Но, оказывать какую-либо поддержку финнам становилось для Германии весьма затруднительно, потому что все воинские части, находящиеся в непосредственной близости от Хельсинки, подчинившись указу правительства, сразу сдались и разоружились. Таким образом, русские без боя захватили большой кусок финского побережья и все острова, прилегающие к городу. Военно-морская база в Порккала, как и батарея на острове Мякилуото, тоже достались им без единого выстрела. А кроме десантной операции против Хельсинки, русские одновременно двинули войска еще и с полуострова Ханко. И последствия этого тоже были ужасны.
Советский Союз получил полуостров Ханко, бывший Гангут, примыкающую акваторию и острова вокруг в аренду на три десятка лет от правительства Финляндии по итогам «Зимней войны». На полуострове находились одноименный городок и порт, а географическое положение у входа в Финский залив отлично подходило для размещения там военной базы. С лета 1940-го года на территории началось активное военное строительство советских укреплений.
Но, одновременно, со стороны материка, за деревней Лаппохья финнны начали строить свою оборонительную линию, чтобы блокировать советских военных на полуострове в случае вооруженного конфликта. Финны словно бы чувствовали, что вскоре такой конфликт случится. И через год война между Финляндией и СССР, действительно, снова началась. К тому времени финские военные строители подготовили линию обороны Харпарскоге (Harparskogin linja) длинной четыре десятка километров. Четыре оборонительных рубежа с бетонными ДОТами перегородили перешеек на дюжину километров в глубину. Укрепленные позиции построили и на всех примыкающих с востока и с запада участках побережья. Таким образом, финны пытались предотвратить возможный прорыв советских войск с полуострова в сторону Турку или даже на Хельсинки.
К июню 1941-го года на территории советской базы находились двадцать шесть тысяч военнослужащих и четыре тысячи вольнонаемных гражданских специалистов. База располагала дивизионом тяжелой железнодорожной артиллерии, в который входили три двенадцатидюймовых орудия и четыре семидюймовых. Имелись два артиллерийских дивизиона из трех 100-мм и десяти 130-мм орудий. Кроме того, укрепления на полуострове защищали две дюжины легких полевых пушек-сорокапяток. С воздуха базу прикрывали три дивизиона зениток, полсотни 76-мм орудий. Имелся и аэродром, на котором базировался авиаполк старых истребителей-бипланов И-153 и эскадрилья гидросамолетов МБР-2. К началу войны на полуострове размещался пограничный отряд, четыре строительных батальона и стрелковая бригада, состоящая из артполка, из пары стрелковых полков, саперного батальона, батальона связи и автомобильной роты. Были еще отдельная пулеметная и отдельная прожекторная роты. Имелся даже танковый батальон с тридцатью Т-26. В порту базировались торпедные и сторожевые катера, а также подлодки «малютки».
Немецкое командование планировало быстро завладеть полуостровом. Для этого немцы организовали ударную группу «Ханко». Атаковать немцы начали до объявления войны Финляндией Советскому Союзу. Еще 26-го июня они предприняли артобстрел и попытались высадить десант на полуостров. Но, силы вермахта, задействованные в наступательной операции против базы, были отбиты. Понеся потери, немцы отступили. Поняв, что с ходу на полуостров не пробиться, противник начал интенсивно бомбить советскую базу. Но и многократные бомбежки укреплений не приносили быстрого успеха. Финны выжидали, не принимая участия в действиях немцев. Они пошли вперед только 28-го июня, когда Финляндия официально вступила в войну. Но, после перестрелки, откатились от советских укреплений точно также, как и немцы до этого.
В марте 1941-го года военно-морской базой на полуострове Ханко назначили командовать генерал-майора Сергея Ивановича Кабанова. К вечеру второго июля он получил шифрограмму от начальника штаба КБФ контр-адмирала Пантелеева. В шифрограмме сообщалось, что операция «Морж» начинается. Впрочем, все к ее началу генерал-майор уже подготовил. Цели разведали и определили заранее.
Огнем тяжелых орудий были выведены из строя наблюдательные пункты противника на островах Моргонланд и Юссааре. Эскадрилья самолетов Ил-2, заранее передислоцированная на аэродром Ханко, нанесла удары по скоплениям финской пехоты за оборонительной линией Харпарскоге. Потом тяжелая артиллерия отработала по укреплениям противника. От огня тяжелых орудий взлетели на воздух финские склады мин и снарядов. И ровно в десять часов вечера советские части предприняли решительный штурм вражеских позиций всеми имеющимися силами.
