Лиана решила пробиваться к своим. Лада возразила, что это не лучший вариант, что действуя снаружи, они смогут быть более эффективными, на что Лиана ответила, что все силы атакующих будут сосредоточены на тоннеле и Валькирии просто физически не смогут противостоять такой массе. Если они им не помогут, то получится, что они фактически принесли их в жертву.

Лада вздохнула, в душе не согласилась, но спорить не стала. Командир должен быть один. Если Лиана решила действовать именно так, значит, все будут действовать именно так.

Поэтому они не стали разыгрывать сложных тактических схем, а сходу напали на ближайшую группу, обнаруженную Момо и Зузу. Там собралось уже порядка двадцати человек, и они ждали тех, кто ещё приземлился поблизости. Солдаты даже ничего не успели понять, для них война закончилась, даже толком не начавшись. Они стояли на открытом месте, совершенно не заботясь об окружающей обстановке, потому что считали, что находятся далеко от центра событий. Так что, они не успели сделать ни одного выстрела, когда были сметены сначала мощным залпом, а потом налетевшими из ниоткуда людьми, которые быстро добили уцелевших.

Лиану постепенно начала захлёстывать ярость. Но ярость контролируемая. Она чувствовала, как обостряются все рефлексы и реакции. Восприятие окружающего мира работало на максимум. Она перешла в боевой режим, как граната на боевом взводе, готовая вот-вот взорваться. И она видела, что с остальными происходит приблизительно, то же самое. Они не просто шли выручать своих, они шли убивать, уничтожать, крушить всё, что встретится на пути.

Естественно, Криз с Петром не успели дойти до Ёжика, пока парашютисты опускались на землю. Они преодолели лишь небольшую часть пути. Дальше пришлось пробиваться с боем, хотя действовать они предпочитали скрытно. Сначала они некоторых подлавливали прямо при приземлении, потом убивали попавшихся на пути десантников по одному, пока они не успели сбиться в группы. Но это продолжалось недолго, потому что те, подобно магнитным шарикам, притягивались друг к другу и довольно быстро стали сбиваться в отряды, которые вдвоём атаковать было самоубийственно. Приходилось прятаться и нападать только на одиночек, которые ещё ни к кому не присоединились. Но таких с каждой минутой было всё меньше и меньше.

— Город становится наводнён людьми, — сказал Криз, — их очень много. Да, эти прилетели без техники, с обычным вооружением, но зато в большом количестве.

— Наверное, на это и был расчет, — сказал Пётр, — резко задавить нас массой. Зря мы всё-таки задержались на одном месте. Нужно было двигаться несмотря ни на что, а не идти искать проводника. Изначально мы так и старались делать, а тут вот сплоховали. Посчитали почему-то что время у нас есть и что в этих огромных руинах нас найти будет не так-то просто.

— Но теперь имеем то, что имеем, — сказал Криз, — когда заберём Ёжика, что будем делать?

— Сейчас рано планировать, — усмехнулся Пётр, — посмотрим, как будет развиваться ситуация. Но чего я точно не буду делать, так это убегать. А вы решайте сами как быть дальше.

— Я остаюсь, мотивацию свою уже объяснял. Я себя сейчас гораздо лучше чувствую, чем всё последнее время. Надо сказать, продолжительное время. Я как будто сначала нашёл новую цель, но потом на пути к ней забуксовал. Всё время какие-то проблемы, забота о людях, о выживании, о пропитании… и никакой подвижки в сторону этой самой цели. А сейчас я как будто ожил. Жизнь наполнилась смыслом, будущее стало более определенным. Да, я не дурак и понимаю, что будущего никакого может и не быть в такой ситуации. Но мы ведь никогда не планируем смерть, мы же всегда планируем жизнь, верно? — сказал Криз.

— Отлично сказано! — улыбнулся Пётр, — надо запомнить.

— Кстати, думаю, что Ёжик тоже никуда не пойдёт, а останется с нами. Даже несмотря на новые угрозы. Он парнишка не из пугливых, всё время у Энергонщиков под носом лазил. Драться может и не умеет хорошо, но трусом я его назвать не могу, — сказал Криз.

— С этим я абсолютно согласен, — сказал Пётр, — он себя за время нашего знакомства достойно проявил.

