Однако рогатым многоножки не ограничились. По полу они цокали, потому что весь мох ими был тут же съеден. Теперь же, они добрались до более крупной растительности. Как будто получив сигнал, они полезли на деревья и те стали тут же оседать на глазах, быстро съедаемые волной насекомых.
— Им что, всё равно что есть? — сказала Фила.
— Может они давно не ели, — пожала плечами Мина, — если проголодались, то готовы съесть что угодно. Мы так же. Я уже подумываю о том, чтобы мха пожевать. Куда они, интересно, направятся, когда всё там съедят?
— Стоит закрыть дверь и затаиться, — сказала Фила.
Они с Миной тихонько, чтобы не шуметь, плотно прижали створку.
— Я сейчас что-нибудь принесу, чтобы подпереть её, — сказал Эрик и убежал. Мох очень кстати глушил его шаги.
Вскоре он притащил какой-то большой полотёр, тоже весь замшелый и заплесневелый. Они подпёрли им дверь, а потом сделали ещё несколько ходок и притащили несколько аппаратов, чтобы усилить баррикаду.
После чего, они ушли вглубь коридора, чтобы ненароком, нечаянным шумом, не выдать своего присутствия.
Когда они подглядывали в щёлочку, многоножек поблизости не было. Те больше кучковались в середине зала, где был рогатый и деревья. Но потом, видимо сожрав там всё что можно, они стали исследовать окрестности и соваться во все щели.
Через некоторое время после того, как Эрик с девчонками ушли вглубь коридора, в дверь начали скрестись и карябаться. Причём очень настойчиво. Кто-то не хотел уходить, пока не узнает, что находится за этой дверью. Вполне возможно, что они чувствовали идущий отсюда запах. Может запах растительности, а может и людей.
Но, поскольку это всё-таки были насекомые, хоть и крупные, сил и мозгов открыть дверь у них не хватило. Хотя, если бы они навалились так же, как на рогатого, баррикада бы не выдержала. Но они не навалились. Возможно, они прощупывали все стены сплошняком, в поисках какой-нибудь щели, где может оказаться что-то интересное. Так что дверь не была особенным объектом их внимания.
Так или иначе, вскоре под дверью всё стихло. Но они не бросились сразу выглядывать и проверять как там дела. Помня что случилось с рогатым, они предпочли перестраховаться и подождать ещё, лишь бы ненароком не привлечь внимание этого прожорливого полчища.
Поболтав шёпотом некоторое время, они, от нечего делать, разлеглись на мху и вскоре уснули.
Проснулись почти одновременно. Кто-то один зашевелился и все повскакивали с перепугу. Но всё было тихо и спокойно. Даже слишком. Тишина стояла гробовая.
— Они ушли? — шёпотом спросила Фила.
Эрик пожал плечами.
— Нужно пойти посмотреть, — сказала Мина, и первая направилась к двери.
Все тихонько последовали за ней. Они, стараясь не шуметь, очень осторожно разобрали баррикаду, блокирующую двери, после чего совсем чуть-чуть приоткрыли створку. Дверь предательски скрипнула. В полной тишине звук показался просто оглушительным.
Они с тревогой переглянулись. Но ничего не произошло. Никто не кинулся врываться в их убежище, не раздалось ни единого звука снаружи.
Они выглянули. Зал был пуст. Совершенно. Вся сказочная красота и растительность полностью исчезла. От неё не осталось и следа.
О произошедшем напоминало только две вещи. Первое, это слабо различимая рыжая полоса на полу, видимо там, где бегал рогатый. Раздавленных многоножек их сородичи тоже не побрезговали сожрать, но какие-то следы хитинового покрытия остались в виде мелкой пыли, лежащей теперь на полу замысловатым узором.
А второй вещью, был скелет рогатого. Панцирь, с торчащими оттуда костями и черепом. Причём всё это было просто отполировано до блеска. Скелет был ослепительно белым. Даже панцирь сиял, обглоданный многоножками. Они видимо пытались его есть, возможно, даже что-то пообгрызли сверху, так, что он стал белым, но сама костяная основа оказалась им не по зубам.
— Бесславная кончина мощного и опасного зверя, — прошептал Эрик.
— Мы так никогда и не узнаем, как он такой здоровый сюда попал, — сказала Мина.
