Типа, положи меч, и мы спокойно поговорим. Отдашь немного или много денег и поплывешь отсюда на своей лодке восвояси, почти целый и немного невредимый. Или не отплывешь на лодке, которая останется для возмещения бесчестья и убытков, а только твое обобранное и раздетое донага тело понесет в долгий путь река, до самого синего моря.

Ну, так себе идея, конечно, оборачиваться и сдаваться на милость разъяренных защитников поселения, только, иначе дело пахнет серьезным кровопролитием, и я склоняюсь именно к этому варианту, да и Норль ждет моей команды, как у нас уговорено.

Сейчас я держу меч перед собой и отворачиваться не собираюсь, понимая, что сразу же последует нападение, даже без команды вожака в меня полетят стрелы изготовившихся лучников.

Очнувшегося крепыша подбежавшие мальчишки поднимают за обе руки, но, он все равно еще шатается и не может обрести устойчивость после моей затрещины. Слабоват он оказался на свою буйную голову, ничего не скажешь. Или просто я немного не рассчитал свою силу в свете появившейся Системы.

В ответ я молча показываю проколотую блузу, оттянув ее так, что бы прорез оказался виден хорошо.

Только, вожак не собирается как-то разговаривать и обращать внимание на демонстрацию того, из-за чего его люди получили трепку даже без применения оружия. Вооруженные мужики окружают меня с трех сторон и держат копья наготове, а главный, дождавшись, когда все его бойцы займут свои места и подготовятся к нападению, показывает на лодку и говорит, что она больше не наша, а уходит в пользу пострадавших от наших рук и всего поселения.

Эти слова и их смысл я почему-то хорошо понимаю, похоже в зоне действия местной нейросети навыки понимания уже настроились и работают гораздо лучше прежнего.

— Или вы умрете прямо здесь! — слышу я и эту угрозу поддерживают воины поселения, громко и слитно голося какой-то боевой клич. Такой довольно зловеще звучащий, что-то типа, умри ты сегодня, а я завтра.

Хорошо ему так утверждать, если их шестеро против двоих, мы прижаты к узким помосткам и реке за спиной и еще два лучника точно выпустят больше стрел, чем наш один.

То есть, так должны думать наши соперники, однако, никак не мы с Норлем.

— Такой, значит, у вас выбор, — бормочу я про себя, смотрю краем глаза на напрягшегося Норля и кричу ему на нашем общем язык:

— Интересно, какой у главного здесь уровень? Готов?

— Вот ткни его мечом и узнаешь! Начали! — и Норль пускает первую стрелу в лучника, который целится в меня. Я сразу же в прыжке достаю по руке квадратного мужика, разрубив его ладонь, между большим и указательным пальцами, лежащую сверху на копье и вижу, что ни мужик, ни остальные воины не успели среагировать на мое движение и теперь опасность представляет для меня только оставшийся лучник.

От него я закрываюсь стоящим перед мной строем и немного приседаю, чтобы спрятать голову от стрелы.

— Один лучник готов! — слышу я крик напарника. Уже хорошо, меньше опасностей и смертельных сюрпризов меня внезапно поджидают.

— У главного — пятый уровень! — и в этот момент опомнившийся строй делает шаг ко мне, я отскакиваю влево по причалу, в сторону, ловко срубая один наконечник с ближнего ко мне копья, потом шагаю вперед и ломаю ударом второе копье, хозяин которого достаточно запоздало кидает его одной рукой в меня, не успев прикрыть своего соседа.

Квадратный главарь, не смотря на рассеченную ладонь, с ревом бросается ко мне, замахиваясь копьем в здоровой руке, я делаю мгновенный выпад и самый кончик меча входит ему в шею, после чего я еще успеваю отбить летящее мне в грудь копье в сторону.

Да, моя скорость такая же, как и в той жизни, которая оборвалась на Земле, поэтому эти полувоины со вторыми и третьими уровнями для меня, как трава под косой. Убивать их я не хочу, поэтому пока придерживаю свою руку, хотя, главному у них должно повезти, чтобы в обоих ранах не началось заражение крови, и он тогда выживет после сегодняшней стычки.

Только, зачем ему выживать? Чтобы пустить погоню нам вслед? Или выстрелить в спину? Не наш вариант, не то, что требуется нам, однозначно.

