Вот только на этот раз фюрер оказался в гораздо более спокойном настроении. Возможно, он уже немного смирился с неудачами первых дней блицкрига, затеянного против Советского Союза. И Гитлер, видимо, постепенно осознавая важность действий военно-морского флота для обеспечения стратегического успеха на Прибалтийском фланге, временно решил сменить гнев на милость, а кнут — на пряник по отношению к Редеру. Похоже, он все же опасался, что опытный гросс-адмирал покинет свою должность в самый неподходящий момент. Во всяком случае, фюрер даже похвалил Редера за обеспечение победы возле финского Пори. А тот упрек, которого так опасался Редер из-за потерь в составе экипажа тяжелого крейсера и плачевного состояния «Принца Евгения» после боя с русскими канонерскими лодками, произнесен не был.
Напротив, Гитлер высказался в том смысле, что силы кригсмарине все-таки одержали победу, потопили два русских корабля, а крейсер во время боя лишь получил повреждения, но не пошел ко дну. При этом, корабельные артиллеристы смогли подавить сопротивление красных возле Пори, а немецкий десант успешно высадился на берег и вовремя подкрепил финские войска, сорвав наступление русских вдоль восточного берега Ботнического залива. Следовательно, операция по поддержке союзников мощью кригсмарине прошла, в целом, успешно. Фюрер лишь попенял гросс-адмиралу за то, что тот отстранил от командования тяжелым крейсером Хельмута Бринкманна. Ведь Гитлер почему-то считал, что Бринкманн вовсе не неумеха, а настоящий герой, хоть и посадил корабль на мель. Ну, а досадные ошибки могут быть у любого человека.
Похоже, кто-то из родственников этого капитана цур-зее имел связи на самом верху. И обо всех подробностях уже доложили в нужном свете самому вождю немецкой нации через голову главнокомандующего военно-морским флотом. Эрих Редер, конечно, скрипел зубами от чувства несправедливости, но не стал спорить со своим верховным начальником. Гросс-адмирал уже хорошо знал, что это бесполезно. Раз фюрер хочет, чтобы Бринкманна восстановили в должности, то добьется своего в любом случае. И Редеру пришлось отменять свой приказ, подумав при этом: «Пусть этот Хельмут теперь командует «Принцем Евгением», как хочет. Но только придется ему производить маневры в ближайшие полгода лишь внутри одного из доков Киля». Уточнять для фюрера, что две потопленные канонерки не идут ни в какое сравнение с новейшим тяжелым крейсером ни по тоннажу, ни по вооружению, Редер не стал. Он старался лишний раз не раздражать бесноватого ефрейтора.
После встречи с Гитлером гросс-адмирал направился в главный штаб кригсмарине, где вовсю готовилась операция «Беовульф», которая предполагала в скором времени высадку массированного десанта на архипелаг Моонзунда при поддержке огневой мощи эскадры главных сил флота. В штабе исходили из того, что стратегическое значение этих островов, запирающих Рижский залив, еще больше возросло в связи с организацией русскими аэродромов на их территории. И оттуда краснозвездная авиация не только регулярно бомбила тылы Германии, но и вылетала штурмовать передовые позиции вермахта возле Риги, упорная борьба за которую все продолжалась.
Пока что большевики и не думали отступать от столицы Латвии. Части Красной Армии, поддерживаемые не только русской авиацией, но и флотом, крепко держали оборону. Вермахт нес существенные потери. И в штабе рассчитывали, что захват островов Моонзунда поможет эту рижскую оборону опрокинуть. Все понимали, что немецкий флот должен не просто поддержать десант, но и ворваться в Рижский залив, установив полный контроль за его акваторией. Тогда под ударами корабельной артиллерии русские вынуждены будут оставить Ригу. А контроль над архипелагом будет способствовать созданию угрозы в дальнейшем и Таллину, а потом продвижению дальше в сторону Ленинграда. Собственно, ради достижения этой перспективы операция «Беовульф» и разрабатывалась.