Они совсем чуть-чуть увлеклись разговором, но этого хватило, чтобы два опытных человека прозевали засаду. Правда засада была хилая, всего из одного молодого солдата, которой вдруг возник перед ними, поднявшись из-за бетонной балки. Он был один, целился в них из автомата и широко улыбался.

— Привет! — радостно сказал солдат, — кладите оружие на землю, только медленно.

Пётр с Кризом переглянулись и не спеша нагнувшись, бережно положили оружие на камни.

— Кажется, я сорвал джек-пот! — радостно сообщил им солдат, — сумел захватить сразу двоих!

— Уверен, что сумел? — спросил Пётр, стараясь не делать резких движений.

— А чего ж нет то? — удивился солдат, — сумел! Я счастливчик.

— Сомневаюсь я, что встретить нас, для тебя это счастье, — сказал Пётр, думая как выкрутиться из этой ситуации, в которую они так по дурацки вляпались, но пока вариантов не видел.

Они были под прицелом, дистанция для парня была комфортная, если стрелять будет, то не промахнётся, но и они его достать не смогут, если вдруг бросятся резко вперёд. Пока что удача, в самом деле, была на его стороне. Но Пётр надеялся, что это ненадолго. Он только открыл рот чтобы продолжить разговор и постараться заболтать этого солдата, надеясь в процессе что-нибудь предпринять, как вдруг голова парня качнулась одновременно с глухим ударом и он рухнул на землю за бетонную балку, где до этого и прятался. Оттуда поднялось облако пыли, поднятой его падением.

Секунда понадобилась чтобы осознать произошедшее. Кто-то очень точно метнул камень прямо солдату в висок. Пётр знал только одного, кто мог так кидаться камнями. Поэтому повернувшись к тому месту, откуда предположительно прилетел камень, он сказал:

— Барсик? А ты здесь откуда?

— Какой я тебе Барсик? — удивлённо сказала Резвая, показываясь в проломе стены на уровне второго этажа.

— Реза? Ты как здесь? — удивился Криз.

— Следила за вами, — просто ответила та.

— Следила? — удивился Пётр, — и давно?

— Всё время, — в свою очередь удивилась его вопросу Резвая.

— Да… — протянул Пётр, — то ли я совсем навык потерял, то ли ты мастер маскировки. За мной скрытно следить не так-то просто.

— А меня заметить не так-то просто, если я не хочу чтобы меня заметили, — сказала Резвая.

— По опыту нашего предыдущего общения, у меня сложилось совсем другое впечатление, — сказал Пётр.

— У тебя сложилось то впечатление, которое я тебе сложила, — сказала Резвая и улыбнулась.

— А как ты смогла так сильно бросить камень? — спросил Пётр, — для девочки это не так-то и просто, чтобы человека свалить!

— Есть небольшое приспособление, — сказала Резвая и показала зажатую в руке тряпку.

— Праща? — удивился Пётр, — а кто тебя научил пользоваться?

— Был один добрый человек, — сказала Резвая, — к сожалению, умер уже.

— Мне кажется, отсюда лучше уходить, — сказал вдруг Криз.

— Согласен! — тут же кивнул Пётр, — Резвая, спускайся к нам, пойдём вместе!

— Ну уж нет, — решительно сказала та, — вы слишком заметные. Я лучше пойду тихонько рядом. Так будет надёжнее.

— Может ты и права, — сказал Пётр, по ходу дела обойдя балку и убив солдата, который был ещё жив, но без сознания, — ты знал, что Резвая это умеет? — спросил он у Криза, увидев что Резвая исчезла из поля зрения.

— Пользоваться пращой? — спросил Криз.

— И пользоваться пращой, и скрытно преследовать цель, — ответил Пётр.

— Честно говоря, нет, — сказал Криз, — в общине было много людей, не всех получается узнать хорошо. В большинстве случаев приходится ограничиваться общим впечатлением и репутацией среди остальных жителей. А она, похоже, специально создавала себе определённый образ. Но в самом владении пращой ничего удивительного нет. Это почти самое доступное оружие, и у нас были люди, которые это практиковали. Но, честно говоря, энтузиастов было не много. Большинству это казалось бессмысленным занятием. Ну, типа, если встретишь вооружённых Энергонщиков, праща тебе не поможет.