— А тебе что, этой мало? Мне кажется нам этот размер в самый раз. Мы разместились без проблем, погрузили столько запасов, сколько хотели, даже место ещё осталось. Системы жизнеобеспечения справляются с запасом. Что ещё надо? Мне кажется самое то.

— Да нет, это я так, рассуждаю просто. Интересно как всё взаимосвязано. Особенности пещеры влияют на размеры лодки, в которой мы плывём.

— Конечно всё взаимосвязано, например если ты и дальше будешь нести подобную чушь, то я сменю себе напарника.

— Надеюсь только по дежурствам?

— А я смотрю ты не больно-то и переживаешь. Так… кого бы мне выбрать, с кем поговорить было бы интересно?…

— Стой, стой, стой, не нужно никого менять. Я признаю свою ошибку и впредь постараюсь вести только очень… какие-то там разговоры. А какие, кстати, надо.

— Любые, только не идиотские.

— Ясно капитан.

Всё это время они, разговаривая, смотрели на экран. Там одни пещеры сменялись на другие. Они куда-то плыли, сворачивали, меняли направление. Да, отсюда выбраться и впрямь было непросто. Это был настоящий лабиринт. Было неизвестно, Лодочник вёл их короткой дорогой, или специально запутывал, чтобы они даже не думали попробовать сами заплыть на его верфь. Возможно у него был просто такой протокол безопасности. А на самом деле выбраться можно по прямой.

Они этого не знали, да и ни к чему им было это знание. Как только они покинут этот лабиринт, у них будут уже совсем другие цели и задачи.

Когда трясти перестало и пыль немного разнесло ветром, так, что вновь стало можно дышать, Уродец выглянул из-за листа железа за которым сидел. Он не поверил своим глазам. Сейчас он находился на самом пике горы. То что было над ним и сбоку от него — исчезло, вся гора исчезла, и он находился на вершине. Осталась только та платформа, где лежал противовес, и где погиб Забитый.

С другой стороны этого узкого островка из-за своего укрытия выглянул Кретин. Он тоже пребывал в шоковом состоянии. Они медленно пошли навстречу друг другу по узкой полоске, которая оставалась после обрушения. Тела Забитого не было, наверное упало вниз, осталось только кровавое пятно на месте его гибели.

Платформа, на которой они стояли, уцелела потому, что была массивным куском какой-то большой конструкции, которая уходила вниз. За надёжность этого места Кретин и выбрал его для размещения противовеса. И не прогадал. Эта платформа спасла им жизнь.

Поднялся довольно сильный ветер, который трепал волосы и прижимал одежду к телу. Он уносил одну пыль, но приносил другую и они стояли, как будто, в порывах пылевой бури. Приходилось при особенно сильных порывах задерживать дыхание, чтобы не вдыхать много пыли.

— Как же мы теперь спустимся? — спросил Уродец.

— Что-нибудь придумаем, погоди, дай насладиться тем что мы выжили. Я думал что нам конец.

— Я тоже. Но, честно говоря, хочется отсюда побыстрее убраться.

Они огляделись. Со всех сторон был обрыв. Их платформа почти парила в воздухе на остатках скелета какой-то конструкции. С одной стороны рёбра каркаса шли горизонтально, на расстоянии чуть больше человеческого роста.

Теоретически по ним можно было спуститься как по лестнице, главное не сорваться. Другого выбора всё равно не было. В других местах вообще не за что было зацепиться. Побродив немного и собравшись с духом они начали спускаться. Их подгоняло то, что вся эта конструкция, на которой они стояли, начала постанывать под порывами ветра.

Им предстояло преодолеть семь горизонтальных ферм. Выбрав место где они соединялись вертикальным швеллером, ребята аккуратно полезли вниз.

Когда монстр пытался разметать завал, обломки полетели во все стороны и многие накрыли место где собралась часть племени, которая работала на горе. Они должны были отойти подальше, но очень устали и считали себя на таком расстоянии в относительной безопасности. Поэтому не очень спешили.

Обломками на месте убило четверых. И это племени ещё повезло, потому что людей, под этим градом железа, оказалось довольно много. С неба пролился как будто стальной мусорный дождь. Попало по четверым.