Оставшийся с копьем ополченец пока побаиваются кидаться на меня, понимая, что я слишком силен для них и не хочет подставлять бок нашему лучнику, даже вождь больше не кричит, просто пытается зажать горло и разрубленную ладонь и у него это плохо получается, кровь сочится ручейками из ран и уже пора оказывать ему помощь, хотя бы, просто туго перебинтовать раны.

Норль уже выстрелил и по второму лучнику и теперь ему не так повезло, как с первым стрелком, парень получает стрелу прямо в сердце и уже точно не жилец. Наверно, неудачно дернулся в момент, когда напарник спустил тетиву. Я вижу его тело, лежащее на земле за ногами ратников и понимаю, что это первый убитый за сегодня. В отличии от его напарника, стонущего над раненым плечом, пробитым насквозь и бросившим свой лук.

Пока мы держались без смертоубийства, что там случилось у Норля, рука дрогнула или надоело ему ломать комедию, может и стрелок не вовремя дернулся в сторону. Это уже не важно и не должно нас отвлекать от схватки.

С другой стороны, нас пытаются всерьез убить, очень прямо стараются и чего жалеть кого-то?

Да, не успели мы пристать к берегу, как уже ведем через десять минут небольшое сражение за свою жизнь, которое изначально началось из-за нашего слишком дорогого трофейного добра и странно неуважительного отношения первого крепыша к нам. Явно, что местные намеренно искали повода зацепить нас и просто убить потом, без долгих разговоров.

Ну, в лучшем случае ограбить и побить до полусмерти, вот так я это вижу.

За кого-то не того они нас приняли, похоже, иначе, откуда эти сравнения с трусами и ворами.

Однако, вожак еще не сдался и армия его внимательно, как оказалось, следит за его жестами и командами. Пусть и истекая кровью, он крикнул какую-то команду и потащил оставшейся здоровой рукой нож из ножен на поясе. Все четверо воинов вцепились в свои ножны тоже, бросили в меня почти одновременно гроздь ножей и еще двое из них кинули по второму разу, самые запасливые оказались.

Поняв, чем мне это грозит, я присел и закрыл лицо руками, по которым прилетело четыре раза и еще два раза ударило по панцирю. Очень пожалел в этот момент, что еще не одел перчатки, которыми мог бы закрыть лицо гораздо лучше, но, мне повезло, с расстояния в три метра никто слишком сильно не промахнулся, не задел меня по уху, например. Броня на руках все удары отразила, один нож только вошел между плотно сомкнутыми локтями и едва не уткнулся мне в лицо.

Нет, эти мужики точно хотят смерть свою увидеть! Именно здесь и сейчас!

После дружного броска ополченцы отчаянно кинулись ко мне всей толпой, даже те двое, которые остались без наконечников копий. Напрыгивают на меня, тыкают в мою сторону обрубками своими и страшно орут для храбрости, мешая добраться до меня вожаку и четвертому воину.

Очень сплоченная охрана поселения, лучшие его бойцы, которых успели поднять мальчишки за пять минут.

Лучшие, но, все же изрядно глупые. Ведь, увидев нас с Норлем, его с луком, меня с мечом, должны были задуматься, что не зря я держу в руке такое редкое в этих местах оружие. Наверно, владею им достаточно хорошо, как и мой товарищ управляется с качественным луком.

Обезоружить сильно перегнувших палку ополченцев суровыми ударами по самим копьям и их остаткам, еще по глупым головам — с моей высокой скоростью владения тяжелым мечом это оказалось бы не так и трудно, только, последний оставшийся вооруженным копьем и еще не раненым воин получил стрелу в висок от Норля, уткнулся в доски причала и затих.

Вожак с парой оставшихся бойцов сразу остановились в растерянности, понимая, что дальнейшими прыжками в мою сторону только подставляются под стрелы напарника.

Зато, оглушенные нами ранее парни, наконец то уже пришли в себя, теперь решили помочь своим и с криками отчаяния бегут к Норлю, один поднял пару далеко отскочивших от моей защиты ножей, второй выломал жердь, ограждающую ступени и с этим оружием в руках мечтают сойтись с ним врукопашную.