Все наряды и караулы легли на местных, все несение службы и обеспечение жизнедеятельности части.

Это оказалось неприятно, но, еще терпимо в условиях апокалипсиса, только,и жизненных перспектив у местных не оказалась никаких. Свои семьи или подруг перевозить в часть им запретили, тогда как Старшие забили знакомым женским полом весь штаб и самое благоустроенное общежитие в части.

В основном, те местные, у кого оказались семьи в городе, сделали ноги из части в первый же день, прихватив с собой автоматы или просто так, многие не смогли вернуться из города, оказавшись в захваченных зараженными районах.

Когда же Старшие в гордом одиночестве занялись прокачкой самих себя и несколько раз показали, как на глазах становятся сильнее и быстрее, местные совсем приуныли, понимая, к чему все это приведет.

К полностью бесправному рабскому положения и одной только возможности - умереть по приказу.

Поэтому теперь, после разгрома в штабе, Старшие уже не могут так легко припахивать и заставлять беспрекословно выполнять свои приказы оставшихся тридцать служивых. Ну, если пятеро теперь на нашей стороне и четверо стали уже серьезно приближенными к Старшим, значит, в части в состояние оппозиции понемногу переходят еще двадцать шесть парней.

Тем более, что, имея связь с нашими новичками – они слюнями захлебываются, слушая рассказы про крутую прокачку своих приятелей, уже обгоняющих джигитов по уровням.

Поэтому, стоять в засаде тройным кольцом вокруг штаба всю ночь местные не согласятся, а вот поехать на БТРах помародерить богатый поселок вполне могут.

Мародерка всем интересна, тут спорить и пререкаться никто не будет и не откажется.

В каждую боевую машину заберутся по двое Старших, и они вполне смогут управлять четырьмя-пятью бойцами на борту. Оставят своих раненых под присмотром пары приближенных и своих подруг , вооружив и тех огнестрелом.

Оружие пока у всех местных осталось на руках, но, рано или поздно его попробуют забрать и выдавать только для несения службы и только своим доверенным людям.

Надеюсь, что до такого развития событий дело не дойдет и мешающие мне сейчас конкретно заниматься любимым делом с любимой женщиной – недолго будут землю коптить.

Да и бронетранспортерам выезжать из части ни к чему в сторону поселка.

Поселок этот - наш и ездить туда будем мы сами, такие нежданные гости на хрен не сдались.

Всего-то придется снова пробраться в часть и пристрелить, хотя бы, трех-четырех главарей банды, об остальном позаботятся местные вояки. Показать наглядно, что прокачанные навыки и умения гораздо козырнее подавляющей огневой мощи крупнокалиберных пулеметов и большой толпы вооруженных мужиков.

Впрочем, если удастся совсем решить вопрос, еще лучше получится, через пару часов ставшие свободными служивые выйдут на контакт и попросят забрать под свое крыло.

Возможно, что попросят. Могут и сами в свободное плавание отправиться, только, надеюсь, что с ними таких проблем не возникнет.

Я выхожу из квартиры примерно в четыре часа ночи, поспав пару часов, конечно, по идее - не выспавшись, но, нормально освежившись.

Как-то эта самая полностью прокачанная ЭНЕРГИЯ все же не делает меня роботом, хотя, я стал гораздо выносливее и еще неутомимее. Бегаю на ногах с пяти утра до десяти ночи, серьезно выкладываюсь при этом, физически и психологически, и только к вечеру чувствую усталость. Если, успеваю хорошо пообедать и поужинать, после часового отдыха, снова как заряженная батарейка – готов на подвиги всегда.

Восьмой уровень навыка реально чувствуется и ощущается, как и сейчас.

Я собираюсь проникнуть снова в часть, пробраться в штаб и там просто пострелять всех джигитов. Через старый лаз не полезу и вообще, прогуляюсь вдоль части в поисках часовых или секретов, тем более, в Росгвардии должны остаться собаки.

Вот собак оставшееся начальство и вывело на охрану территории, мудро рассудив, что против невидимки это первое дело. Да, шесть бдительных охранников привязаны за штабом на равных промежутках друг от друга и я в неком затруднении. Пробраться мимо них незамеченным мне почти невозможно, еще по периметру части ходит наряд из двух бойцов, вооруженных автоматами, проходя каждые пятнадцать минут мимо штаба и перекидываясь парой слов с дежурящим перед дверями служивым.

