В Верный, помимо боевых роботов, протащили ещё несколько грузовиков и реммобилей с кучей боеприпасов и запчастей. Нашим боевым машинам сразу же бросились проводить техобслуживание, а оно требовалось практически всем. Я тоже попросил заменить монокристаллические стержни, являющиеся основой генератора защитного поля. Кристаллы были одноразовые и во время боя постепенно разрушались. Слава богу, в этом вопросе существовал мировой стандарт, и техники без проблем заменили те, что устарели и выработали на сорок процентов свой ресурс. Теперь защитное поле «Люцифера» снова готово на сто процентов. Удивительно, что они у них вообще нашлись, ведь тяжелых роботов в этот прорыв не брали. Но видно, у хорошего механика в запасе есть всё, и мне повезло наткнуться именно на такого. Снаряды для рельсотрона у них тоже были, благодаря тому же стандарту – рельсотроны у всех роботов одинаковые, разнится только количество стволов-направляющих. Вот с ракетами дело оказалось хуже – российские «Люциферу» не подходили совершенно. Пришлось довольствоваться тем, что дали, и уйти восвояси. Группу Валерии также спешно привели в порядок, заменив амулеты, пополнив боеприпасы и прикрутив или приварив на скорую руку те части робота, которые, если этого не сделать, просто отвалятся. Дай техничкам больше времени, они бы таких Франкенштейнов насобирали, только держись. Благо несколько роботов, годных только под разборку и использование их в качестве запчастей, у них были.
Пока обслуживали нашу технику, моя жена вышла на южную оконечность поселка – с этой стороны было максимальное скопление китайских сил. И, приняв гордый, монументальный вид в своем неизменном шлеме, спокойно ждала атаки противника. Это она типа на меня так обиделась. Я же негодяй и подлец! Не внял голосу разума и после прибытия в Верный наотрез отказался уступить кресло пилота более опытной девушке. Но у меня тоже есть принципы, и прятаться в подвале, пока бабы воюют, я не собирался. Так что может дуться, сколько хочет. Я подкатил к своей жене по всем правилам и практически «бесшумно» припарковал свою стотонную «ламборджини дьябло» в пятидесяти метрах от неё. И уже по закрытому каналу связи предложил:
– Хай, детка, садись, подвезу.
Но мое игривое настроение эту буку не порадовало, и ответ прозвучал достаточно сухо:
– Ты единственный мужчина на всю планету с такими способностями. И ставить на кон собственную жизнь считаю мальчишеством и глупостью. У меня и без тебя есть кого отправить на смерть. Но даже миллионы погибших моих девушек не будут стоить тебя одного.
– Очень жестоко и кровожадно, – грустно сказал я. – А вот я не могу оценить свою жизнь в такую высокую цену.
– Ты можешь оценивать себя как угодно, единственное, что я прошу, это – не рисковать своей головой, – вздохнув, ответила Ольга.
– Но ты же знаешь, из какого я мира. Так почему все время пытаешься спрятать меня под юбку? – недовольно проворчал я.
– Потому что этот мир, – повышая тон, сказала Ольга, – мир сильных и одаренных женщин. А ты, со своими неординарными особенностями, один такой мужчина на весь этот женский мир. Но постоянно пытаешься высунуть голову повыше и установить свои правила. Совершенно забывая, что по сути тебе нечего противопоставить этому миру. Ты слаб, Сергей, и у тебя только одно серьезное оружие. Это я! Но я не всесильна и не могу закрыть тебя от всего.
Последние слава она практически прокричала, вызывая во мне и злость, и гнев. Потому что, черт возьми, она была права. Я – жалкая Гамма, и этой силой здесь никому и ничего не докажешь, нужно включать мозги в холодной голове, которой я в последнее время только ем и ношу шапку. И мы с Ольгой уже наметили план моего развития, выбрали цель – постараться открыть двери в другой мир. Параллельно развивая мой источник, в надежде, что когда-нибудь я достигну высот моей жены. Но сегодня! Здесь и сейчас! Встать и уступить место в бою женщине? Уйти с поля боя, чтобы потом презирать себя всю оставшуюся жизнь? Нет! Я так не могу! Такой поступок будет вечным клеймом жечь мне душу до конца моих дней.
– Не сегодня, Оль, не в этот день, не здесь и не сейчас, – мой голос звучал глухо. – Я не прощу себе никогда, если спрячусь, как страус. Ты, глава своего клана, будешь вести своих людей в бой, и я, твой муж, не стану любоваться на это со стороны. Потому что если я уйду, то не смогу потом смотреть тебе в глаза. Я перестану считать себя мужчиной. Тем мужчиной, который так нравится тебе.
