Едва отряд въехал в лес и проскакал около лье, Гуго де Арси остановил воинов и коротко рассказал смысл поставленной задачи. Юноши молча кивнули, проникаясь сознанием высокой ответственности, доверенной им самим сенешалем, который рассчитывал на юношей, полностью полагаясь и доверяя им столь важную миссию.

– Разобьемся на две группы… – Гуго посмотрел в лица рыцарей, ехавших вокруг него. – В авангарде поедут четверо, остальные последуют за ними на расстоянии видимости. Если, не приведи Господь, нас обнаружат, – юноша решительно вскинул голову, – остальным прорываться на Сен-Феликс-де-Караман, пока другие будут прикрывать их маневр…

– Сен-Феликс! – Удивленно произнесли воины. – Господи! Это же их твердыня…

– Да, после того, как мессир де Леви вместе с его светлостью де Монфором сожгли Лавор, Альби и Безье, у катаров остались только две твердыни на всей Окситании: Сен-Феликс, где хранится часть их казны, и неприступный замок Монсегюр, что в горных владениях графа де Фуа… – Лица молодых воинов сразу сделались серьезными, все они понимали тяжесть ответственности, свалившейся на их юные плечи. Гуго покачал головой и сказал. – Если кого-нибудь из нас захватят катары, мы должны молчать об истинной цели нашей разведки…

– Клянемся, что не пророним ни слова о Сен-Феликс… – в полголоса ответили рыцари. – Лучше смерть, чем вечный позор…

Гуго молча кивнул и пришпорил коня, уводя отряд вглубь леса. Узенькая, едва заметная дорожка, похожая больше на тропу, петляла среди грабов и буков, изгибаясь к востоку от Тулузы, туда, где и располагался Сен-Феликс-де-Караман. Воины разбились на две группы, четко выполняя приказ их юного предводителя. Небольшие, но чрезвычайно юркие и выносливые, рыжие арагонские кони – излюбленное средство передвижения местных воинов и арагонских альмогаваров резво несли отряд к намеченной цели.

Несколько раз передовая группа останавливалась, делая знаки приближавшейся опасности. Рыцари с замиранием сердца скрывались в темноте ночного леса, всматриваясь в проходившие мимо них небольшие отряды катаров, спешивших в осажденной Тулузе.

Наконец, под самое утро, отряд вышел на опушку леса, росшего возле города и крепости Сен-Феликс на расстоянии трети лье. Гуго приказал спешиваться и размещаться в лесу, располагаясь возле единственной дороги, выходившей из ворот крепости и уходившей на запад, к Тулузе.

– Сидим тихо и наблюдаем. Если нам повезет, и мы захватим кого-нибудь из местных жителей, тогда и расспросим… – шепнул он своим товарищам.

Рыцари спрятали коней в глубине чащи, оставив возле них двух воинов, и рассредоточились по обеим сторонам небольшой дороги, уходившей в лес. К их удивлению, город не спал. После двух или трех часов, проведенных разведчиками в борьбе с противными лесными комарами, слепнями и прочей кровососущей нечистью, ворота города раскрылись, и на поляну стали выезжать три большие отряда катарской кавалерии, закованной в кольчуги. Всадники были в шлемах, на щитах и вымпелах были нарисованы голуби – символы еретической церкви, почитавшей, прежде всего, Святого духа, отрицая все остальные атрибуты и символы католицизма. Щиты, сюркоты, шлемы и кольчуги всадников были выкрашены в черные цвета.

– Катарская гвардия… – прошептал Гуго, кивая в сторону воинов. – Я много слышал о них, а теперь вот, – он перекрестился, – Господь смилостивился и позволил увидеть этих дьявольских прихвостней.

Он со злостью плюнул на траву. Рыцари прижались к земле, стараясь слиться с травой, корнями и кустарниками, росшими по краям лесной дороги.

Отряды проходили мимо разведчиков почти до полудня. Лишь короткие перерывы между их движением позволяли воинам наскоро перекусить сухарями и запить вином, захваченным в дорогу одним из предусмотрительных разведчиков.

– Сколь их уже прошло? – спросил Гуго у своих товарищей. – Я насчитал два отряда по сто двадцать человек…

– Да, где-то так и есть… – согласились с ним рыцари. Внезапно, один из них тихо свистнул и показал рукой на город. – Смотрите! Еще и еще…

Из ворот медленно выехали два отряда, которые на ходу перестроились в колонну по двое и поехали по направлению к лесу, где притаились разведчики.