Если при прежнем правительстве Германии структура управления военно-морским флотом менялась мало, то после прихода к власти Гитлера и его партии национал-социалистов, изменения начали происходить довольно быстро. Уже в 1934-м году для флота создали отдельное управление вооружений и началось воплощение секретных программ военно-морского развития Германии, которые шли вразрез с международными договорами, благодаря чему Эриху Редеру и удалось заказать, заложить на верфях и построить большие корабли, настоящее водоизмещение которых хранилось в тайне.
С момента переименования немецких ВМС из Рейхсмарине в Кригсмарине в 35-м году, Управление военно-морским флотом стало именоваться Главным Командованием. Все годы перед войной флотская система управления постоянно дополнялась новыми отделами. В сущности, Гитлер не сильно лез в дела флота, что Редера, разумеется, устраивало. Недоверия у нового рейхсканцлера к морскому ведомству было существенно меньше, чем к сухопутным силам, в дела которых фюрер постоянно вмешивался со своими указаниями, далеко не всегда умными. Генералы порой удивлялись выходкам ефрейтора, оказавшегося на самом верху власти, но, тем не менее, подчинялись ему, потому что побаивались слишком сильно прогневать бесноватого вождя. Да и его реваншистские идеи генералы, в сущности, разделяли. А потому и терпели скверный характер и даже явную некомпетентность человека, обещающего им создать условия для победы над всеми соседями Германии.
Положение главкома отдельного рода войск, позволяло Редеру реализовывать больше возможностей, чем это удавалось другим военачальникам, подчиненным ОКВ. Ведь командование вермахта практически сделалось личным штабом Гитлера, где он сам устанавливал порядки. Фюрер интересовался кораблями на уровне дилетанта, но считал, что военный флот сам по себе не в состоянии изменить расклад сил на континенте. А потому предпочитал сухопутные вооруженные силы. Пользуясь тем, что в вопросах, связанных с флотом, фюрер разбирался неважно, да и не проявлял слишком большого интереса к флотским делам, предоставив Редеру решать самому все вопросы развития и строительства ВМС, гросс-адмирал постепенно организовывал внутри собственного ведомства все так, как хотел сам. Ему даже предоставили право разрабатывать военно-морскую доктрину Германии. Хотя, конечно, все кораблестроительные программы утверждались самим фюрером. Пару раз в год Редер был обязан предоставлять ему подробный доклад о положении кригсмарине, стараясь убеждать Гитлера в необходимости тех или иных мер ради развития немецкого флота.
От личных отношений с правителем Третьего Рейха зависело очень многое. И Редер, конечно, всегда принимал этот фактор к сведению, стараясь поддерживать взаимопонимание с фюрером. Однако, будучи приверженцем старых флотских традиций и очень щепетильно относясь к понятию офицерской чести, Редер с каждым годом вызывал все меньше симпатий у Гитлера. Особенно после того, как адмирал посмел заступиться за евреев, служивших на флоте. Редер много раз пытался убедить Гитлера, что важно не то, кто еврей, а кто нет, а то, кто предатель. И национальность здесь никакого значения не имеет. Но, спор этот всегда заканчивался криками Гитлера о том, что все евреи и есть предатели. Еще Редер, как человек верующий, пытался заступаться за священников и читать нравоучения Гитлеру, повторяя каждый раз: «Наша судьба в руках Господа!» И эта фраза фюрера просто бесила. А когда гестапо начало засылать на флот своих агентов, адмирал выдал секретное распоряжение вычислять их и предавать суду моряков. Чем, конечно, сразу же нажил себе много врагов. Положение усугублялось еще и тем, что Редер пытался поддерживать на флоте пуританский моральный кодекс, например, запрещая морякам жениться на распутных девках, курить, напиваться до невменяемого состояния и дебоширить на берегу.
В результате подобных действий между Редером и Гитлером все больше углублялись противоречия. Фактически, старый моряк объявил фюреру фронду. Вскоре все на флоте уже слышали о противостоянии между ними. Но, тем не менее, Редер продолжал прочно удерживаться на своем месте, потому что заменить его Гитлер никак не решался. Во-первых, не имелось подходящих специалистов с таким огромным опытом в военно-морском деле, во-вторых, Редер пользовался на флоте слишком большим уважением, а в-третьих, он имел обширнейшие связи среди самых влиятельных семей Германии.
