Всех раненых краснофлотцев из экипажа эсминца, пострадавших в результате авианалетов и боестолкновений с торпедными катерами противника, сдали на Моонзунде на берег. Потому лазарет в кают-компании пока свернули, и спальное место там снова освободилось. Александр Лебедев улегся на диванчик, но сразу заснуть он не мог. И дело было даже не в том, что диван пропитался кровью и выделениями раненого в живот краснофлотца, который совсем недавно лежал на нем. Возбуждение от начала войны не позволяло Саше выключить мозг, несмотря на то, что он действительно очень устал и хотел спать. Мысли крутились в его голове, напоминая «боевую карусель» немецких пикировщиков. Одна мысль следовала за другой, пикируя и взрывая сознание. Александр, вроде бы, находился не в гуще военных событий, а всего лишь на борту старенького эсминца, прикрывающего конвой тихоходных транспортов, но и он уже мог ясно ощущать, насколько нынешние боевые действия отличались от тех, которые происходили в его прошлой жизни.

Ведь, тогда подводная лодка «С-3» погибла в бою с двумя немецкими торпедными катерами «S-35» и «S-60», а вражеские катерники, на самом деле, забросали субмарину ручными гранатами, безнаказанно подойдя вплотную к ней, настолько неумело стреляли краснофлотцы-подводники. Вот и получилось, что два маленьких деревянных стотонных катера, бесполезно израсходовавшие свои торпеды, с перегретыми и не стреляющими пушками, фактически из оружия дальнего боя вооруженные только обычными стрелковыми пулеметами, смогли безнаказанно потопить стальную субмарину длиной 77 метров и тысячу тонн водоизмещением. А ведь на подлодке до самого конца 45-миллиметровое орудие оставалось вполне исправным, боекомплект наличествовал, да и пулеметы тоже никуда не девались, а непрерывно стреляли. Только вот не попадали подводники, а немцы попадали. В этом и заключался секрет победы немецких катерников в том бою. В неумении экипажа подлодки «С-3» стрелять по движущимся целям. Маневрировать они умели, от торпед успешно ушли, а вот стрелять не обучились.

Теперь же, как видно, удача покинула немцев. Перевооруженный старый эсминец не только благополучно защитил и подлодку, и конвой до этого, но и одержал уверенные победы в противоборстве с вражескими катерами. В принципе, ничего необычного в таком раскладе не имелось. Эсминец, как корабль, обладающий заметно большим набором вооружения, и должен был выйти победителем из такого противоборства. При нормальных условиях пара торпедных катеров не могла представлять для подобного корабля большую угрозу. Плотный огонь с эсминца не должен был оставлять маленьким деревянным корабликам, пусть и скоростным, никаких шансов приблизиться. А уйти от торпед, выпущенных с достаточно большого расстояния, вполне позволяло грамотное маневрирование. Ведь эсминец не только мог развить сопоставимую скорость, но и обладал заметно лучшей мореходностью, чем катера. Так что победа, скорее, закономерна. И нет в этом никакой фантастики. Если бы в тот раз экипажи советских кораблей были бы чуть лучше подготовлены к ведению боевых действий, у немецких катерников шансов на победу оставалось бы совсем немного. Да, «шнельботы» успешно действовали против англичан. Но там им помогала внезапность нападения. В Ла-Манше они выскакивали в атаки на эсминцы либо из-за мысов и островков, либо, пользуясь плохой видимостью в тумане. А на Балтике пока у немецких катерников воспользоваться внезапностью не получалось.