– Господи… – прошептал Гуго, окидывая взглядом ровные ряды всадников. – Сколько же их еще осталось, чертей полосатых…

Воины стали считать, поражаясь численности, отличной экипировке и, что самое главное, четкой дисциплине катарских всадников.

– Да, если эти исчадия нападут на лагерь – нашим ребятам придется, ох, как туго… – Юный англичанин отдал должное выучке и вооружению кавалерии катарской гвардии, которая ничем не уступала рыцарской коннице крестоносцев, но даже имела, по мнению Гуго, преимущество над ней, прежде всего, в дисциплине. – Того и гляди, эти сволочи заманят наших ребят ложным отходом, а потом ударят по флангам и зажмут в тиски…

– Не преувеличивай, де Арси. – Стал спорить с Гуго один из его товарищей – высокий, рыжеволосый и веснущатый англичанин Ансельм де Фиц-Рауль. – Феодальные рыцари еще никогда не были биты еретиками!

– Зато, Ансельм, они часто бывали биты дисциплинированными сарацинами Испании и сельджуками Саладина… – едко ответил ему Гуго. – Мой дед и дядя, между прочим, сложили головы при Хиттине и Арсуре… – он перекрестился и произнес. – Царствие им Небесное. А твои, Ансельм, в это время строили козни вместе с принцем Жаном!..

Ансельм покраснел и сжал свои огромные ручищи в кулаки, готовясь ударить юношу, но рыцари вступились за Гуго, окружив Ансельма. Тот разжал руки, плюнул на землю и ответил:

– Ладно! Черт с тобой. Не будем же мы ругать из-за каких-то мерзких иноверцев…

Гуго протянул ему руку. Они обнялись.

– Ты тоже, Ансельм, прости меня. – Извинился Гуго. – Я порой скажу лишнее, а потом сам переживаю…

– Ладно. – Засмеялся Ансельм и внезапно крикнул. – Глядите! Из ворот выехали несколько повозок!..

Разведчики снова рассредоточились и стали всматриваться в приближающиеся к ним повозки.

Три большие повозки, крытые грубой холстиной, покачиваясь и кренясь на ухабах и рытвинах, медленно приближались к месту засады, устроенной разведчиками де Арси.

– Матерь Божья… – проронил Гуго, рассматривая их бледные лица и черные просторные одежды, сквозь которые выделялись их худые фигуры. – Это еще, что за хрень… – он выругался. – Никак, похоронная команда, только, на их, катарский манер. – Догадался рыцарь. – Как их там зовут, мне еще Робер рассказывал. Он стал вспоминать. – А! Просветленные! Они не имеют права брать в руки оружие, живут в посте и целомудрии. – Он зло усмехнулся и, посмотрев на своих товарищей, весело подмигнул им. – Едут причащать, исповедовать и соборовать своих катаров, прости меня Господи.

Рыцарь жестами показал, чтобы все приготовили арбалеты и открывали стрельбу по его команде. Гуго взял арбалет, проверил зарядку и прицелился, наметив для себя в качестве мишени крупного возничего, сидевшего на последней повозке.

Три повозки въехали в лес и стали медленно приближаться к засаде. Из города их уже не было видно, хотя разведчики рисковали, ведь за ними могли последовать другие отряды, которые наверняка бы разгромили горстку смельчаков.

– Залп! – крикнул Гуго, спуская тугую собачку арбалета. Болт с противным визгом вылетел из него и через мгновение возница рухнул на дорогу с размозженным черепом, перепачкав тент кровью и мозгами. Остальные девять стрел четко легли в цель, поразив катаров. Рыцари отбросили арбалеты, ставшие ненужными и, выхватив мечи, секиры или шестоперы, быстро преодолели расстояние, отделявшее их от повозок, и окружили перепуганных священников, которые не ожидали внезапного нападения. Сопротивления, как такового, толком и не было. Строгие обеты, данные Просветленными, запрещали им проливать чью-либо кровь, делая их легкой добычей разведчиков. Только два возничих попытались выхватить мечи, но были тут же убиты или ранены воинами.

– Всем на повозки! – Крикнул Гуго своим товарищ, приставляя меч к горлу одного из катаров. – Уводим повозки в лесную чащу!