Прошло совсем немного времени с начала войны, а парни уже имели опыт боевых стрельб, успешно отстреливались от самолетов, прикрывали огнем высадку десанта и даже подстрелили немецкий торпедный катер. За что старпом объявил расчету благодарность от командования и обещал представить к наградам. Конопатый мичман Анатолий Белоногов, командир орудия, был занудой и придирой, постоянно требуя от подносчиков четкой и слаженной работы. Простую процедуру получения снаряда из элеватора, поднесения его к пушке и запихивания в казенник, мичман заставлял доводить до автоматизма. И ему постоянно вторил и поддакивал старшина второй статьи наводчик Степан Пархоменко.
Но, как показала боевая обстановка, старшие правильно делали, заставляя подносчиков постоянно тренироваться. Благодаря этим постоянным тренировкам, Денисов и Егоров довольно быстро приноровились подавать снаряды к новой пушке аккуратно по очереди, обеспечивая скорость стрельбы своего полуавтоматического орудия до двадцати выстрелов в минуту. И это предстояло делать в обстановке, когда эсминец летел по волнам на форсаже, вода вздыбливалась выше бортов, а палуба постоянно прыгала под ногами. Так что боевой танец подносчиков снарядов между элеватором и пушкой можно было смело назвать некой разновидностью искусства боевой хореографии.
Денисов и Егоров любили свой корабль. Им нравилось, что их эсминец, хоть он и не новый, все еще обладает хорошей скоростью. И в моменты, когда он летел по волнам, разрезая воду своим прямым форштевнем, навстречу несся весь необъятный морской простор. А с первого орудия открывался вид не хуже, чем с мостика. Морской болезни, к счастью, у обоих друзей не замечалось. И они с большим удовольствием наблюдали полный ход корабля, по-мальчишески смеясь, словно катаясь на какой-нибудь карусели, когда нос эсминца подбрасывало на разрезаемой волне особенно сильно.
Еще пару месяцев назад друзьям-сослуживцам и в голову не пришло бы, что их эсминцу скоро придется участвовать в настоящих морских сражениях. И только после того, как эсминец начали ускоренно перевооружать в корабль противовоздушной обороны, все в экипаже поняли, что войны уже не избежать. Но, несмотря на всю модернизацию, «Яков Свердлов» не стал крейсером ПВО. Для того, чтобы так называться, ему не хватало ни водоизмещения, ни боевой мощи. А вот отбиваться от самолетов он, конечно, мог теперь совсем неплохо. В сущности, для этого перевооружение «Новиков» перед самой войной и затевалось. И не было пока во всем Краснознаменном Балтийском флоте других подобных боевых единиц, способных так надежно прикрывать своей зенитной артиллерией соседние корабли.
Краснофлотцы гордились своим эсминцем. И каждый день, по указанию своего непосредственного начальства, а также боцмана или даже самого старпома, драили все медные части, отчищали ветошью потеки масла на пушке, подкрашивали броневой щит, короб элеватора, торчащий из палубы рядом с орудием, и железный снарядный ящик, намертво приделанный к палубе и предназначенный для хранения экстренного боезапаса для самых первых выстрелов после боевой тревоги, пока элеватор еще не начал подачу, или на тот случай, если подача снарядов из погреба почему-то прекращалась. А еще Денисов и Егоров занимались вместе со всеми остальными матросами и общими корабельными работами, отмывали переборки, драили палубу, участвовали в погрузочных и разгрузочных мероприятиях, даже подавали еду в кают-компании, в общем, помогали там, куда пошлет начальство в те дни, когда стрелять из орудия не приходилось.
Но, в этот день еще на Ханко все настроились на боевой лад. Ведь эсминец шел на какие-то неизведанные Аландские острова. И туда везли морских пехотинцев, суровых вооруженных парней в касках и с серьезными лицами. Они недавно принимали участие в обороне советской базы на финском полуострове от финнов и немцев. И теперь их перебрасывали на новое место с помощью эсминцев. Это все Денисову рассказали минометчики, которым Саша во время погрузки помогал заносить на борт ящики с минами.
