— Давай решать, что делать станем, старина, — говорю я после долгого молчания, выламывая пальцами хрустящую корочку.

— Давай, — согласен со мной и Норль, разделывая испекшуюся жирную птицу, набравшую хороший вес к концу лета.

— Хочется забиться в тихое, спокойное место и там передохнуть, не спеша подучить язык? Спать на простынях, не под открытым небом и не слушать шорохи?

— Конечно, очень хочется! Только, ты же не это мне предлагаешь?

— И сам хочу, но, что-то эти наши приятели перед тем, как уплыть по делам своим темным, говорили про возможность отсидеться у них в городе, как там его, Клепере. Потому что где-то на юге идет война и разбитые крестьянское войско скоро заполонит эти места. Если проиграют войну феодалам и королю, что почти всегда и происходит в таких случаях.

— Нет, это я не слышал, — удивляется Норль, — Так у них тут восстание и эти жулики думают, что и до этих мест оно дотянется?

— Да уверены вообще-то. По их словам, деться разбитым будет некуда, только сюда отступать. Отсидеться у них в городе или замках баронских получится, сами мне так сказали. Ну, насколько я понял их слова.

— И что ты предлагаешь?

— Мародеры и отступающие крестьяне еще не скоро появятся, новости местные, сам понимаешь, не так сильно опережают сами произошедшие события. Но, городок этот точно разграбят, а вот в реку упрутся, да и на той стороне их никто не ждет, я думаю.

— Хорошо, мы то по-прежнему плану действуем? Прячем добычу и пробираемся к святыне местной?

— У нас нет другого пути. Только около святыни мы можем что-то понять со своей Системой в голове и никак иначе. Уже от Системы станем и танцевать, — видя, что приятель не понимает выражения, объясняю ему смысл слов отдельно, — Может, доберемся до местных с той стороны святыни и поживем среди них, чтобы хорошо научиться говорить и понимать, что нам даст сама святыня.

На то мы и порешили, утром долго хлопотали, устраивая тайник в склоне оврага. Хлопотал, в основном я один, пока Норль осуществлял патрулирование глухой местности вокруг тайника для прикрытия процесса.

Наши трофейные мечи, копья, кольчуги, в общем, все наше накопленное барахло, кроме этой червленой кольчуги, которую напарник не захотел снимать и готов таскать то на себе, то в своем мешке за спиной. Я решил обойтись только своими доспехами, правда, оба шлема мы тоже с собой забрали. Еще два мешка с ножами спрятал, от которых мне не удалось избавиться, тем более, после забранного мешка из лавки оружейника, еще столько же мне осталось от моей доли и выкупленных у тех же жуликов.

Арбалет и луки пришлось припрятать в другом месте, Норль снял с них все тетивы и забрал с собой, справедливо рассудив, что в дикой природе они отсыреют и потеряют свои качества. У нас с собой по одному полуторному мечу, или просто очень длинному мечу, по паре кинжалов, фонари и бластеры в мешках, еще бинокль висит у меня на шее, у Норля так же висит лук и в колчане полтора десятка стрел. Все, что осталось на сегодняшний день и он собирается заняться изготовлением боеприпасов.

Насобирал за время патрулирования целый пучок подходящих заготовок для стрел и уже отложил с добычи нужное количество прямых перьев для оперения.

— Только наконечников мало, но, для охоты вполне хватит и простых стрел, без железного наконечника, — успокаивает он меня.

Вечером мы спускаем на воду нашу плоскодонку, предварительно поднятую из воды и спрятанную в кустах и как только подгребаем к пристани с нашей стороны, хорошо различаем горящий в ручном режиме маяк, на который и ориентируемся в быстро наступившей темноте.

Вскоре огонь гаснет и нам приходится буквально на ощупь пробираться мимо пристани, на которой стражников за тот час, который мы потратили на наблюдение в наступающих сумерках, не увидели.

Не то, чтобы мы особо их опасается.

