И о чем негромко так, но обстоятельно и со значением рассказывают теперь охранникам, широкоплечему здоровяку с русой бородой на наглом лице, вооруженному коротким копьем и парню, менее солидному по виду, так же с копьем в руках. Под серым плащом и у него виднеется кольчуга, отдающая темным металлическим цветом и смотрит он своим смазливым лицом в нашу сторону довольно нагло и вызывающе.

— Что могут сказать мужики, сматывающие длинный конец буксировочного троса, про нас на диво хорошо упакованным охранникам? — размышляю я, выбравшись на пристань и разминая косточки от долгого сидения на веслах.

То, что мы явно чужеземцы, крепкие и сильные мужики по виду, едва говорящие и совсем плохо понимающие на местном языке. В лодке у нас имеется с десяток мешков, плотно набитых барахлом и кожаной обувью, снятыми с напавшей банды, это они точно рассмотрели. Но то, что под ними спрятаны с десяток мечей, пять совсем плохеньких, похожих на очень длинные ножи, доставшиеся нам от разбойников, пять — уже вполне неплохих, затрофеенных с небольшого отряда стражников, так некстати подскакавших к нам на том берегу, про это пока никто не знает, как и про луки с арбалетом.

И там еще немало чего лежит, уже под этими самыми мечами, то, что показывать честному народу никак нельзя. Хотя бы ближайшие тысячу лет, это точно.

Некстати — это, конечно, для себя самих стражников некстати, мы то с хорошей потенциальной прибылью от захваченного оружия и весомой пользой от взятого языка остались, успев уплыть от серьезного отряда местного Орта. Наглядно показали войску местного владетельного синьора и ему самому технологическое преимущество движителей спасательного ботика из межзвездного транспортника перед стандартной лошадиной силой.

Надеюсь, что при местном уровне развития связи слухи о таких диковинных пришельцах еще не скоро доберутся до этих мест. Которые сами демоны и плывут по воде, аки посуху, на дьявольской белоснежной лодке.

Правда, теперь нам на том, правом берегу, лучше не показываться какое-то время, хотя, за три дня пути на ботике вверх по течению реки мы удалились от владений разгневанного Орта на триста километров, минимум.

Здесь — это огромное расстояние, гонец на лошади преодолеет его не быстрее, чем за шесть дней.

Мечи — немалая ценность в этих местах и для этом времени, для сугубо поштучного производства всех таких полезных в смертоубийстве изделий.

Еще имеются три неплохих лука, клееных и два колчана стрел к ним, а главное — качественно собранный арбалет с приклепанной к ложу козьей ножкой, ценность великая по местным понятиям, в этом я уверен точно.

Есть еще и четыре кольчуги, самые дешевые по виду, но, опять же, очень дорогие для окружающего нас вокруг беспощадного средневековья, насколько я помню то, что читал про такие времена.

Имеется полтора десятка длинных боевых ножей и кинжалов, в общем, наш челн набит под невзрачными, потрепанными мешками разбойников дорогущими изделиями. И еще мы хотим с Норлем снять комнату в здешнем трактире с крепкой дверью и попробовать избавиться от части оружия и всего барахла, заодно продав и лодку.

Ну, с лодкой есть еще варианты.

Главное, что мы хотим — это пожрать от пуза домашней жратвы и завалиться в комнатах с парой пышных служанок посговорчивей, чтобы как следует потешить свою плоть и утолить огонь в наших чреслах, прямо как странствующие рыцари, не сильно измученные нормами христианской морали.

В общем — нормально так гульнуть, только, чтобы не оказаться обворованными полностью и совсем убитыми исподтишка.

Все это зависит от отношения местных и какие у них тут моральные принципы в ходу по жизни.

Поэтому мы внимательно посматриваем на переговоры крепыша с копьем с мужиками-погонщиками и еще больше настораживаемся, когда он залихватским свистом передает какую-то информацию появившемуся около ворот мальчишке и тот опрометью бросается куда-то со своего поста.

— Похоже, за подмогой рванул, — говорит мне Норль чирикающим голосом цвельфов и я мрачно киваю, глядя, как крепыш с напарником вразвалочку направляются к нашему челну.

Хозяева лошадей забирают оговоренную плату в пару серебра и, уже не глядя на нас, уводят лошадей куда-то вдоль косогора по протоптанной тропинке, а местная стража подходит к нам.

