— Уверена, это будет интересно!

Оптимизм богини я не разделял. Впрочем, прежде, чем думать о поиске алмазов, нужно сначала убраться из города. И поиск того загадочного шамана, который умеет делать из простых, пусть и редких камешков оружие против чистых — вполне подходящий повод.

— Сколько я хоть провалялся? — спросил богиню.

— Остаток ночи и день. В городе обыски, говорят, даже легион привлекут к поискам. Так что, если ты не хочешь устроить в этом городке маленькую войну, нам лучше поторопиться.

Маленькую войну я устраивать не хотел, так что соскреб себя с кровати и вышел, так сказать, к народу.

— Ух ты! — восхитилась Агния, увидев мою персону. — Спящая царевна, наконец, пробудилась!

Однако мне было не до язвительной рыжей.

— А они тут зачем? — мрачно спросил я Керу. Почему-то думал, что акефал и баньши уже давно отправились восвояси, а они, оказывается, все еще здесь.

— Ну, а что с ними делать? — пожала плечами богиня. — Убивать вроде бы не за что, а уходить они отказались.

— Ты можешь нас выгнать, доминус, — подал голос безголовый. — Но это будет все равно, что отдать обратно тому мучителю, что нас поработил. Если мы тебе не нужны, будь хотя бы последователен. Отведи в безопасное место.

Баньши, слава богам, промолчала — только печально, со всхлипом вздохнула. По-моему, передернуло от этого вздоха не только меня.

— Так, господа охотники, — я решил просто игнорировать прилипал. Надеюсь, стойбище гангаров окажется достаточно безопасным для них. — Вы обещали мне интереснейшее сафари. Не кажется ли вам, что сейчас самое время развеяться вдали от шумного города!

— Вот ты упорный, римлянин! — восхитилась Агния. — С тем, что город становится неуютен, мы с тобой согласны. И куда идти нам, по большей части все равно. Но заранее предупрежу — того, кого ты хочешь найти, у гангаров скорее всего нет.

— Ну и планируйте, что будем искать, пока не найдем, — пожимаю плечами. — Или вы торопитесь?

— Такую бы настойчивость, да в чем полезном, — недовольно фыркнула Агния.

Было заметно, что недовольство ее относится не к необходимости отправляться на поиски какого-то негритянского колдуна. Просто она не понимала, отчего я так уперся из-за каких-то двух камней, пусть и очень полезных, и ее это невероятно раздражало. Я вообще успел заметить, что эта барышня просто не переносит ситуаций, когда она чего-то не понимает.

Впрочем, других возражений против небольшого путешествия не последовало. Собирались в некоторой спешке — парни из охраны, которые весь вчерашний и сегодняшний день отслеживали ситуацию в городе, начали ощутимо поторапливать. Говорят, купец Агрикола был в дикой ярости, когда обнаружилось, что его дом ограблен. Наплевав на все правила приличия, он устроил настоящую истерику в жандармерии, а потом бедному начальнику пришлось еще выслушать нечто подобное от чистых братьев. Им очень хотелось поскорее задержать загадочного псоглавца, который будто издеваясь над истинной церковью уже дважды обратил против ее служителей их собственное оружие. В результате участие армии в поисках преступников из разряда предположений перешло в свершившийся факт. Генерал Капитон выделил в помощь жандармам две роты легионеров, и теперь они методично прочесывают квартал за кварталом. Станут ли они беспокоить представителя семьи Ортес — неизвестно, но проверять я не хочу. Из города нужно убираться.

Отправились уже через час — загрузились в локомобили и двинулись. На выезде из города, — небывалое дело, — грузовики остановил патруль. Я успел напрячься. О том, что на дорогах проверки, мы не знали. У меня в кузове сейчас сидят сразу три самых разыскиваемых преступника в провинции, и еще акефал с баньши. Прекрасная компания! Однако обошлось. Солдаты были из числа тех, с кем мы добирались до Анфы, они меня хорошо знали.

— Здравствуйте, доминус Диего, — уважительно кивнул лейтенант, — Будьте осторожны, у нас опять неспокойно. Говорят, какие-то особо злостные бандиты в городе завелись. Полагаю, их в Анфе уже и след простыл, так что смотрите в оба. Могут напасть. Вам выделить людей, чтобы проводили?

— Спасибо за заботу, лейтенант, — облегченно улыбнулся я. — Думаю, мы справимся в случае чего. Не стоит отвлекать людей от работы.

