Какой именно процедуры, он не уточнил. Ладно, хотя бы заговорил прямо, без экивоков.

Селеста положила на стол документ, философски пожала плечами. Неприятно, конечно, когда тебя берут за глотку, но тут уж ничего не поделать. Жизнь такая — сегодня тебя, завтра ты. Невозможно находиться в сильной позиции постоянно, иногда приходится идти на компромисс, в том числе с собственной совестью. К тому же сделка кажется выгодной. Вампиры сохраняют активы и выигрывают время, взамен король получает в пользование ресурсы их сети. Не ограничится же Валиир одной «просьбой». Постепенно, глядишь, втянется, оценит удобства сотрудничества, станет полагаться на них больше… Иногда и хвост виляет собакой. Главное, чтобы свои обязательства король выполнял.

В любом случае — сейчас им нужно время. Хотя бы для того, чтобы понять, что конкретно раскопали люди. Заново проанализировать слитую Зерваном информацию, составить список «засвеченных» структур, экстренно вытаскивать оказавшихся под ударом слуг. Пока работа не закончена, вампиры будут играть по правилам Сына Моря, ну а тот, в свою очередь, не станет предпринимать никаких агрессивных действий. Ему незачем загонять Селесту в угол, пока что его ситуация устраивает.

— Буду откровенна, лейтенант: пока что ваш господин производит приятное впечатление. На редкость рациональный подход к решению проблем. Я хочу надеяться, в его правление ночному народу не придётся, как при его деде, покидать страну. Мы, разумеется, выполним вашу просьбу и нужные бумаги найдем. Насколько срочно они нужны, есть ли какие-то ограничения?

— Крайне желательно уложиться в месяц, мессена.

— Информацию вы получите раньше, а вот с доставкой документов в Талею могут возникнуть сложности. Впрочем, не стоит торопиться с суждениями. Месяц, так месяц.

Упоминание о деде нынешнего правителя служило намеком, который Сэ наверняка понял. Тогда тоже явился посланец короля, угрозами и обещаниями потребовал компромат на влиятельного царедворца — слишком влиятельного, чтобы его казнить. Подумав, Селеста согласилась. Но когда пришло время получать оплату за оказанную услугу, государь заявил, что обещания, данные нежити, исполнять не обязательно, и объявил охоту.

Пришлось уходить в подземелья, сворачивать операции, вытаскивать слуг из беды.

Госпожа до конца его жизни помогала его врагам. Любым. Она хотела верить, что заставила лжеца горько сожалеть о своём поступке.

В определенном смысле сегодня Госпожа закрывала не самую приятную страницу своей долгой после-жизни. Вернее, не совсем закрывала, скорее, подводила итог последнего года. Ей предстояло окончательно решить, что делать с зервановым наследством.

Перед ней сидели двое. Самые, пожалуй, уважаемые и авторитетные восставшие, следующие путями Зверя. Из уцелевших.

Первому, Крастьяру, она давно симпатизировала и сожалела, что тот редко появляется в столице. Одиночка по характеру, он предпочитал отшельничать на западе страны. Селесте он чем-то напоминал матерого, уверенного в себе хищника, здоровенную такую зверюгу, никому ничего не стремящуюся доказывать. Просто лежит в логове, слушает дождь, думает о чем-то своём. Встал. Потянулся. Вышел, догнал добычу. Убил, съел. Вернулся домой. Снова лежит. Она бы с удовольствием назначила его новым старейшиной, но, увы, образ мышления совершенно неподходящий.

Его сосед, Алат, отличался куда большей общительностью. Формально он прежде входил в состав Зерваной свиты, только не в самый ближний круг. Особо сильных косяков за ним не числилось, репутацией он пользовался в целом приличной, с руководством сект не конфликтовал и смертные на него не жаловались. Он им, скорее, нравился, хотя последнее не показатель — адепты звериных путей обладали яркой дикой харизмой, привлекавшей людей, словно мотыльков на свет. Некая «аура плохого парня», как её иногда называла Селеста. Буквально только что Алат привел к покорности крупную банду из окрестностей столицы, перебив часть возжелавших самостоятельности главарей, и явился на зов Госпожи, готовясь оправдываться за большое число трупов. Ругать его она не собиралась — помнила, как работала в этой среде, и понимала, что иначе нельзя.

