— Да уж, везение, так везение, — сказал Спас.

— Всё познаётся в сравнении, так моя мама всегда говорила, — сказала Юна.

— Это верно, — задумчиво сказал Спас, — то, что сегодня для тебя страшная трагедия, завтра может показаться счастливейшим днём в жизни. И наоборот. Тут уж не поспоришь.

Юна собрала свою одежду, которой было не так уж и много, в небольшой самодельный рюкзачок. Большая котомка со спальниками и другими общими вещами досталась Спасу. Они набрали ещё в одну сумку продукты, которых оказалось не так уж и много. Мяса не было, только какие-то корнеплоды и овощи, да вязанки сушёных стеблей. Но Юна очень уверенно их сортировала и выбирала, какие именно нужно взять с собой, так что Спас понял, что она знает что делает.

Как оказалось, готовить она и в самом деле умеет неплохо. Перед тем как идти, она наварила рагу из того что было, и оно оказалось довольно вкусным. Спас это отметил, а Юна, слегка оправдываясь, сказала:

— Мы тебе вот такое не готовили, потому что здесь нужны стебли «сырой травы», как её мама называла. Но это она сама придумала название, как это на самом деле зовётся, мы не знаем. Но она растёт далеко, и добывать её тяжело. Она ей только меня кормила. С ней любое варево вкусным кажется. Но теперь экономить не будем, все остатки я с собой забираю.

— Я видел, как ты только сухую траву туда кидала, — сказал Спас.

— Ну да, сырая она только когда растёт, а когда высохнет, то сухая. Не цепляйся к словам, — сказала Юна.

— Да нет, я не в этом смысле, — сказал Спас, продолжая наворачивать рагу грубо выструганной ложкой.

Когда всё было готово, Спас сказал:

— Может, выйдем завтра на рассвете? А то мы уже большую часть дня потратили.

— Нет, — Юна отрицательно покачала головой, — ещё и середины дня нет, мы много успеем пройти. Здесь слишком тяжело. Всё напоминает о маме, а её больше нет. Нужно идти.

Спас кивнул.

— Ну, нужно, так нужно.

Уйти у них получилось недалеко. Они натолкнулись на банду. Пришлось залечь в небольшом овраге и, засыпавшись листвой ждать, пока бандиты не уйдут куда-нибудь. А те не спешили и шарахались по округе в поисках пропитания. В основном безуспешно. Обратно в свои пещеры было тоже не пройти, не рискуя столкнуться с кем-то из банды. Пошептавшись, Спас с Юной решили ждать, сколько будет нужно.

Надо сказать, что Юна проявляла неожиданную выдержку для ребёнка. Лежала в листве, не ныла, не жаловалась. Только иногда Спас слышал, как она тихонько всхлипывает. Но эти всхлипывания относились, скорее всего, к маме, смерть которой она ещё толком не пережила, да наверное даже и не осознала.

Спас думал, что нужно было как взрослому, настоять на своём, переждать ещё немного, пока горе не притупится, и мысли не станут яснее, а не идти на поводу у маленькой девочки. Но возможно, это бы не получилось, уж больно Юна решительно была настроена. А потом, теперь было уже поздно, и раз они двинулись в путь, то нужно было следовать по этому пути дальше.

От этих мыслей его отвлекли голоса. Разговаривали двое. Они шли как раз в их сторону и оказались так близко к Спасу и Юне, как никто до них. Они остановились прямо на краю оврага. Разговор у них был ерундовый, обсуждали главаря банды. Для Спаса ничего важного в их словах не было, никакой интересной информации. Но он на всякий случай достал тихонько нож и крепко сжал его в руках.

Когда капли забарабанили по лежащей сверху листве, он подумал было, что начинается дождь, но буквально через секунду до него дошло, что это такое. Он сжал зубы в бессильной ярости.

Внезапно один из бандитов вскрикнул и полетел вниз. Он приземлился прямо на Спаса. Прямо животом на нож, который тот успел выставить перед собой. Бандит захрипел, и зрачки его от удивления стали расширяться, глядя прямо в смотрящие на него из кучи листвы глаза. Спас провернул нож, и хрип усилился, а потом тело обмякло.

Тот, который стоял наверху ржал как ненормальный. Он видел только падение, и теперь спину своего товарища, лежащего на куче листвы.