Бой шел всю ночь, советская пехота и танки предпринимали атаку за атакой. При этом, тяжелая артиллерия била по финским ДОТам, не жалея стволов. Двенадцатидюймовые снаряды быстро превращали железобетонные сооружения в груды строительного мусора, мешая с землей их защитников. Ночное сражение выдалось жарким. А утром финны начали сдаваться. Им пришло распоряжение правительства из Хельсинки немедленно капитулировать. Самолетом финских ВВС специальный курьер правительственной службы связи привез секретный пакет и лично вручил его под расписку командующему финскими войсками в районе Ханко, генерал-полковнику Вало Нихтиля.
Впрочем, когда финские солдаты уже сложили оружие и пропустили советские части, сразу же окружившие группировку немцев и ринувшиеся вглубь материка, генерал-полковнику Вало Нихтиля пришел по радио и приказ прямо противоположного содержания от фельдмаршала Маннергейма. Он требовал сражаться и не сдаваться. Но, генерал-полковник этот приказ проигнорировал, потому что в указе правительства о капитуляции, пришедшем раньше и заверенным подписями первых лиц страны, президента Рюти, премьер-министра, а также начальника Генерального штаба Акселя Эрика Хейнрикса, с правительственными печатями, сообщалось, что Маннергейм предатель, который продался немцам. И потому правительство Финляндии немедленно отстранило его от командования и объявило в розыск, как предателя финского народа, милитариста и опасного государственного преступника.
А еще указывалось, что это именно Густав Маннергейм виноват в том, что Финляндия снова вступила в военные действия против Советского Союза, а президент Ристо Рюти и премьер-министр Йохан Рангелла этого совсем не желали. Еще в правительственном указе говорилось, что теперь оккупационными признаются все войска Германии, находящиеся в Финляндии, а финским войскам надлежит всячески помогать Красной армии в выдворении немцев с территории страны, после чего страна выйдет из этой войны, но будет обязана компенсировать Советскому Союзу издержки.
Конечно, Вало Нихтиля не знал, что инициатива этой специальной политической операции, успешно проведенной силами осназа НКВД, принадлежала лично Павлу Судоплатову. А он сам принимал непосредственное участие в аресте правительства в Хельсинки. Финским правительственным чиновникам, согнанным под усиленной охраной осназа НКВД в один из залов большого здания на Сенатской площади, он сказал, направив на них автомат:
— Вы все очень виноваты перед советским народом. И, если вам хочется пожить еще, то пишите то, что буду диктовать вам я от имени и по поручению товарища Сталина.
Когда финны сдались, немецкая штурмовая группа, предназначенная для захвата полуострова Ханко совместно с финнами, сразу оказалась в очень трудном положении. В сущности, она состояла только из одной 163-й пехотной дивизии под командованием генерала пехоты Антона Достлера. Дивизия имела три пехотных и один артиллерийский полк и два саперно-инженерных батальона. Части дивизии участвовали в высадке немцев в Норвегии, а к июню 1941-го ее перебросили из Норвегии в Финляндию. Теперь, из-за внезапной капитуляции финнов, немцы попали в окружение, а советские тяжелые орудия перенесли всю мощь своего огня на их позиции. Потому к вечеру третьего июля Достлер тоже принял решение капитулировать следом за финнами.
Впрочем, Александр Лебедев не знал пока об успехах советских частей на Ханко. Как не знал он, конечно же, и о том, какие решения принимались на утреннем совещании у Гитлера. Саша наблюдал только то, как на старый город Таллина с немецких самолетов посыпались бомбы, потому что зенитная артиллерия и появившиеся советские истребители не давали немецким бомбардировщикам прорваться к порту. И бомберы люфтваффе вываливали свой смертоносный груз прямо на старинные здания. Саша с ужасом смотрел на то, как в разрывах бомб рушились башни старого города, как, объятая пламенем, упала колокольня Домского собора. Как загорелась церковь Святого Олафа. А на месте древних улочек буквально за считанные минуты оставались лишь дымящиеся развалины и остовы домов.
