– Именно так и поступлю… – ответил сенешаль и, поддав шпорами коня, подъехал к Бушару де Марли и Жильберу де Клэр, которые о чем-то оживленно беседовали между собой, сидя в седлах своих декстриеров. Ги подъехал к ним и понял, что его товарищи оживленно обсуждают своих соперников. – Как вам, ребята, противники?.. – вопрос, прежде всего, был адресован Жильберу.

Бушар пожал плечами и ответил, что-то наподобие: «какая, прости Господи, разница…», а вот Жильбер де Клэр, на лице которого были изображены муки раздумий, вскинул голову и ответил:

– Это просто кошмар, ни в какие ворота не лезет! Они, что, издеваются? Меня выбрал дряхлый старик, – тут де Клэр замялся и поправил себя, – что делает честь, прежде всего, его храбрости и верности своему сюзерену… – он виновато посмотрел на своих товарищей: де Марли хмурился и отводил глаза, а Ги де Леви с пониманием кивал ему, полностью соглашаясь со словами, сказанными англичанином. – Негоже рыцарю биться со старцем! Я выйду и попрошу судей засчитать мне поражение, но я не преломлю свой ланс с уважаемой сединой и мудростью! Мне будет стыдно до гроба, а мои потомки, не приведи Господь, будут плеваться, вспоминая мой неподобающий рыцарю поступок…

– Знаешь, Жильбер, – Ги положил свою руку на мощное плечо англичанина, – мне понятны твои переживания и сомнения, но, на мой взгляд, тебе не стоит отказываться от поединка. – Жильбер удивленно и несколько раздраженно посмотрел на товарища, недоумевая над его словами, но сенешаль успокоил его, добавив. – Насколько мне известно, ты был учеником у самого мессира Гильома де Марешаль – одного из величайших турнирных бойцов нашего времени и рыцаря, побеждавшего покойного короля Ришара Кёрдельон! – Сенешаль заметил, как потеплели глаза де Клэра. – Так вот, мессир граф Пемброк и это не секрет ни для кого, был благороднейшим сеньором. Он свято чтил законы и порядок, и я разумно полагаю, то для престарелого сеньора де Ломейн было бы страшно услышать отказ, который бы равнялся плевку в его душу, а у него, можете быть уверены, весьма благородная душа и храброе сердце…

Жильбер склонил голову набок, прислушиваясь к словам своего товарища, и ответил, выждав небольшую паузу:

– Пожалуй, Ги, ты, как всегда, прав и мудр. Я громогласно заявлю, что не откажусь от поединка с мессиром де Ломейном-старшим, но заявлю, что не позволю себе ранить или убить его, а только тихонько ссажу его с коня. Лишь бы Господь помог мне, позволив старому сеньору не убиться, когда он будет падать с лошади…

– То есть ты, Жильбер… – Ги с интересом посмотрел на него.

– Да-да, я легонько проткну его лошадку, правда, перед этим осторожно отведу его копье от себя, на всякий случай…– подвел итог Жильбер де Клэр.

Сенешаль удовлетворенно кивнул и посмотрел на Бушара, который с равнодушным видом слушал их беседу. Тот оживился, поймав на себе пристальные взгляды товарищей, насторожился и ответил:

– Что до меня, мессиры, то я прошу вас успокоиться и не тратить слов даром! Я «разделаю под орех» этих наглецов и еретиков, дерзнувших выбрать меня в качестве чучела для тренировки! Особенно, – тут Бушар сделал злое и хищное выражение лица, – я счастлив, что мне перепал этот паскудник де Мирпуа! Жаль, конечно, что он, а не его старший братец, а то бы я содрал с него шкуру живьем и натянул её на барабаны!..

– Ладно, ладно, успокойся… – Ги улыбнулся. – никто и не собирается тебя отговаривать, круши и долби их на здоровье! Это твое священное и личное право…

– Вот, эти слова мне по сердцу… – Бушар довольно улыбнулся в ответ. – Хватит нам, пожалуй, воду в ступе толочь, «кандидаты в ад» нас уже заждались. Только, чур, я не буду последним? Терпеть не могу ждать свою очередь…

– Ладно, мой друг. Ты будешь первым… – успокоил его сенешаль, – если, конечно, мессир де Клэр не будет возражать…

Бушар посмотрел умоляющим взглядом на англичанина, который смутился и ответил:

– Бог с тобой, Бушар! Коли ты желаешь биться первым – я ничего не могу сказать против твоего желания, а отказать другу в просьбе – тем более!..