— А то, как сюда попали многоножки, ты не хочешь узнать? — спросила Фила, — тоже не рядовое явление, которое волнует меня гораздо больше. От большого зверя можно спрятаться. А вот если мы встретим этих рыжих уродов, то не думаю, что сможем спастись. То, что они ушли сейчас, не значит, что мы их больше не увидим.
— Если так рассуждать, то мы и мертвецов опять можем встретить, — сказала Мина, — а так же много кого ещё, кого мы пока не видели, но думаю, что они тут есть.
— Кто они? — встрял в разговор Эрик.
— Неважно кто, — пожала плечами Мина, — кто-то. Думаете, мы тут уже всех видели? Тут всё наводнено какими-то существами. И большинство из них опасны. Разве вы не заметили?
— Заметили, — согласилась Фила, — как бы выяснить куда они ушли, чтобы пойти в другую сторону, — задумчиво сказала она.
— Может, выйдем и оглядимся? — сказал Эрик.
Они всё это время продолжали смотреть в зал через приоткрытую дверь.
Они осторожно приоткрыли дверь пошире, чтобы можно было пройти, и медленно вышли в зал.
Ничего не произошло, было всё так же тихо и пусто. Эрик, оглядываясь по сторонам, пошёл к скелету рогатого. Ему очень захотелось посмотреть на него поближе.
Оказавшись рядом, он обошёл его вокруг, не переставая удивляться, насколько хорошо его обработали многоножки. Немного поколебавшись, он залез внутрь панциря через отверстие для ноги, где сейчас была только кость и много свободного места.
В панцире было уютно. Сумрачно, тепло и уютно. Почему ему так показалось, Эрик не знал, но там было так хорошо, что не хотелось уходить. Он слышал, как подошли девчонки и залезли на панцирь сверху. Они уселись там и о чём-то переговаривались.
Эрик с неохотой вылез и присоединился к ним.
Когда он залез на панцирь, Фила ему сказала:
— Разреши наш спор. Как ты думаешь, это случайность или нет? — и она указала ему на пол, возле черепа рогатого.
Череп лежал на боку, и рог упирался в пол. Там, где он касался пола, заканчивалась процарапанная на полу стрелка. Как будто он в агонии это случайно прокарябал. Единственное, что во всей этой самой очевидной теории было странно, так это то, что стрелка была слишком уж правильной и аккуратной.
— А ты как думаешь? — спросил Эрик у Филы.
— Хитрец! Если я тебе скажу, ты тут же примешь сторону Мины, — усмехнулась Фила.
Мина слегка пихнула её ногой, чтобы она не болтала лишнего.
Эрик решил пропустить это замечание мимо ушей, хотя его это и задело. Он был далёк от иллюзии, что никто не замечает его отношение к Мине, но когда ему на это указали, он почувствовал себя неловко.
— Если бы это была линия, то вне всяких сомнений, это была бы случайность. Но то, что это ровная, почти идеальная стрелка, говорит о том, что такое маловероятно. Возможно, но маловероятно, — сказал Эрик.
— Скажи более определённо, — сказала Фила, пристально на него глядя.
— Я думаю, что в этом есть какой-то смысл, — сказал Эрик.
— Случайно появилась эта стрелка или нет? — не отставала Фила.
— На этот вопрос нельзя ответить однозначно, — сказал Эрик, — стрелка появилась здесь, когда рогатый чиркал по полу рогом и физически это случайность. Но само появление стрелки тут что-то значит и оно не случайно.
— Какой же ты скользкий тип, — усмехнулась Фила.
— Не всё делится на плюс и минус, бывает и ноль, — сказал Эрик.
— Возможно, — задумалась Фила, — и что именно, по-твоему, означает появление здесь стрелки?
— Я думаю, что она даёт нам направление, — сказал Эрик, — думаю, что нам нужно пойти туда, куда она указывает.
— Мина думает так же, — сказала Фила.
Эрик внутренне улыбнулся. Ему нравилось, что их с Миной мысли совпали.
— А вот я не согласна с этим, — сказала Фила, — если даже появление стрелки тут не случайно. Нет, не так! Если стрелка появилась тут не случайно, туда идти тем более не стоит. Кто её оставил? Зачем? Чего он хочет добиться? Почему для послания выбрана именно такая форма? Вопросов больше чем ответов.