— Добрый вечер, — произносит крепыш довольно неприветливо, сам не сильно приближаясь к нам и держа копье под рукой. Второй отходит в сторону, обходя нас и держит копье так же наготове.

Прямо так себя вызывающе ведут, уже решили про нас что-то нехорошее для себя.

Зря это они так — вот мое экспертное мнение. Только его никто пока не спрашивает.

— Добрый вечер, — это приветствие мне знакомо и я приветливо и вопросительно смотрю на охранника, собираясь общаться с ним сотней знакомых слов и еще больше жестами.

Тут он сбивает меня с толку, быстро задает пару вопросов, прямо выпаливая их и я ничего не разбираю в его словах. Похоже, сам он понимает, что в языке мы не сильны и сразу же поднимает градус общения. Смотрю на Норля, приятель только разводит руками, он вообще в местном наречии плавает гораздо сильнее меня и рассчитывает только на мой перевод.

Крепыш ждет нашего ответа и врубившись, что мы плохо его понимаем, отчего-то сразу же сильно раздражается или делает такой вид, начинает говорить с нами еще более требовательно, чего мы опять не понимаем и он раздражается еще больше.

— Нагоняет атмосферу, — сообщаю я Норлю, — Не хорошо это, так себя с гостями вести.

— Да, похоже, что специально так себе заводит, — поддерживает мою точку зрения приятель.

Мужик, увидев, что мы переговариваемся между собой, не особо обращая внимания на демонстрацию его раздражения, начинает реально злиться и пытается своим копьем скинуть в сторону закрывающие оружие мешки. Оружие лежит завернутое тоже в ткань, но, оно собрано все вместе и любой тычок копьем в куль с мечами или теми же кольчугами явственно покажет, что там лежит что-то металлическое и значит, весьма ценное.

Но, к такому жесткому обыску мы морально не готовы, похоже, нас провоцируют безо всякого зазрения совести, как каких-то бесправных ничтожеств. Или обычных гастарбайтеров. При такой встрече мы можем и, наверняка, просто обязаны уплыть обратно по направлению к Кане.

Крепыш стоит у носа лодки, мы пока расположились по центру, поэтому я подхожу к нему, говоря очень медленно знакомые слова:

— Мы…ночевать…номер…трактир…деньги есть..

Только, крепыш уже скинул ткань и мешки с лежащих впереди изделий, заметил корпус арбалета и все три торчащих лука, глаза его удивленно и радостно расширяются, он направляет копье на меня, что-то кричит напарнику, одновременно начинает пугать меня острием копья, требуя, чтобы я не подходил к нему ближе и оставался на месте.

Кричит, я думаю, что-то о том, что у этих приехавших есть что отнять и поделить.

Я останавливаюсь, примирительно разведя руки, однако, крепыш не унимается и продолжает показывать мне, что я должен отойти обратно к корме лодки, чтобы он продолжил свой досмотр.

Мои навыки ПОЗНАНИЯ и ВОСПРИЯТИЯ сообщают мне, что наша встреча складывается совсем не хорошо, крепыш на полном серьезе пытается загнать меня обратно, где я и стоял, обратно к Норлю, теперь отошедшему к корме и не собирается никого слушать. Он размахивает наконечником копья перед моим лицом и начинает не по-детски бесить своей наглостью.

Я понимаю, что у местных могут оказаться свои правила, что можно заносить в поселение, а что — нельзя, но, мы то стоим около причала, все наше добро лежит в лодке и еще никуда не проходим и ничего не проносим, а тут уже нас прямо прессуют, бесцеремонно шарясь в наших вещах. В руках у нас нет оружия и это делает охранников явно смелее. Еще мне не понравился взгляд крепыша, которым он обшарил лодку после обнаружения арбалета и луков и торжество в голосе, когда он поделился новостью об увиденном с дружком.

— Серый, пора его поставить на место, что-то он о себе слишком много понимает, — слышу я сзади простой совет и как раз в этот момент разозленный моим непослушанием крепыш выкидывает руки с копьем чуть подальше, пробивая наконечником копья мою коричневую блузу и касаясь пластикового панциря. Хочет серьезно доказать мне, что он тут власть, а мы — непонятно кто для них. С его губ срывается что-то похожее на оскорбление, и я разбираю отдельные слова про чужеземца, вора и труса.