— Мне они тоже велики…

— Ничего. Года через два может и в самый раз будут.

— Только они не подходят под чёрную юбку. И ещё. Мне нужно ещё бельё найти… женское… А то как я буду примерять в магазине что-то, а на мне мужские трусы…

— В той сумке посмотри…

В сумке нашлись не только трусы для девочки, но и остальные женские шмотки. Машины, наверное. Подойдут на один раз. А это что такое красненькое?

Ух, ты… Шорты, удлинённые, почти что до колена, а ещё сверху лямки, как у полукомбинезона. Ткань, что-то типа хлопка, но с добавкой синтетики, видимо. Лежали в сумке, а не выглядят мятыми. И ремень прилагался из белой лаковой искусственной кожи, с пряжкой. Какая забавная вещица…

Ну-ка, ну-ка… Сейчас примерим.

Когда я вошел в комнату, то у Натана отвисла челюсть.

— Инга! Да ты просто красавица.

Ну да… В туфлях на каблуках и осанка меняется, и походка. Странно. Я почему-то сразу смог нормально ходить на каблуках. Хотя каблук и не такой большой. Но всё же… Наверно это заслуга тела Инги. А сочетание красного и белого выгодно подчеркнуло мой новый рыжеватый окрас.

— Что? Симпатично выгляжу? Придётся тебе от меня теперь парней отгонять.

— Да ты и сама это неплохо сможешь делать?

— Издеваешься? Сам попробуй на каблуках походить. Бли-ин…

— Что такое?

— Да подумала вдруг, что и ножи теперь к руке не прикрепить, и револьвер некуда спрятать.

— Инга! Какой револьвер? Какие ножи? Мы же собираемся в магазин за покупками.

— Никогда не знаешь, где тебя опасность поджидает… Это ты не знаешь реалий жизни, мой друг. Возле валютных и чековых магазинов идёт своя тайная жизнь. И ходить там с пачкой чеков, не менее опасно, чем бродить с деньгами по ночным улицам Иваново.

— Ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю. Там вокруг кого только нет. Менты и комитетчики, менялы и кидалы. Думаю, что и гопников там тоже хватает.

— Ты всё время говоришь «гопники». Откуда у тебя это слово?

— Это слово старше меня и тебя вместе взятых. ГОП — так называемое Городское общежитие пролетариата. Это было после революции в Питере. Там селили беспризорников и вообще всякий уголовный элемент. И естественно, эти уркаганы промышляли разбоями и грабежами. Они подстерегали прохожих на тёмных улицах и грабили. Просто подходили и говорили: «ГОП-СТОП!» Это слово «гопстоп» у блатных так и означает теперь — грабёж. А грабители — «гопники». Но более популярным эти слова и другой уголовный сленг, станет чуть позже. Лет через пятнадцать.

— А ты откуда знаешь?

— Сама не знаю. Просто знаю и всё…

Жаль, что нет большого зеркала. Я бы на себя посмотрел со стороны. Надо привыкать к своему внешнему виду.

— Давай теперь тебя приоденем. Что у тебя там есть из импортных шмоток?

— Инга! Ты говоришь порой, как… Как гопник…

***

На следующий день с утра пораньше Натан отправился стричься. А я собрал все сертификаты, что нашёл. Сложил всё в сумочку. Сумка была тоже красного цвета. Нашлась в вещах Мириам. В будущем такие сумочки назывались клатч. Сейчас даже не знаю, как…

Больше похоже, конечно, на кошелёк переросток, чем на сумочку. Но мне такое по размеру в самый раз оказалось. И самое главное, в этой красной сумочке нашлись солнечные очки, в модной красной оправе «Кошачий глаз». Вау! Других слов не было у меня. Сразу полетел в ванную смотреться в зеркало. С моим новым окрасом — супер. Жаль, нет большого зеркала. Не перестаю удивляться своим порывам. Девочки — такие девочки. Это я и раньше знал. Но я-то тут при чём?

— А это не ты в зеркале, а я. — раздался в голове довольный голос.

— Привет! Давно не виделись. Тебе нравится то, что я для тебя выбрал?

— Это не ты выбирал, а я…

— Хорошо. Не спорю. Давай сойдёмся на том, что мы выбрали неплохой стильный наряд.

— Согласна. Пошли на улицу. Там его подождём.

— Сейчас, только прихвачу ключи от машины.