Расклад менялся. Даже то, что эсминцы успешно отбивались от авианалетов, говорило о больших изменениях. О том, что элемент удачи покинул немцев. Ведь, сколько наших кораблей в тот раз стало жертвами бомбардировок? А теперь у немцев не получается разбомбить даже старые эсминцы. Конечно, сыграло свою роль перевооружение «Новиков» с упором на противовоздушную оборону. Но и удача, та самая мистическая «Фортуна», похоже, покинула Германию и перешла на сторону СССР. Конечно, обобщать и делать выводы было еще преждевременно, но новый главный судовой радист, лейтенант Женя Скворцов, с которым Лебедев разговаривал перед сном в кают-компании, шепнул Александру, что все идет не так уж плохо. По всему Западному направлению Красная армия держит удар. Идут тяжелые оборонительные бои, но нигде немцы пока не смогли значительно продвинуться и добиться решительных успехов. Уверенно держится и база в Либаве, куда они идут. И, надо же! Туда в первый же день войны пришли на помощь тяжелые силы флота, оба линкора и крейсер «Киров», прикрываемые эсминцами новой постройки. Огонь корабельной артиллерии не только отбил стремительный немецкий штурм, который в нынешней реальности разворачивался даже быстрее, чем в прошлый раз, а и отбросил противника на радиус досягаемости главных корабельных калибров, сорвав попытку окружения города. Краснофлотцы и красноармейцы сражаются очень упорно. Да и советские летчики вместе с зенитчиками показывают себя неплохо. Во всяком случае, только в небе над Либавой немцы уже потеряли больше трех десятков самолетов.

Конечно, радист не должен был распространяться и разглашать секретные сведения, но он испытывал благодарность Александру. Ведь это именно Лебедев раскрыл шпионскую деятельность Габаряна и, таким образом, устранил его с должности, и теперь на его место назначили именно лейтенанта Скворцова, который до этого был заместителем у Ашота. Иначе ждать бы ему должности начальника БЧ-4 и радиорубки пришлось долго. Да и не нравился ему Габарян. Конфликты между Женей и Ашотом происходили постоянно. Евгений давно подозревал, что Ашот занимается какими-то темными делишками. И очень обрадовался, когда Габаряна удалось «вывести на чистую воду». Так что, Скворцов теперь охотно делился с Лебедевым новостями, к которым, как человек, постоянно слушающий радио, имел непосредственный доступ.

И, несмотря на начало войны, услышанные новости радовали Александра. Уже одно то, что главные силы флота посланы на защиту передовой базы, означало, что в концепции обороны поменялось многое. К тому же, кадры на самом верху перетасовали, Ставку Верховного Главнокомандования сразу образовали и наркомат ВМФ ликвидировали. Об этом тоже по радио передали. Интересные новости, конечно. А еще интереснее, что именно Георгий Жуков назначен Главкомом Западного направления. Что-то из этого определенно выйдет. Немцам стоит ждать немало неприятных сюрпризов. С такими бодрыми мыслями Лебедев постепенно, все же, начал засыпать. Равномерное движение по волнам, плеск воды и гул машин эсминца хорошо убаюкивали. Лишь одно продолжало беспокоить Сашу: как там родные? Как Наташа? Сумеет ли отец организовать новое жилье взамен разрушенной квартиры, или они так и будут теперь жить вместе с родственниками? Так, думая о родне, Саша и заснул. И проспал он до самого утра.

Лебедев с удовольствием поспал бы и еще, но боевая тревога разбудила его за час до завтрака. Оказалось, акустики доложили командиру, что засекли подводную лодку справа по борту. Когда Лебедев услышал сирену и выскочил на палубу, там уже царила суета. Вахтенная смена срочно готовила глубинные бомбы. По азимуту цели наводился и единственный, оставшийся на эсминце, торпедный аппарат. И, разумеется, все расчеты орудий тоже готовились к бою. Лебедев бросился к своему ДШК, чуть не столкнувшись от усердия с Березиным, тоже спешащим туда же, согласно боевому расписанию. Эсминец мотало на волнах, по бортам высоко взлетали брызги. Корабль резко увеличил скорость и пошел противоторпедным зигзагом. Возле пулемета, расположенного на крыле мостика, было слышно, как Малевский в ходовой рубке выкрикивает команды.

Вдруг, на расстоянии, примерно, пяти кабельтовых показался сначала перископ и бурунчик, потом верх рубки и большой пенный бурун, а после вынырнула из-под воды и вся субмарина, окрашенная в серый шаровый цвет. Комендоры прицелились и готовы были открыть огонь по первой же команде, но ее не последовало. Все увидели на рубке большую красную звезду. Подводная лодка оказалась советской. Системы идентификации «свой-чужой» еще не имелось и, не вынырни подлодка вовремя, она легко могла подвергнуться атаке эсминца. Или же эсминец, принятый по ошибке за вражеский корабль, мог стать жертвой торпедной атаки.