Какая-то дисциплина все же поддерживается, служба несется достаточно исправно, поэтому – вариантов у меня не так много, но они есть.

Между штабом и собаками расположены две казармы и пусть там есть свои дневальные, вряд ли они услышат меня. Поэтому я привычно разрезаю колючку и без труда перелезаю через забор, когда начинает едва-едва светать и я могу рассмотреть, куда ставлю ногу. Потом замираю, ожидая проходящий наряд, уже совсем расслабившийся и активно болтающий между собой, стоит им немного удалиться от штаба.

Как раз напротив меня они приложились по разу к небольшой бутылке, спрятанной возле казармы и пошли в казарму, то ли погреться, то ли, на пересменку.

Я сразу же припустил по асфальту, обходя казармы и приближаясь к штабу, радуясь про себя образовавшемуся окну в патрулировании. Уже смотрю на местных служивых, как на своих сторонников в будущем и поэтому не собираюсь наносить им ощутимый вред. Не всем, конечно.

Пройдя мимо приветливо ждущей меня лестницы и двери на втором этаже, я обхожу штаб с другой стороны и из-за угла неслышно шагаю к часовому, о чем-то задумавшемся и уставившемуся на носки своих берцев.

На такой ответственный пост - охранять штаб и жизнь вождей ставят только доверенных товарищей, которых можно и нужно как следует оглушить и разоружить, что я и делаю, выбив сознание из часового ударом по затылку деревянной колотушкой.

Наверняка, кто-то из тех же женщин поставлен присматривать за дверью и лестницей с тыла штаба, а вот спереди, вряд ли кто будет дублировать часового.

Так я искренне надеюсь, забрав автомат и вытащив еще пистолет из кобуры оглушенного, а его просто прихватываю за шиворот и затаскиваю в штаб, оставив лежать в небольшом тамбуре на входе. Потом приоткрываю дверь из тамбура, сначала пробежавшись взглядом по хорошо видимому мне коридору и с удовлетворением никого в нем не обнаружив, потом по лестнице на второй этаж, где так же пусто пока.

Ну, я в самом штабе, где собрались все те, кого я собираюсь отправить на тот свет и руки у меня развязаны,но, времени у меня не так много, скоро мимо пройдет новая смена патрульных и поднимет тревогу, обнаружив отсутствие часового на посту и потом его тело в тамбуре.

Минут через десять, наверно.

Оставив валяться часового, я замираю в полутьме около лестницы и пытаюсь понять, где в комнатах слышится какая-то жизнь.

Сначала слышу богатырский храп в одной комнате, потом кто-то начинает собираться в другой, и я сначала проскальзываю в первую, где вижу при свете фонарика просыпающегося на шум открывшейся двери молодого смуглого мужика, лежащего полностью одетым на узкой кровати, которому, не останавливаясь, мгновенно пробиваю саблей горло, пока он не понял, кто к нему зашел и не поднял шум. Он остается умирать на кровати, хрипя и свистя, пытаясь зажать руками шею и быстро отходит.

- Минус один.

Оставив автомат в комнате на полу, я осматриваю ее и понимаю, что это помещение что-то вроде комнаты дежурного по штабу, а этот мужик должен контролировать несение службы. На столе стоит ручной пулемет, под залитой кровью подушкой я нахожу пистолет с длинным стволом и убираю его себе за пояс.

Я слышу, как скрипит, открываясь дверь в коридоре и замираю перед своей, ожидая, что человек, который шумел, собираясь на выход, зайдет к дежурному, но тот, проходя мимо, только стучит по двери, подавая сигнал, что пора вставать.

Он идет дальше, я приоткрываю дверь и выглядываю, идущий к лестнице здоровенный мужчина машет мне, не оборачиваясь и не глядя, приглашая двигаться за собой, и я сразу следую приглашению, но, чем-то настораживаю мужика, и он резко оборачивается, пытаясь повернуть и весящий на груди автомат в мою сторону.