретив порицания, дал сигнал своей секретарше и одновременно официальной декламаторше Любочке Поляниной, или, при всех, Любови Афанасьевной. У нее был на удивление всех сильный баритон без каких-либо чувств. Ни какой-тебе сексуальности и чувственности. Ученики, в основном представители мужского пола. занятые диктантом, просто забывали, что им диктует молоденькая хорошенькая девушка. Тем самым исчезали причины для ухудшения результатов.

Все подсчитали и уточнили, будто на компьютерах проработали. Андрей Георгиевич еле слышно угукнул и аккуратно вывел первую строку вслед за декламаторшей:

«Великорусская природа зимой представляет из себя величественное зрелище».

Нейтральная, выигрышная тема в любое столетие. Молодцы ребята из министерства народного просвещения. Диктант с таким текстом не страшно показать на любом уровне. Конечно, придиры сумеют и здесь найти предлог, чтобы сказать нечто нехорошее, ну и пусть. А в остальном неплохо.

Попаданец дописал диктуемую цитату, залюбовался на текст. Как будто на компьютере напечатано. Все понятно, без помарок и ошибок.

Диктант был не абы как, лишь бы провести действие и поставить галочку. Общая его часть была сравнительно простой, но были и проверочные части для синопсиса, пунктуации и грамотности.

В целом, если ученик был грамотен, то получить штрафные баллы надо было еще постараться. А уж получить единицу можно лишь на 100 % неуч. По крайне мере, Андрею Георгиевичу так показалось. Он без особых ошибок и помарок написал весь диктант. Некоторые трудности для него только составляли архаизмы XIXвека. Ведь это для его современников было все просто, а он их не то, что писал эти слова, многие слушал впервые!

И все-таки вроде бы без ошибок. Еще раз прочитал, полюбовался на написанные буковки. Гусиное перо — это не стальное писало. И, тем более, шариковая ручка будущих веков. В идеале, если аккуратно почистить перышко, да уметь им пользоваться, текст будет на загляденье!

Попаданец даже немного расстроился переписывать такую красоту. Но, надо было учитывать лишние буквы, написанные «из резвости ума». Их легко можно было приписать к ошибкам. Или, хотя бы указать на грязь в тексте.

Да и вообще, положено иметь два текста — черновик и беловик. Вот и пиши два, не выкаблучивайся. Умных да ловких никто и нигде не любят. Как, впрочем, и сам Андрей Георгиевич. Так что лучше написать беловик. Или, точнее, переписать беловик с черновика.

Решительно опустил заостренный кончик пера в чернильницу. Работы-то максимум на двадцать-тридцать минут! Главное, не напортачить с чернилами и не вляпаться с грамматическими ошибками.

Так вот. Последний абзац. Андрей Георгиевич скептически посмотрел на исписанный лист бумаги. Грамотность, кажется, на «отлично». А вот прилежание только на «хорошо». На взгляд попаданца, слегка грязновато. Хоть и песком посыпал, а потом промокашкой поработал, а все же как-то не то.

Наполненный дурными предчувствиями, сдал оба листа — беловик и черновик. Пронесло! В отличие от автора, комиссия к результатам диктанта дворянина А.Г. Макурина отнеслась очень благосклонно, а местами даже восторженно.

Сам директор школы Василий Герасимович Кудрявцев, титулярный советник министерства народного просвещения чуть ли не прослезился, перед этим из осторожности отложив беловик, чтобы не накапать, и твердо сказал:

— Безусловно превосходная оценка! Никак не ниже! В первый раз на своей практике вижу столь каллиграфический почерк, четкий, легко читаемый не только опытными крючкотворами, но и малообразованными людьми! Пожалуй, наш выпускник может сразу быть достоин допущенным к бумагам самого столоначальника, а, Анна Гавриловна?

Учительница Андрея Георгиевича на правах в какой-то мере собственницы смотрела на диктант ученика более строго, но и она одобрительно кивнула:

— Хороший почерк и понятный текст, ошибок я не вижу совсем. Позвольте с вами согласится, ваше высокоблагородие, Андрей Георгиевич может хоть сейчас работать письмоводителем у столоначальника или даже у его высокопревосходительства директора департамента.

Василий Герасимович дружелюбно, хотя и несколько надменно кивнул Макурину:

— Ко мне нередко обращаются с просьбой помочь найти грамотных людей особенно благородного происхождения. И я в свое свое время порекомендовал в департаменты целый ряд выпускников, которые произвели недурственную карьеру. Смею надеяться, учитывая ваши способности, вы станете полезным чиновником, благородным человеком у трона его императорского величества!