Но, знать власти в лице местного Орта, что нарушители порядка и матерые преступники перебрались мимо его владений выше по течению, совсем не стоит. Пусть ловят нас на той стороне ниже по течению, куда мы спокойно направились на глазах у всех гребцов, ждавших своей очереди на транспортировку вверх по реке лошадиной тягой.

В принципе, вода тут хорошо так шумит около самого берега, на небольших перекатах и вокруг камней, торчащих в изобилии рядом с пристанью, что услышать наши осторожные гребки веслами почти нереально.

На самой пристани несильно горит костерок, местные работники что-то варят себе после трудового дня и на его неяркие языки пламени мы тоже ориентируемся, проходя потихоньку мимо, осторожно опуская и вынимая весла из воды.

За пару часов мы прошли мимо всего полуострова, так хорошо врезающегося в реку, где скорость текущей воды довольно высокая и теперь в свете местных Лун выгребаем, держась вдоль берега, подальше от быстрого русла реки, подсвечивая себе иногда фонариком. Найдя тихую заводь, останавливаемся на ночлег, расстелив плащи на сухом бережку.

Теперь спать в лодке не так удобно, в виду отсутствия многочисленных мешков с мягким барахлом и ее гораздо меньшей площади для размещения двух крупных мужиков.

Утром забарабанил дождь по нашим плащам и пришлось перебираться спешно под кроны деревьев, видимость упала до сотни метров, и мы решили уйти подальше от находящейся недалеко от нас пристани с дорогой, активно используемой для перевозки паломников. Судя по скрипу колес и крикам от местных возниц.

Так мы гребли еще пару часов под дождем, раздевшись почти полностью, чтобы не мочить одежду и к обеду прохладный дождь закончился. Высмотрели возвышающийся высокий берег со своей стороны реки, и я предложил приятелю перестать надрываться, а забраться наверх и путем наблюдения за видимым по несколько километров в разные стороны пространством определиться с тропой для контрабандистов.

— Думаешь, они где-то здесь пересекают реку? — недоверчиво спросил Норль.

— Может и не здесь, только, за этим поворотом только что скрылась самая высокая башня второго замка, стоящего на самом скалистом берегу реки, совсем небольшого, по сравнению с тем замком, контролирующим переправы. А местные жулики никогда не делают очень уж большие крюки, объезжая препятствия. Переживать особо не о чем, мы хорошо контролируем километров восемь в обе стороны с помощью бинокля, самих нас не рассмотреть никак с такого расстояния. Если и не покажется никто, тогда переплывем подальше.

— Пора построить шалаш, по ночам уже серьезно холодает, — предлагает теплолюбивый приятель.

— Вот и построй, ты у нас охотник и добытчик, я пока наблюдать начну и костер готовить. Можешь еще птицу какую подстрелить на ужин.

Норль ушел куда-то в глубь растущего на берегу леса, я занял удобное место и не успел еще выкопать яму для костра, как в сумерках, опускающихся на реку, заметил такую же плоскодонку, как у нас. В отличную оптику хорошо видно, что нагружена лодка до краев бортов. Экипаж лодки в составе одного мужика активно гребет, стараясь пересечь открытое пространство как можно быстрее и я подумал, что за ними ведется определенная охота со стороны местных владетельных синьоров, раз они не ходят через реку среди бела дня, а пытаются укрыться именно в сумерках.

Когда через полчаса станет совсем темно и можно уйти от любой погони или засады.

Скорее всего, смельчаки сейчас уйдут от реки, я заметил, что из лодки вылезло пятеро мужиков, загрузившихся большими тюками. Лодка сразу же повернула обратно и успела добраться до берега выше места, из которого отчалила, уже в наступившей темноте.

— Интересно, что они могут тащить в тюках? — поинтересовался успевший перехватить у меня пару раз бинокль приятель.

— Что-нибудь для жизни этих самых северян-нелегалов, может, одежду теплую или еду. Не понимаю смысла такого перетаскивания тюков, если нанимать на эту работу носильщиков, то, сколько они могут перенести обычной жратвы? — почесал я задумчиво подбородок.

— Сможешь отследить их по следам?

— Смогу, без проблем, — пообещал Норль и принялся разводить костер в яме, закрытой кустами.