Когда вечером объявили боевую тревогу, никто не удивился. Моряки, уже привыкшие к военному времени, быстро занимали места по боевому расписанию. Дело было вечером, после ужина. Потому поначалу и не особенно беспокоились. Комендоры расположились возле орудий, торпедисты готовили к бою свой единственный оставшийся на эсминце после модернизации торпедный аппарат, сигнальщики залезли на мачты, внимательно вглядываясь в горизонт сквозь наступающие сумерки. Боцманская команда встала по местам на палубе. Машинное отделение обеспечивало хороший ход, а дым из труб валил густой, стелясь за кормой длинным шлейфом, следом за которым море рассекали еще два эсминца: «Карл Маркс» и «Энгельс».
Командир корабля, старпом, рулевые и вестовые собрались на мостике. Над ними, наверху новой надстройки, привешенной к мачте над самым мостиком, крутилась антенная решетка новой радиолокационной станции, установленной во время модернизации. Наблюдательные посты лихорадочно осматривали море в бинокли по всем направлениям. Пассажиры-морпехи, сидящие со своим снаряжением и оружием на палубах шкафута и кормы притихли и застыли в напряженном ожидании.
Сначала ничего не происходило. Лишь погода начала портиться. Тучи закрыли вечернее небо, не давая любоваться морским закатом, а ветер сменился на северный, сделав воздух заметно прохладнее и погнав, через некоторое время, над водой клочья тумана. Вскоре матросы из палубной команды начали перешептываться, что радисты запеленговали немецкие корабли потому тревогу и объявили. Кто-то из них поделился этой новостью с Денисовым, а тот сразу поведал своему другу Егорову. А потом все, кто находился на палубах эсминца, услышали, как прокричал сигнальщик, что заметил дым на горизонте прямо по курсу. Туда и устремились все взгляды в надежде разглядеть вражеские корабли.
Эсминец сбавил ход, как бы таясь. Но, без бинокля в сумерках никто никаких кораблей толком рассмотреть не мог. Но, всматриваться продолжали упорно, когда внезапно сигнальщики заметили в небе вражеский гидросамолет. После чего корабль снова начал набирать скорость и последовал приказ начарта сбить воздушную цель. Тут-то для Денисова с Егоровым и начался бой. Орудие закрутилось, поднимая ствол, и наводясь. После чего выстрелы следовали один за другим, а подносчики снарядов действовали так быстро, как только могли.
Оба эсминца, следующие в кильватер за «Яковом Свердловым», тоже открыли огонь. Грохот пушек и зенитных пулеметов слился над водой в сплошной гул, когда на горизонте показались вспышки, и рядом с эсминцами неожиданно начали падать вражеские снаряды. Между тем, немецкий гидросамолет точными попаданиями буквально разметало в клочья, и его горящие обломки упали в воду, уже кипящую от разрывов снарядов, выпущенных преследователями. Попаданий в эсминцы пока не произошло, но фонтаны воды вместе с осколками летели «Якову Свердлову» прямо в нос, заставляя орудийный расчет первого орудия прятаться за броневым щитом, по которому барабанил настоящий стальной град.
Как только гидросамолет удалось сбить, последовала команда прекратить огонь. Когда артиллерия эсминцев замолчала, тут же стали слышны орудийные раскаты издалека. Наступающую темноту прорезали вспышки выстрелов от горизонта. И теперь все краснофлотцы понимали, что их преследуют несколько вражеских кораблей, оснащенных дальнобойными орудиями немаленького калибра. Судя по вспышкам, немецких кораблей шло в сторону советских эсминцев не меньше трех. И это, похоже, были крейсера. Головной эсминец увеличил ход еще больше, форсируя машины. Сзади него «Карл Маркс» и «Энгельс» начали ставить дымовую завесу. Поставив целую стену дыма, все три эсминца выполнили разворот «Все вдруг» влево и начали расходиться веером в разные стороны.
Выстрелы от горизонта продолжались, но близко снаряды пока больше не падали, хотя вспышки, вроде бы, даже приблизились. Вибрируя и подпрыгивая на волнах, эсминец летел куда-то сквозь вечернюю морось и клочья тумана. Вскоре он скрылся в тумане полностью и какое-то время шел в плотном мареве, где ничего вокруг не просматривалось. Куда-то делись и ведомые эсминцы. И даже вспышек от выстрелов вражеских кораблей не просматривалось, как Денисов и Егоров не старались смотреть, они ничего какое-то время не видели, кроме тумана. Как вдруг, туман неожиданно рассеялся, и оказалось, что они идут прямо в промежуток между двумя огромными немецкими кораблями. То были броненосцы, судя по очертаниям, которые четко различались в сумерках, потому что настоящая ночная темнота все еще не наступила.
