Спокойный и уравновешенный Редер имел природный талант налаживать отношения с другими людьми. Потому ему охотно поручали общественные задачи, вроде руководства корабельным оркестром или подготовки историко-тактических обзоров портов, в которые заходил корабль. Редер зачитывал перед экипажем целые статьи собственного сочинения. Благодаря этим талантам общественника и сочинителя, Редер пользовался доверием начальства и постепенно выдвинулся в помощники командира корабля, сдружившись со своим начальником Георгом фон Мюллером, близким другом кайзера Вильгельма Второго. Георг оказывал покровительство Эриху и впоследствии, когда получил должность военно-морского министра. Такое полезное знакомство, разумеется, очень помогало Редеру делать успешную карьеру.

После длительного похода, Редер получил должность командира резервного флотского экипажа в Киле, где он обучал новобранцев и, заодно, составлял инструкции для обучения. У Редера тогда появилось свободное время, которое он тратил на изучение русского языка. Побывав в русских владениях на Дальнем Востоке, Эрих всерьез заинтересовался русской культурой и историей. Он считал, что эти знания очень важны для понимания соседнего народа. Кто же тогда мог подумать, что немцы с русскими станут врагами? В 1901-м году Эриха назначили сначала на резервный корабль, но быстро перевели на броненосец «Кайзер Вильгельм». В октябре того же года Редер поскользнулся на трапе и сильно разбил коленку, из-за чего оказался на однотипном броненосце «Кайзер Фридрих».

В конце 1903-го года Редера, как перспективного специалиста, направили в военно-морскую академию Киля, где он два года изучал военно-морское планирование и тактику, международные правовые нормы, историю и океанографию. Не забывая, впрочем, развивать и собственные знания русского языка, ради чего даже занялся переводами с русского на немецкий. Когда началась война России с Японией, его сразу заинтересовали материалы из русских газет о ходе военных действий. Ради языковой практики он даже снимал в то время комнату в доме русскоязычной семьи.

После окончания академии, в конце 1905-го года, Редер получил назначение штурманом на броненосец береговой обороны «Фритьеф». Но, уже весной Георг фон Мюллер посодействовал, чтобы Эриха перевели в информационный отдел при военно-морском управлении в Берлине на должность обозревателя. Новая деятельность увлекла Редера, в его задачи входило просматривать сообщения, поступающие со всего мира, и анализировать их, готовя статьи для журналов «Военно-морское обозрение» и «Наутикус», а также он должен был делать заявления для прессы. И этот навык выделять главное и отбрасывать несущественное из потока информации очень пригодился в дальнейшем.

На этой службе в Берлине Редер смог познакомиться не только с самыми знаменитыми немецкими журналистами, но и с многими влиятельными людьми, от которых зависела политика Германии. Их внимание привлекли аналитические статьи Редера о морских сражениях на Дальнем Востоке между русскими и японскими кораблями. Благодаря возникшим связям, в то время Эрих близко познакомился даже с самим адмиралом фон Тирпицем, хотя по званию Редер все еще оставался лишь младшим офицером. Снискав уважение Тирпица и членов императорской фамилии, в 1910-м году Редер получил почетную должность штурмана императорской яхты «Гогенцолерн». Несмотря на все эти успехи, звание корветтен-капитана Редеру присвоили лишь в 1911-м году, когда его возраст уже перевалил за тридцать пять лет. Тогда же ему доверили должность старшего офицера флагманского рекогносцировочного броненосного крейсера «Йорк», где он прослужил два года под командованием вице-адмирала Бахмана, а затем под руководством контр-адмирала Хиппера, который взял его в собственный штаб.

Международная обстановка, между тем, постоянно накалялась, а противоречия между державами с каждым днем усугублялись. Приближалась война, и крейсер «Йорк» все чаще участвовал в маневрах флота. В 1913-м и в первой половине следующего года особое внимание руководство кайзермарине уделяло взаимодействию быстроходных крейсеров с остальными кораблями эскадры. Когда началась Первая мировая война, Редеру, как старшему офицеру своего штаба, адмирал Хиппер поручил планирование операций по постановке минных заграждений и организации обстрелов английских берегов. Но уже тогда штабная работа казалась Редеру скучноватой.