— Я понимаю, почему не ушел Крастьяр, его, скорее всего, и не звали, — Селеста кивнула на слегка улыбнувшегося и согласно склонившего голову отшельника. — Почему остался ты? В свите Зервана ты занимал не последнее место.

— Да как-то послушал я его и решил свалить. Чутьё подсказало. Он же не впрямую говорил, что пошли, нам теперь Госпожа не указ. Намекал только. Я тогда не сразу понял, чего он предлагал, просто неуютно стало. Ну а потом ему крышу снесло, тебе донесли, Зерван из столицы свалил, а я, наоборот, вернулся. Знал, что сюда он не сунется.

После витиеватых словесных кружев высшего наречия простой говор Алата звучал истинным отдохновением для ушей. Правда, для достижения нужного эффекта охотника после второго рождения долго пришлось отучать от нецензурщины. Зато теперь общаться с ним стало намного легче, тем более что ей он никогда не врал. Понимал, что бессмысленно.

— Но с ним-то почему не ушел?

— Я не беспредельщик, — скривился Алат. — Нельзя совсем без закона.

— Жаль, что так считают не все. Даже у нас, не говоря о Семиречье. Ты, Крастьяр, туда отправляешься.

Восставший поморщился. Путешествовать он не слишком любил, предпочитая проводить время в глухом лесу, который числил едва ли не персональной собственностью. Но и возражать не стал — Селеста редко давала ему задания и по пустякам не гоняла.

— Зачем, Госпожа?

— Мне нужно четко понимать, что там происходит. Есть там кто-то, с кем можно говорить, или нет. Исходя из текущих сведений, семиреченцев на солнце надо выставлять поголовно, но так не бывает. С другой стороны, в воспоминаниях пленника, пойманного в Ласкарисе, ни одной приличной личности я не увидела. Поэтому ждет тебя дорога дальняя. Посмотришь, оценишь, доложишь.

— Как скажешь, Госпожа.

— Только сам не сломайся. Они умеют затягивать, Зерван, как видишь, поддался.

Без слов Крастьяр сухо и презрительно усмехнулся, скорее, оскалился, выражая мнение о покойном. Не любили они с бывшим старейшиной друг друга. Враг врага.

— Алат. Что по бандам?

— Столичных я прибрал, — доложил обстановку новый босс. — Кое-кто ещё бегает, но это так, за неделю закончу.

— Остальные города? Сможешь стать координатором?

— Старейшиной, что ли? Не, не возьмусь. Прости, Госпожа, тут и авторитет другой нужен, и силенок побольше. Те же Рихард с Гифеоном мне не сильно уступят, им мне подчиняться гонор не даст.

— Силы я добавлю.

— Всё равно не возьмусь. Они мои указания игнорировать начнут, мне придется по стране мотаться, по башкам пустым стучать, без трупов не обойдется, потом от тебя же и прилетит… Не надо мне такого счастья.

В общем-то, Селеста предполагала, что Алат откажется. Особого честолюбия в нём никогда не было, забраться на самую вершину он не стремился, силы свои оценивал трезво. Перспективы — тоже. Идущие звериными Путями (она с трудом сдерживалась, чтобы не брякнуть вслух «оборотни») очень чувствительны к вопросам иерархии и подчиняться тому, кто заведомо не сильнее, не станут. Или станут недолго. Поэтому предполагая неизбежные бунты и, разумеется, жертвы, Алат абсолютно прав.

— С улиц иногда поступают ценные сведения. Не хотелось бы терять этот источник.

— Госпожа, без проблем, — не задумываясь, ответил охотник. — Ты просто скажи, что теперь одну долю будешь брать слухами, все просто счастливы будут. Раньше ведь в общак две доли отдавали — одну Зервану и одну чмошникам, в смысле, финансистам. Если объявишь, что теперь долю берешь информацией, вожаки тебе ножки целовать прибегут.

Крастьяр улыбнулся. Несколько удивленная прозвучавшим пассажем, Селеста чуть приподняла правую бровь.

— Ну, то есть, они, конечно, и так целовать будут, — по-своему понял её Алат. — Но без энтузиазма.

Отпустив обоих навстречу их нелегкой судьбе, миниатюрная хозяйка нежити и, по мнению некоторых, аватара темной богини осталась одна. Больше она сегодня никого не ждала, поэтому могла спокойно посидеть, подумать. В принципе, результат ожидаем, разве что Алат приятно удивил, внеся дельное предложение. Она, пожалуй, ему последует.