– Всё! Тебе конец!

Мина увидела перед собой его ухо, заросшее волосами. Она открыла рот и, впившись в него зубами, рванула головой в сторону. Рот наполнил омерзительный, горько солёный вкус, к которому примешался вкус крови. Варвар взвыл и откатился в сторону. Она увидела склоняющихся к ней ещё двоих врагов. Рука до сих пор сжимала меч. Лёжа бить было неудобно, но понимая, что это возможно её последний удар, она вложила в него всю свою силу и ещё двое варваров простились с жизнью.

Мина успела подняться на одно колено и даже рубануть ещё одного варвара, оказавшегося ближе всех, когда её сзади огрели чем-то тяжёлым по голове и свет померк.

Сёстры, которые, ускакав на безопасное расстояние, остановились, видели всё это. Слышали крик «за сестёр», видели, как Мина бросилась в свою безумную последнюю атаку, видели, как всё закончилось. Все трое плакали. Плакали от жалости к своей героической сестре, бессилия и чувства вины, что они живы и в безопасности.

Но, даже если бы они остались и сражались, повлиять на исход битвы не смогли бы. К этому моменту варваров на месте событий были уже сотни. Большая группа двигалась и в их сторону, но без особого энтузиазма, понимая, что они сейчас всё равно ускачут.

– Уходим, – сказала одна из сестёр и повернула лошадь, – здесь мы не можем ничего сделать, только умереть.

– Лучше бы мы умерли, – сквозь слёзы сказала другая, которая осталась без лошади и сидела сзади, – как мы теперь посмотрим в глаза Матери и сёстрам, после того как бросили Мину.

– Умереть, значит предать последнюю волю Мины, – сказала первая, – и если хочешь умереть, то скоро у тебя будет такая возможность, – и она махнула рукой в сторону огромного лагеря варваров.

– Мы должны вернуться и рассказать всё, что произошло, – сказала третья, – что беглец убит, рассказать, как погибла Мина, как мы спаслись. И если мы поступили неверно, то принять кару достойно, как и подобает воительницам. Они пришпорили коней и поскакали домой.

Варвары, которые двигались в их сторону, уже успели приблизиться и начали ускоряться, почуяв, что могут успеть напасть на всадниц. Но когда те пришпорили коней, остановились, поняв, что не судьба и догнать лошадей они не смогут. Помявшись на месте, пока воительницы не скрылись из вида, они нехотя побрели назад.

Говорят, что путь домой всегда легче, чем из дома. Но не в этот раз. Воительницы ехали как будто сквозь воду, как будто преодолевая сопротивление ветра, так им не хотелось возвращаться после произошедшего. Они знали, что поступили правильно, что накажут их за это вряд ли. Но дело было не в этом. Никто не может наказать человека так, как он сам себя. А они считали себя виноватыми, и каждая внутри корила и казнила себя. И каждая думала, что легче было бы умереть, чем объяснять сёстрам, почему они живы, а Мина нет.

Мать ждала на перевале. Она стояла и смотрела вдаль. Она не слышала ничего, что ей говорили. Кто-то подходи, о чём-то спрашивал, но она совершенно не реагировала, как будто всё что происходит, это не с ней.

Наконец вдали показались силуэты всадниц. С такого расстояния трудно было рассмотреть, кто именно едет. Мать окаменела как статуя. Она стояла не шелохнувшись, вглядывалась вдаль и ждала. Время растянулось и почти остановилось. Всадниц было только две. А Мать знала, что уехало четверо. Потом стало понятно, что на одной лошади едут двое. Значит, не хватало только одной воительницы. Мать стояла и смотрела.

В какой-то момент, воздух стал как будто немного прозрачнее, как будто ветром сдуло дымку, и она различила, кто именно едет. А точнее, она увидела, кого там нет.

– Нееееет! – сорвавшимся голосом закричала Мать, падая на колени.

Утром Папаша разбудил всех ни свет ни заря. Пора было отправляться. Рыба был одет как с иголочки, во всё новое, чистое, хотя и мятое. Ему выдали форму с военного склада. Теперь он был одет так же как все солдаты здесь, только без знаков отличия.

– Носить такую форму там, это всё равно, что ходить с мишенью на груди. Лишний повод, чтобы не встречаться с местным населением, – улыбаясь, сказал Рыба.