– Спасибо, друзья… – Бушар сладко зевнул и потер руки, предвкушая скорую схватку. Рыцари удивились то спокойствию, которое излучал де Марли, едва добившись согласия открывать поединок. – Только вот один вопрос! – Он посмотрел на Жильбера. – Это правда, что тебя обучал сам покойный Гильом де Марешаль? Он, что, и секте какой передал тебе, а?..

– Да, Бушар. – Тихим голосом ответил де Клэр. – Мне повезло – мессир Гильом самолично выбрал меня к себе в ученики и открою тайну – он научил меня парочке своих знаменитых финтов с лансом.

– Искренне завидую тебе, Жильбер. Честное слово рыцаря! – Бушар восхищенно закатил глаза. – Ей Богу, нет слов…

– Если это, Бушар, опять твои шуточки и прибауточки, то я… – Жильбер нахмурил брови.

– Нет. На этот раз я совершенно серьезен, мой друг…

Бушар поддал шпорами своего декстриера, вырываясь вперед. Он на ходу надел на голову большой шлем, который своей формой отдаленно напоминал ведро. На его верхушке красовался большой черный орел – символ рода де Марлей.

– Вперед, друзья мои, нас уже заждались… – могучий рык Бушара донесся до рыцарей из-под шлема крестоносца.

– Ваша светлость, крестоносцы выехали из лагеря и приближаются к нам! – голос молодого оруженосца отвлек графа Раймона от раздумий. Он поднял голову и увидел трех рыцарей, медленно едущих к полю со стороны лагеря крестоносцев. Их сопровождала большая толпа оруженосцев, рыцарей и священников. – Просто крестный ход какой-то… – он зло буркнул себе под нос, – даже мой епископ Фульк с трудом сдерживается, чтобы не оскалиться от радости. Они, что, уже похоронили меня?..

Последние слова, сказанные еле слышным шепотом, врезались в сердце графа, заставив поежиться. Он отрицательно покачал головой, со стороны могло показаться, что Раймон не желал соглашаться с каким-то невидимым спорщиком, вступившим с графом в диалог.

Крестоносцы подъехали к месту поединков и встали на краю большой и ровной поляны, расстилавшейся возле Тулузы напротив Западных, или Нарбоннских, ворот. Ги кивнул Гуго де Арси, который выехал вперед и, поднеся к губам боевой рог, трижды протрубил, извещая всех собравшихся о готовности к началу смертельных поединков. С противоположной стороны, где размещались соперники наших героев, выехал крепкий рыцарь, который также протрубил три раза, извещая поединщиков о готовности к началу боя.

Гуго де Арси повернул голову и посмотрел на сенешаля, Ги коротко кивнул ему, указывая, на мессира Бушара де Марли сидевшего неподвижно на огромном гнедом немецком першероне, словно гигантская статуя конного воина. Только складки одежд, да небольшой пеннон, прикрепленный к его боевому лансу, едва колыхались на ветерке, робко обдувавшем поле и всех собравшихся на нем.

– Первым изволит начинать мессир Бушар де Марли, барон, грозный и могущественный сеньор! Мессир де Марли изволил сражаться лансом и всеми видами оружия, среди которых будет и меч-бастард, коим мессир де Марли собственноручно поразил его величество Педро Арагонского в сражении при Мюре, где Господь встал на сторону христового воинства и покарал еретиков! Он милостиво позволяет противникам самим избрать очередность для атаки!.. – Гуго де Арси громко и внятно прокричал противнику имя первого поединщика, старательно сделав упор на знаменитый меч и трагический эпизод битвы при Мюре.

Бушар де Марли нахмурился, но шлем закрывал его лицо, поэтому никто не смог заметить небольшую тень недовольства, промелькнувшую на лице крестоносца. Упоминание о гибели короля Арагона снова всколыхнуло сердце воина, доставив ему очередную неприятность. Он поддал шпорами коня и выехал вперед, поравнявшись с Гуго, Бушар прорычал ему сквозь прорези своего шлема:

– Ах, ты, негодник! Вот, покончу с этими наглецами, вернусь, сорву большой ивовый прут, да и отпорю тебя, как козу Святого Исидора!..

– За что? – Искренне удивился де Арси.