Я услышал протяжный вздох Ольги, после чего она жалобно попросила:
– Пожалуйста, будь осторожен, я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
– Я постараюсь, но и ты тоже будь аккуратнее, сама же говоришь, ты не всесильна, – нежно ответил я своей женщине.
Эх, жаль, что я в роботе – так захотелось её обнять, и, судя по очередному вздоху Ольги, она испытывала схожие чувства. Но времени уже не было, силы китайского клана пришли в движение, начиная очень неторопливо стягивать свое полукольцо. Защитники Верного смогли выставить сорок три боеспособные машины. Восемь легких и тридцать четыре средних моделей, плюс один мой сверхтяжелый. Хотя некоторые из них были готовы к бою весьма условно. Не считать же робота, у которого работает только одна из пушек, полностью готовым к сражению. Но выбора у нас не было, и в этот бой идут все, способные сделать хотя бы выстрел.
Была бы вся техника в идеале, можно было бы устроить прорыв к своим – они находились километрах в тридцати на север. Но командиры вместе с Ольгой не стали этого даже планировать, слишком много роботов было повреждено, и пилоты в них будут обречены на поражение и смерть. Китаянки отставших щадить точно не станут. «Безлошадные» пилоты, надев легкие доспехи, помимо плазменных ружей, которые не сильно-то помогут против техники противника, транспортировали вручную переносные ракетные установки.
Прямоугольный метровый ящик скрывал в себе четыре ракеты ближнего радиуса действия. И пилоты, переквалифицировавшись в латниц, будут за счет скорости маневрировать по полю боя, отыскивать роботов противника, оставшихся без прикрытия амулетной защиты, и стараться добить таких с помощью своих ракет. Сказать, что им предстоит очень рисковая работенка, это вообще ничего не говорить. По сути, они практически смертницы, ибо выжить в такой мешанине будет неимоверно сложно. Девушки Белезиной Светланы без вопросов заняли место в общем строю, также готовясь внести свою лепту.
Китайский клан выставил против нас пятьдесят пять машин, перевес не самый большой, но у них было шесть сверхтяжелых роботов. Четыре «Черных воина» и два «Дракона», а это более чем существенное превышение по мощи. Зная об Ольге, – а они наверняка в курсе, что у нас есть Валькирия – трое, а то и четверо сверхтяжей будут отслеживать персонально мою жену и не давать ей приблизиться. Против меня наверняка выступят сразу двое. Все-таки «Люцифер» по мощи превосходит китайскую технику, мне так кажется. Что кажется китаянкам, не знаю, но с их стороны будет логичным выставить против меня сразу двоих противников.
Поселок находился на большом плато, с южной стороны которого в пятнадцати километрах был небольшой пологий подъём. Именно там, как нам успели рассказать, приняли свой неравный бой защитники Верного во главе с Анной Смоловой. Я вздохнул, вспомнив эту девушку. Она умудрилась дважды отдать свой долг: один раз почти умереть, а второй – умереть без всяких «почти». И гибель этой девушки вызывала у меня бурю эмоций, в том числе и чувство вины, ведь в Маньчжурии она оказалась из-за меня. Я чувствовал себя камнем, брошенным в воду, круги от падения которого изменили судьбы уже многих людей. И не все изменения были приятными.
Когда Ольга рассказала мне про Анну, которая своей самоубийственной атакой подарила моей жене несколько секунд, позволивших убить одну китайскую Валькирию, чувство вины захлестнуло меня с головой. Такого привета из прошлого я не ожидал. Но, когда я с большим сожалением в голосе начал виниться перед Ольгой, она меня прервала и заявила, что Анна сама захотела в Маньчжурию, это был её выбор, а значит, всё остальное – это судьба, изменить которую практически невозможно. Легко списать все на зловещую руку судьбы, но я считал, что мы сами определяем свою жизнь и можем изменять финал в зависимости от своих поступков. Возможно, я ошибаюсь и все уже давно предопределено. Ведь абсолютно точно предугадать, что тебя ждет в итоге твоих действий, нельзя, и, вероятно, именно следующий шаг снова возвращает тебя на проторенную дорогу, и конец пути уже известен. Посмотрим. Выбросив философские мысли из головы, сосредоточился на приближающемся противнике.