Эрих Редер всегда мечтал не корпеть над картами и расчетами, а руководить морскими сражениями непосредственно с мостика могучего флагмана. Но теперь, когда он добился этого, сделавшись гросс-адмиралом и Главнокомандующим кригсмарине, а мощнейшие корабли флота были в его полном распоряжении, Эрих почему-то не чувствовал удовлетворения. Сейчас его как раз беспокоило собственное планирование предстоящей операции против большевиков, потому что слишком уж многое предстояло учесть.

Гросс-адмирал осознавал невозможность просчитать все риски, которые возникают в нынешнем противостоянии с русским флотом. Кто же мог предположить, что их старый «Новик» потопит «Силезию»? По всем правилам военно-морского искусства такого случиться просто не могло! Но случилось. А все из-за того, что русские всегда были непредсказуемы, и их личная храбрость граничила с настоящим безумством еще в предыдущей войне, когда они, не задействовав свои главные силы, отчаянно оборонялись от немцев на Моонзунде, в то время, как у них имелись новые на тот момент дредноуты, которые их правительство так и не послало на помощь осажденным на архипелаге. Так что не только русские бойцы непредсказуемы, а их руководители непредсказуемы тоже. И что они могут выкинуть, заранее не знает никто, быть может, даже и они сами.

Потому и верно просчитать действия против русского флота представлялось гросс-адмиралу совершенно нестандартной задачей, которую, наверное, можно было решить лишь с помощью собственной интуиции, а также импровизации. В то же время, Редер всегда старался проявлять осторожность, чтобы избегать риска гибели кораблей и действовать наверняка. И как все это совместить в предстоящем сражении, он еще не решил. Сидя в задумчивости над картой Балтийского моря с линейкой и циркулем, он решал для себя дилемму: устроить налет на базу русских на полуострове Ханко, или же сначала атаковать Моонзунд?

* * *

Когда большое совещание закончилось, в просторном кабинете остались лишь трое: командующий флотом Трибуц, начальник штаба Пантелеев и комиссар Лебедев. Подождав, пока все уйдут, они обсуждали итоги совещания, панибратски обращаясь друг к другу по именам и на «ты».

— Женя, ну ты бы уже не позорил меня. А то, когда при всех спросил, в своем ли я уме, так я и не знал, куда провалиться от стыда, — проговорил Пантелеев, обращаясь к комиссару, сидящему напротив него, по другую сторону совещательного стола.

— Извини, Юра, вырвалось. Но, я за дело общее болею, за нашу Советскую Родину, ты же знаешь, — сказал Лебедев.

Трибуц, смотрящий на них со своего командирского места во главе огромного стола, проговорил:

— Хватит вам рассуждать о ерунде, кто кого обижает. Как дети малые. Скажите мне лучше, что чувствуете? Где немцы первым делом ударят?

— Так, Володя, понятно же, где немцев ждать: на Моонзунде. Потому что наша база там мешает им взять Ригу и продвигаться в направлении Таллина. Они же знают, что наши корабли на архипелаге боезапас пополняют, чтобы обстреливать берег Курляндии. Да и наши летчики, которые Берлин оттуда бомбят, покоя немцам не дают, — сказал комиссар.

— А я вот чувствую, что сначала их эскадра пойдет к Ханко, — высказался начальник штаба.

— Так почему не сразу на Кронштадт? — усмехнулся Евгений Лебедев, не веря в версию Пантелеева. Но, тот объяснил:

— Дело в том, что одними кораблями немцы Моонзунд взять не смогут. Это им не демилитаризованные Аланды. Чтобы на Моонзунде попытаться добиться успеха, им надо готовить серьезную десантную операцию с большим флотом десантных плавсредств и тральщиков, примерно, как уже было в Империалистическую. А быстро такую серьезную операцию им не подготовить. Обстреливать с моря острова, конечно, могут, чтобы угрозы демонстрировать, но без десантной операции смысла в этом для немцев будет мало.