Он был чистым, аккуратно причёсанным, гладко выбритым и в потрепанных, но целых очках, которые он невесть где успел раздобыть. Рыба просто лучился оптимизмом и хорошим настроением.

– Ты чего такой радостный? – спросил Папаша.

– Посидел бы ты там, где я был, научился бы радоваться самым простым вещам, – добродушно сказал Рыба.

– Всё равно на тебя это не похоже. Я тут подумал, – обратился Папаша к остальным, – не считаете, что нам лучше по-другому вооружиться? Наши пушки слишком шумные. Ну, лазерки то нормально, а вот весь огнестрел довольно громкий. У вас пистолеты, у меня винтовка. Может, сходим в арсенал?

– Думаю, что мы вооружены как надо. Пистолеты, в крайнем случае, в ближнем бою гораздо более эффективны, чем что-либо другое. А вот боекомплект пополнить бы не помешало, мы в туннеле расстреляли много патронов. Есть у вас чем?

– Думаю, найдём, калибры у вас вроде стандартные, не экзотика, – сказал Папаша.

– А что у вас там есть интересного? – оживился Игорь.

– Пойдёмте и посмотрим, чего гадать.

Они отправились в арсенал, который, как и многое здесь, находился в пещере. Только вот эта пещера очень хорошо охранялась и имела несколько уровней безопасности. Несколько раз им приходилось проходить через стальные двери и посты охраны, пока они, наконец, не оказались в самом арсенале и перед ними не предстал «Главный Оружейник», как назвал его Папаша.

Пожилой седовласый дедок очень обрадовался визиту Папаши, чуть ли не до слёз.

– Ну, Оружейник, давай, покажи-ка нам, что тут у тебя есть из тихого вооружения, – сказал Папаша.

– Это, смотря, что вам нужно. Чем вы умеете пользоваться?

–Луком? – сказал Сёма, глядя на Лиану.

– Луком? – оживился Оружейник, – есть очень достойный образец, желаете взглянуть?

– Отчего же не взглянуть, – пожала плечами Лиана.

Дед засеменил по коридору, все пошли за ним. Войдя в одну из боковых комнат, он взял висящий на стене чехол. Он был не больше тридцати сантиметров в длину.

– Это лук? – удивилась Лиана.

Оружейник хитро на неё взглянул и достал содержимое из чехла. Какие-то чёрные, блестящие элементы конструкции, небольшой тросик, ручка. Он взял за ручку и тряхнул. Неожиданно все элементы встали на свои места, и получился лук. Только маленький. Нормальная была только ручка, к которой крепился оптический прицел, и сверху была полочка для стрелы. Плечи же лука были толстенькими и коротенькими. Оружейник достал из колчана на стене стрелу и протянул всё это Лиане.

Она скептически взяла это всё в руки. Вложила стрелу, потянула за тетиву, и скепсис в глазах исчез, а появился восторг. Тетива начала вытягиваться из внутренностей плечей лука, сами плечи начали выгибаться как у обычного лука, и в крайнем положении натяжение достигло, как раз, необходимой силы для выстрела. Это было немного похоже на помесь лука и рогатки.

– Фантастика! – сказала Лиана, – я много луков повидала, и это, наверняка, не лучший, но учитывая его размер, он будет моим любимцем.

– А ты попробуй стрельнуть! – сказал Оружейник, он гордился тем, что произвёл впечатление.

– Не стоит, – ответила Лиана, здесь некуда, если в стену, то просто испорчу стрелу. Мне и так хватает опыта понять, как он будет стрелять.

– А ещё есть такой? – спросил Папаша.

– К сожалению, нет, – сразу загрустил Оружейник.

– Могу отдать этот, – сразу сказала Лиана, – мне не принципиально.

– Нет, это твой, я вижу, как он тебе по душе пришёлся и не смогу его забрать. Не беда, что-нибудь другое подберём, так ведь?

Оружейник энергично закивал.

– Конечно, тут много чего есть, просто этот трофей в единственном экземпляре. Я его берёг, никому не показывал, но если сам Папаша пришёл вооружиться, то достану из загашников всё самое лучшее! Колчан не забудь, там, наверное, стрел двадцать.