Легионер кивнул и, стукнув кулаком по груди, махнул рукой подчиненным, чтобы нас пропустили.

— Это было близко, — пожаловался я Кере, сидевшей рядом. Запоздало перепугался. Если бы они решили нас проверить, было бы очень плохо. Пришлось бы убивать людей, которые ничего плохого мне не сделали, да и вообще просто выполняют свою работу. И даже если отбросить моральные терзания — скрыть следы убийства было бы невозможно, даже если не оставить свидетелей. Полгорода видела, в какую сторону идут локомобили «пришлых аристократов». Более того, я сам отправил письмо генералу, что отправляюсь на охоту — посчитал необходимым проявить вежливость. Вот было бы красиво, если бы нас сейчас все-таки решили проверить!

Поселение гангаров находится на самом юге Мавритании — практически на границе с пустыней Сахара. Чисто технически это все еще территория республики — по крайней мере на карте. До прихода чистых ассимиляция шла с переменным успехом, но сейчас эта территория по факту просто забыта. Не до нее. Для гангаров же ничего особо не изменилось — они жили так, как жили всегда. Мирный народ, чье благополучие обеспечивается их незлобивым нравом с одной стороны, и благосклонностью их богов — с другой. Гангары не верят в чистого бога. Не поклоняются они и прежним римским богам, ныне низвергнутым в Тартар. Даже лоа, с которыми я имел возможность познакомиться совсем недавно, не имеют полной власти у этого племени. Гангары уважают их, но не поклоняются. На протяжении всего своего существования это племя почитает своих предков. Да. За их плечами стоят очень, очень слабые духи, чья сила совершенно незаметна на фоне тех же Олимпийцев. Однако таких слабых духов, которые помогают своим потомкам — тысячи и тысячи. И с каждым новым поколением их становится только больше. Каждый гангар знает, что однажды его бренное существование закончится, и тогда он станет тем, кто заботится о своих потомках.

Все это мне рассказала Кера — и должен сказать, описывая гангаров и их покровителей, богиня явно чувствовала себя очень неуютно.

— Тебе не понять, — говорила девушка. — Они как термиты. Один термит — это ерунда. Даже ребенок раздавит и не заметит. Если же ты нападешь на термитник… ну, в общем, сожрут. И даже не сильно пострадают от этого — что такое десяток, сотня, или даже тысяча термитов там, где их миллионы? Если бы не необходимость, я бы вообще туда не сунулась! Они так-то мирные, если на них не нападать. Просто все равно неуютно, когда вокруг тебя тысячи и тысячи бывших смертных, которые смотрят. Ужас просто.

— Почему же тогда, раз они такие сильные, не напали на других? Или правда из-за миролюбия? — лениво спросил я. Не то, чтобы было по-настоящему интересно, просто я уже восемь часов за рычагами управления, и, откровенно говоря, начинает клонить в сон.

— А это самое смешное, — оживилась богиня. — Они сильны в своем термитнике, но в нападении значительно слабее. И самих гангаров поэтому мало. Знаешь, тысячи три лет назад они здорово разрослись. Города у них были большие… красивые, наверное. Не знаю. Так вот, стало их много. Начали расселяться. И оказалось, что этих самых предков много, когда они сидят на совсем небольшой территории. А как только приходится делиться, то уже и силы не те становится. Сожрали их в общем. Всякие мелкие племена. Города разрушили, гангаров в рабство увели. Чуть всех под корень не извели, да спасли их предки. С тех пор так и живут. К другим не лезут, но и их особо тронуть никто не может.

До мест обитания гангаров добрались за три дня. Если бы Гаврила не сказал, а Кера не подтвердила, я бы ни за что не поверил, что это территория нужного нам племени — та же саванна, все чаще сменяющаяся голыми песчаными просторами, что и раньше. Единственное отличие — маленькие поселки, порой встречающиеся на пути, теперь представляют собой не хаотичное нагромождение кое-как слепленных хижин, а очень аккуратные, прямо-таки гладенькие домики, расположенные концентрическими кругами вокруг центральной «площади». А так — те же голопузые дети, с диким любопытством провожающие наш караван, те же полудикие псы, и безучастные старики, упирающие свой взгляд куда-то в бесконечность то ли саванны, то ли уже ту, потустороннюю. Какими-то пустоватыми показались мне эти крохотные поселки.