Вести о жертвах приходили постепенно. Мразота принимала их со сдержанным спокойствием. Сначала стало известно о четверых погибших. Через несколько часов принесли двоих расстрелянных роботами.

С той стороны завала долго не было вестей, и она внутренне готовила себя к тому, что там погибли все. Так что, как ни странно, известие о гибели двоих было почти хорошей новостью. Не потому что они погибли, а потому что остальные выжили. Да ещё и уничтожили оставшихся роботов.

Так же она похоронила и тех, кто остался на горе. Так что, когда оттуда прибежал гонец из поисковой группы и сообщил что двое, Кретин и Уродец, выжили, просто долго не могли выбраться, это тоже было доброй вестью. Уродец упал при спуске и сломал ногу. Так что Кретину пришлось либо тащить его на себе, либо придумывать на ходу приспособления для преодоления сложных мест спуска. Но одна смерь всё же подтвердилась. Забитый погиб.

Итого семь. Семеро погибло. Гадёныш считай тоже. Хотя он пока был жив. Мразота радовалась в душе, что обошлось без тяжёлых увечий у остальных. В этом случае быстрая смерть была даже предпочтительнее. Тяжёлые травмы заставили бы человека страдать, а помочь бы они ему толком не смогли. Как и получилось с Гадёнышем. С ним нужно будет что-то решать. В самое ближайшее время. Она сказала себе, что это будет её последнее дело как главы племени.

Она попросила всех собраться в одном месте. Это нарушало правила, так они собирались только на поляне у камня. В других местах всегда старались держаться в нескольких группах. Но всякие правила приходится рано или поздно нарушать. Собрались возле медпункта где был Гадёныш, чтобы врачи тоже присутствовали. Племя было молчаливым. Не возбуждённо радостным, как обычно после таких мероприятий, а задумчивым и самоуглублённым.

Мразота стояла прислонившись спиной к дереву, все собрались перед ней, на небольшой поляне. Она долго молчала, наконец собралась с духом. Подняла глаза, и обвела взглядом смотрящих на неё людей.

— Простите меня!

По рядам пошёл лёгкий ропот, кто-то попытался возразить, но даже не успел сказать ни слова, как она подняла резко руку прерывая любые возражения.

— Подождите, дайте мне сказать, — она помолчала ещё немного, — семь! Мы потеряли семь человек! — потом немного помолчала и махнула рукой в сторону шалаша служившего медпунктом, — восемь. А это значит, что я не справилась. Можете возражать, но я сама знаю, что не справилась. Поэтому я не могу больше вами руководить. Твари пока временно займут моё место, пока вы не решите как жить дальше… может выборы проведёте… не знаю…. а я всё!

Она повернулась и пошла к лесу.

— Не бросай нас! — выкрикнул кто-то из толпы.

Она обернулась. Посмотрела на них. Хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Поняла что если произнесёт хоть звук, то разрыдается. Потом немного взяла себя в руки и смогла выдавить дрожащим шёпотом.

— Простите… я просто больше не могу… правда…

И ушла уже больше не оборачиваясь. Повисла тишина. Довольно долго никто не решался сказать ни слова.

— Что же нам теперь делать, — наконец не выдержала кто-то из девчонок.

Беш выступил вперёд.

— Вы слышали, что она сказала. Пока все вопросы к нам. Первым делом нужно отнести погибших и приготовить всё для похорон. Так же, нужно аккуратно переместить Гадёныша. Пока это две основные задачи.

— А как же Мразота? — спросил кто-то.

— Дайте ей время. Она винит себя в смерти наших друзей. Это нужно пережить. Мы постараемся уговорить её не уходить. Но дайте ей прийти в себя. Лучше её сейчас не трогать. Так что давайте пока займёмся делом.

— Уродца тоже нужно будет нести, — сказал Кретин, — сам он, на одной ноге, не доскачет.

— Отнесём, не волнуйся. Всем собираться, через час выдвигаемся, кто желает, помогите мне приготовить носилки. Их понадобится много.