В сумочку я добавил ещё немного советских денег. Рублей пятьсот не больше. У нас же день шопинга. Вдруг в «Берёзке» не всё найдём. Придётся ещё куда-нибудь зайти. Примерился… И поместил на дно один из своих стилетов. Как раз вошёл, впритирочку. Но и достать тоже можно легко.

Вот я и собран. Пойду на улицу, там и подожду Натана.

***

Да, бли-ин… Ощущение было такое, будто все на меня пялятся. И если женщины смотрели немного укоризненно, как бы говоря: «Ишь, вырядилась, сучка крашенная!», то молодые мужчины явно смотрели… как бы это выразиться… раздевающим взглядом.

Мне не понравилось это ощущение. Но придётся видимо привыкать к этому, если я хочу нормально выглядеть, как девушка, и быть готовым к немедленному отпору. Я же всё-таки не готов к тому, чтобы меня… это самое…

— Любили?… — послышался иронический комментарий Инги.

— Ага… Догоняли и снова любили. И так восемь раз…

— А почему восемь?

— А тебе, что мало? Ну, тогда девять…

— Да, ладно. Я тоже пока к такому не готова.

— Вот и договорились.

И где же шляется наш «папа»?

А, вот и он. Невероятно. Реально? Элегантный, как рояль. Вроде бы так скромно всё, костюм, галстук, чешские полуботинки. Но всё вместе, вкупе с новой причёской, смотрится ничего ещё так.

— Привет! Я уже тебя жду тут…

Он окинул меня взглядом. Кивнул… Видимо остался доволен моим внешним видом.

— Вот ключи. Я с собой взяла. Поехали!

— А деньги?

Я молча похлопал рукой по сумке.

— Ты пропуск в цирк взял?

— И паспорт тоже со мной. — он хлопнул себя по карману.

Мы уселись в наш автомобиль и поехали за Вадимом.

***

Подъехав к дому ветеринара, мы припарковались на привычном месте. Натан пошёл за другом. Мне было реально лень подниматься в туфлях на каблуках, аж на пятый этаж. Вышел из машины и присел, стараясь не испачкаться на край лавочки метрах в двадцати от «Запорожца».

Сижу себе, нога на ногу. Никого не трогаю. Наблюдаю.

Через минут пять из соседнего подъезда вышли мои молодые гопники. Оба двое. Старший и младший. Виктор бросил на меня скользящий взгляд, но сразу отвернулся. Они приблизились к машине. Охраняют, типа.

Не спеша встаю со своей лавочки и приближаюсь к ним сзади:

— Привет, бандиты!

Сергей аж вздрогнул, и резко обернулся. А потом застыл соляным столбом, глядя не меня. Его старший брат, как всегда был неэмоционален. Повернулся он не спеша, но посмотрев на меня тоже застыл в ступоре.

— Чё молчим-то? Языки проглотили?

— Инга? Ты?

— Нет, блин, тень отца Гамлета…

— Чего? — спросил старший.

— Персонаж есть такой у Шекспира. Призрак короче.

А младший ничего лучше не нашёл, чтобы ляпнуть:

— Ты просто — Дикая собака Инга!

— Чего? Ты меня собакой назвал?

— Не-е. Это кино такое было. «Дикая собака динго». Просто к слову пришлось.

А что? Подумал я. По окрасу динго — самое то. Но как-то не особо хочется быть собакой.

— Я скорее кошка, чем собака. Дикая хищная кошка.

— Ты не обижайся! — младшего наконец-то «разморозило». — Но ты офигенно выглядишь! Такая крутая вся, и одета так… Стильно. Всё ненашенское. Импортное.

— Так надо для дела.

— Наша помощь нужна?

— Нет. Сегодня не надо ничего. Мы скоро уедем на месяц. За квартиркой приглядите, чтобы никто не влез случайно.

— Ага. Но днём-то ладно. А вот по ночам… Не сможем мы. Не будем же мы в подъезде у дверей сидеть.

— Ладно. Я что-нибудь придумаю.

— А куда поедешь? Если это не секрет.

— На юг. На Чёрное море.

— Офигеть… Мы на море не были никогда.

— Ещё побываете. Какие ваши годы. Может и в этом году. Если дела пойдут в нужном направлении.

Всё это время старший стоял молча, пристально меня разглядывая. Наконец он открыл рот и восторженно произнёс:

- *ля! Ты такая красивая!

— Витя! — как бы укоризненно ответил ему я. — За нецензурное выражение в моём присутствии и в мой адрес, с тебя штраф: Пять рублей. Вычту из зарплаты следующего месяца…