— Ну ты и дебил! Как ты упал-то? Это ж каким идиотом нужно быть! — сквозь смех выдавливал он из себя, — ну что ты там разлегся? Вылезай, давай! Чего молчишь? Ты что, шею себе свернул? Ну дебил и есть дебил. Стоило так долго мучиться, чтобы сдохнуть свалившись в овраг? Если ты меня дуришь, то я сам тебя убью, — и с этими словами тот, который остался наверху, стал осторожно спускаться по склону оврага.

Добравшись до своего товарища, он схватил его за шкирку и перевалил на бок.

— Ты чего, в самом деле сдох? — удивился он.

В следующую секунду из листвы появилась рука и схватила его за грудки, а вторая воткнула нож в живот. Он захрипел, как и первый, и тоже увидел смотрящие на него из листвы свирепые глаза.

— Что, в целом лесу не нашлось другого места, чтобы отлить? — сквозь зубы процедил Спас, отбрасывая труп в сторону.

Юна всё это время лежала не шелохнувшись, вообще не подавала признаков жизни, как будто её здесь и нет вовсе. Спас выбрался из листвы и стал обшаривать трупы. У них не было вообще ничего интересного. Ни еды, ни снаряжения, ни оружия, хотя последнее было странно. Спас взобрался по склону оврага и увидел прислонённые к дереву каменный топор и копьё. Хотя это было конечно сильно сказано. Короткая палка с привязанным к ней булыжником и длинная палка с привязанным на конце острым камнем. Сами палки кривые и плохо обработанные. Самое примитивное оружие, которое Спас видел в своей жизни. По крайней мере из того что помнил. Оружие древних людей на заре цивилизации. Но он всё равно не стал им пренебрегать, решив, что выбросить всегда успеет.

Вернувшись в овраг он забросал трупы листвой, в которой до этого прятался сам, посмотрел на Юну, которая сидела чуть в стороне обхватив себя руками и тряслась то ли от холода, то ли от страха.

— Ты как? В порядке? — спросил он у неё.

— Да, просто впервые при мне кого-то убили, — неожиданно трезвым и рассудительным тоном ответила она, — нужно привыкать, я думаю это не в последний раз, — но дрожь унять у неё пока не получалось.

— Думаю, что пора уходить, будем выбираться потихоньку, — сказал Спас, — а то даже лёжа закопавшись в листву, ты ни от чего не застрахован. Оставаться здесь опаснее, чем идти. К тому же, их могут начать искать, — он кивнул на трупы.

Юна кивнула и встала.

— Ты понимаешь, куда нам нужно сейчас двигаться? — спросил Спас у неё.

Она подняла голову вверх, оценила положение солнца и уверенно указала рукой в сторону. Спасу казалось, что им не туда, но он решил довериться ей. Это оказалось правильным решением.

Им удалось выбраться из района, где бродила банда, без приключений. Юна сказала, что раньше, по словам мамы, тут было гораздо спокойнее, но в последнее время разный сброд сюда слетался, как будто их тянуло магнитом. Жить стало сложнее, приходилось больше прятаться.

Это, в общем, и привело в итоге к гибели Матильды. Спас подумал об этом, и червячок вины опять начал шевелиться в его душе. Не мог он себя простить за гибель Матильды, чувствовал, что это в большой степени его вина.

Они шли очень осторожно и довольно медленно. Всё время прислушивались и приглядывались ко всему подозрительному, но больше никого так и не встретили. Солнце начало уже клониться к горизонту, и пора было подумать о ночлеге. Они были возле небольшой горной гряды и думали, что здесь будет легче найти место для стоянки. Они шли как раз, чтобы проверить один из вариантов, когда Юна вдруг сказала:

— Какая интересная гора, как будто кулак с пальцем выставленным вверх.

Спас мгновенно вспотел. Он не знал почему, но пот выступил обильно по всему телу, побежал со лба, и даже одна капелька упала с носа. Он резко повернулся и увидел на фоне алеющего заката торчащий вверх палец. Это была, не то чтобы скала, скорее обломок, или большой камень, обработанный временем и погодой, но на торчащий из кулака палец было и правда очень похоже. Ничего не говоря Спас стремительно зашагал в ту сторону. Юна молча семенила следом. Она почувствовала, что с ним что-то происходит и очень боялась спугнуть. А он всё шагал, забыв об осторожности и не отрывая взгляд от торчащего пальца.